Наталия Орбенина - Ночная колдунья Страница 45

Прозоров приказал приготовить чаю и присел около жены.

– Ты нынче пораньше пришел, – проговорила рассеянно Марго. Она судорожно пыталась решить, броситься ли в ноги мужу и не выплеснуть ли всю правду, чтобы смыть с себя эту липкую ложь, которая обволокла ее, точно вторая кожа. Пока она сидела в неподвижности и размышляла, она задавала себе одни и те же вопросы. Действительно ли она так безумно любит Гривина, что способна ради него разрушить свой хрупкий мир? Действительно ли он достоин таких жертв с ее стороны? И любит ли он ее с такой же самоотверженностью? И, наконец, самый мучительный вопрос: неужели она совсем не любит своего мужа?

– Да, сегодня раньше приехал, – донесся до ее слуха ответ. – Нынче пополудни видел Митю в конторе, очень просил вечером уделить ему время для длинного и важного разговора. И что за разговор такой, ты не знаешь?

Марго слабо покачала головой.

– Только упомянул, что о Варе, да вроде как и о докторе нашем. Не пойму, вероятно, не нравятся Мите его методы лечения, совсем никакого просвета, никакой надежды!

Марго с нарастающим напряжением слушала мужа. Так! Значит, Дмитрий решил первым нанести удар, он что-то узнал или придумал, неважно, главное, его удар последует первым, а там видно будет!

– Да, наверное, о лечении, – продолжал Прозоров. – Я позабыл рассказать тебе, что немец-то заявил нам. Дескать, нет у Варвары таких повреждений позвоночника и конечностей, которые не давали бы ей возможности ходить. Якобы в ее голове, в мозге что-то тормозится, страх какой-то, или что-то вроде порчи, наговора. Словом, надо лечить сознание, вот и пригласили тогда гипнотизера, да из этого ерунда полная вышла. Чашки она, видите ли, боится! Хотя, как знать, что было в этой чашке на самом деле, – неожиданно жестко договорил он.

Прозоров замолчал и с удивлением наблюдал, как странная бледность расплывается по коже жены.

– Ты что, Маргоша, что с тобой? Опять голова болит? – спросил Платон Петрович, но в голосе, как показалось Марго, прозвучала подозрительность.

– Я, Платон Петрович, – неуверенно начала она, – все думаю о нас с тобой.

– Что думы думать, – как-то грустно отозвался муж. – Надо просто любить друг друга и верить супругу как себе.

У Маргариты сжалось сердце.

– Ты права, жена, мы с тобой не говорили самых важных слов. А ведь я так люблю тебя, что в груди заходится! – вдруг неожиданно произнес муж.

Платон Петрович смутился, он не любил говорить о своих чувствах.

– Ведь ты теперь, – он с особым ударением произнес слово «теперь», – ты любишь меня… хоть немного?

Последние слова он произнес глухо, вымученно, больше боясь услышать ложь, чем отрицательный, но честный ответ. И тут Марго будто пронзила молния. Прозоров, оказывается, все время, пока они женаты, терзался и мучился этим вопросом, не получая ответа. Искал его, ждал, ревновал, подозревал. Словом, в душе его царил ад, неизбежный для человека, рискнувшего жениться по любви на женщине моложе его в два раза. А она, слепая и наивная, полагала, что сделала Прозорова счастливым! Боль и раскаяние захлестнули истерзанную душу, Марго готова была пасть ему в ноги и просить прощения за свои грехи, но в эту самую секунду, когда она приняла это решение, в передней зазвучали голоса, кто-то пришел.

Глава 17

Прозоровы растерянно смотрели друг на друга. Платон Петрович явно ждал, что жена скажет нечто важное. Но Маргарита уже поднялась навстречу гостю. Тогда он нарочито бодрым голосом произнес:

– Что там чаю не несут? Пойди, матушка, распорядись заодно и насчет ужина!

Маргарита кивнула и на негнущихся ногах двинулась из гостиной. По пути она столкнулась с Антониной, которая несла поднос с чаем и угощением. Поглядев на поднос, хозяйка с досадой произнесла:

– Опять ты все уложила кое-как! Дай я сама! – Ей не хотелось, чтобы прислуга вертелась в комнатах, если последует продолжение разговора. Антонина обиженно ушла, а Маргарита взяла поднос и хотела нести его в гостиную, но силы оставили ее. Молодой женщине, чтобы унять слабость от переживаемого страха, пришлось поставить поднос на небольшой столик в коридоре. Однако присесть было негде, и Марго толкнула дверь комнаты рядом с гостиной. Там царил полумрак, и Марго обессиленно опустилась на диван. Какое-то время она в изнеможении сидела с закрытыми глазами и даже как будто в забытьи. И вдруг ей послышался некий звук, вроде как шорох или легкое движение за дверями.

«Господи, неужели опять крысы, надо будет дворнику сказать», – устало подумала она и встала.

Подойдя к столику с подносом, она внимательно посмотрела на чашки, уже налитые для хозяина. Ей почудилось некое неуловимое движение на поверхности чая. Прозоров частенько просил наливать чай, чтобы чуточку остыл.

– Я и сам внутри горячий, – шутил Платон Петрович, – нутро горит огнем!

Маргарита взяла поднос и вошла в гостиную. Там она с удивлением увидела одного… Гривина.

– Маргарита! – возбужденно зашептал Дмитрий, – я опоздал, Маргарита! Он опередил меня!

– Да ради бога, кто?

– Литвиненко, конечно! Я не успел буквально минуту, доктор уединился в кабинете с Прозоровым. Я уверен, что он делает свои грязные разоблачения!

– А ты что хотел сказать Платону Петровичу? – пролепетала Маргарита, но Гривин не успел ответить.

Прозоров и Литвиненко вошли в гостиную. Марго боялась поднять на мужа глаза. Прозоров тяжело дышал, и лицо его имело угрожающе красный цвет.

– А! Вот, наконец, и чай прибыл! – раздраженно произнес хозяин дома и жестом пригласил всех сесть.

Платон Петрович взял свою чашку с остывшим совсем напитком, отхлебнул и поморщился.

– Что за дрянь такая! – воскликнул он.

Маргарита открыла рот, сказать, что муж сам долго не появлялся, чай остыл, но она сейчас же нальет другого. Но не успела, ее опередил доктор, который угрожающе тихим голосом спросил:

– Неужели солоноват?

Ответа не последовало, потому что Прозоров страшно захрипел и повалился на бок. Чашка выпала, жидкость разлилась на пушистый ковер. Литвиненко бросился к другу, расстегнул ему ворот. Огромное тело Прозорова изогнулось, а затем обмякло в руках лекаря.

– Господи помилуй, он умер! – Доктор пытался прощупать пульс, услышать сердце, но страшная правда была очевидной.

Маргарита сидела неподвижно. Все свершилось в одно мгновение. Она не понимала, что произошло. Это сон, забвение, морок!

Бледный Гривин тоже пытался удерживать Прозорова от падения. Жуткая и стремительная агония произошла у него на глазах. Постояв несколько секунд около мертвого тестя, он отправился вниз сообщить жене ужасную новость. Маргарита вдруг услышала какой-то непонятный звук, точно звериный вой. Это был вопль Варвары. Этот кошмарный крик был последним звуком в ее ушах, прежде чем сознание покинуло ее.