Жаклин Рединг - Моя королева Страница 45

— Да ведь любая песенка подойдет, мисс. Просто звук вашего голоса убедит ее подоиться. Какую-нибудь песенку вы знаете? Ну, давайте, попытайтесь.

Элизабет нерешительно подошла к скамейке, но ей с ее юбками понадобилось гораздо больше времени усесться, чем Эйтни. Эйтни же с любопытством посмотрела на кринолин Элизабет, но промолчала. Она только уговорила ее прислониться щекой к коровьему боку и протянуть руки к ее вымени. Шкура коровы оказалась мягкой, а не жесткой, как казалась с виду. От животного приятно пахло травой и вереском, и бок, к которому прислонилась щека Элизабет, был теплый.

Заняв удобное положение, Элизабет закрыла глаза, глубоко вздохнула и запела старинную песенку, которую выучила еще в детстве…

Рыцарь чужеземный из земли полночной

к нам приехал, чтобы в жены взять меня,

и к себе, сказал он, в край чужой, полночный,

как жену он хочет увезти меня…

Когда Элизабет открыла глаза, она просто не поверила тому, что увидела.

— Она доится! Она дает молоко! Эйтни усмехнулась:

— Нет, девушка, это вы ее доите. И у вас очень хорошо выходит! Когда ведерко будет полное, у нас будет не завтрак, а просто пир.

Вскоре Элизабет и Эйтни вместе шли через пастбище. В корзине лежали яйца от несушки, а в ведерке плескалось молоко. Они дружески беседовали, подходя к дому, а коза трусила рядом. Солнце уже стояло высоко в небе, омывая долину мягким светом. Щебетали птицы. Цвел вереск. В Хайленд пришло лето.

— Обычно в это время года мы, женщины, перегоняли овец на летние горные пастбища среди холмов. Пока нас здесь нет, на полях растет хлеб. Но в горах теперь рыщут королевские солдаты — ищут славного принца, так что мы держимся ближе к дому, так безопасней. Держим скотину здесь, внизу, и беспременно зима будет худая.

— А как вы думаете, принца поймают? — спросила Элизабет.

Эйтни мягко улыбнулась:

— Нет, ни в коем разе!

— По дороге сюда мы слышали, что тот, кто его выдаст, получит в награду тридцать тысяч фунтов. Тридцать тысяч — это очень много. С такими деньгами человеку не придется страдать от плохого урожая или холодной зимы.

— Но честь настоящего горца не покупается и не продается, мисс. Ни за какие деньги.

То же самое говорил ей Дуглас.

— Я бы пригласила вас выпить чаю, — сказала Элизабет, когда они вошли в низенькую дверь дома, — но думаю, что вода давно остыла.

Она жестом указала на стол, где с раннего утра стоял нетронутый чайник.

— Но ведь это очень просто поправить, мисс.

Элизабет смотрела, как Эйтни подошла к очагу и щипцами вытащила из огня маленький плоский камень. Она открыла крышку чайника и бросила в него камень, который тихо булькнул, опускаясь на дно.

— Вот вода быстренько и согреется. А теперь попробуем сварить кашу.

Элизабет взглянула на нее.

— Я не очень-то сведуща в стряпне. И не умею варить кашу.

— И этот парень оставил вас на весь день голодной? — Эйтни покачала головой. — Идем, барышня, я научу вас варить кашу так, как учила меня матушка. Это просто, нужен только навык.

Спустя полчаса в котелке над огнем пузырилась вкусная каша, а на решетке испеклись круглые мягкие лепешки. Эйтни показала Элизабет, как снимать верхушки с молока при помощи раковины, в которой были проделаны дырочки, как насыпать муку горкой, налить в середку молока, замесить тесто и испечь лепешки.

Эйтни принесла в корзинке крыжовенное варенье и свежее масло, и они вместе выпили целый чайник чаю. Женщина показала Элизабет, как едят кашу настоящие скотты.

— Берете полную ложку горячей каши и окунаете в миску с молоком, а потом кладете в рот. Тогда она бывает самая вкусная.

Элизабет проглотила ложку каши и закрыла глаза, потому что теплая овсянка усладила ее голодный желудок. Это было восхитительно. То немногое, что оставалось, она отдала козе, блеющей у дверей.

Большую часть дня женщины занимались обычными делами по хозяйству. Эйтни объясняла, Элизабет во все вникала. Они сходили к ручью, который бежал позади фермы у подножия холма, и Эйтни показала девушке, как отмыть тарелки с помощью песка и веток. Пока кухонная утварь сохла на солнце, женщины набрали камыша для плетения корзин и других вещей, а также полевых цветов и трав, чтобы поставить в доме. Из картошки, морковки, капусты и сушеной пикши, которые Эйтни принесла с собой, они поставили вариться густой суп, медленно кипевший на огне до ужина. И все время Эйтни без умолку рассказывала о Дьюнакене и о детстве Дугласа.

— Ох, и упрямый же это был парнишка, — говорила Эйтни, разбирая чернильные орешки, которые они набрали, чтобы сварить из них чернила. Эйтни обещала показать Элизабет, как чинить гусиные перья для письма. — Тяжело ему было, уж это верно, потерять мать и отца совсем мальчонкой.

Поскольку Эйтни явно хотелось поговорить, Элизабет воспользовалась возможностью узнать побольше о шотландце.

— Значит, Дуглас не был якобитом в отличие от его брата Йена?

— Так уж было во время этого восстания, мисс: брат вставал на брата, клан шел на клан. Это больше всего тревожило Дугласа, потому что Маккинноны были верны шотландским королям сыздавна.

— Почему же Дуглас не выступил на стороне молодого претендента?

Хотела Эйтни защитить Дугласа или она просто не знала ответа, но она только улыбнулась и сказала:

— Об этом, мисс, лучше спросить самого Дугласа. Солнце клонилось к закату, когда Эйтни взяла наконец свою корзинку, явно собираясь домой.

— А вам непременно нужно идти? — спросила Элизабет. Ей очень понравилось, как они провели время, и вовсе не улыбалось остаться одной.

— Мне рано вставать, мисс, ведь завтра день стирки.

— А вы не… — Элизабет запнулась. — Вы не станете возражать, если я к вам присоединюсь?

— Разумеется, мисс. Я зайду за вами после завтрака.

И с этими словами Эйтни Маккиннон ушла.

Глава 15

Килмари-Хаус, остров Скай

Дуглас вошел в кабинет старшего брата своего отца, двадцать девятого тана их клана, Йена Даба Маккиннона из Стратхерда.

Его дядя сидел у высокого окна, выходившего на покрытую шрамами синюю базальтовую поверхность горы. Когда Дуглас вошел в кабинет, снаружи солнце сияло, а Йен Даб дремал. Очевидно, он уснул за чтением, потому что его седеющая голова склонилась к раскрытой книге, а подбородок опустился на грудь.

Этот человек заменил Дугласу отца, когда его изгнали из страны. Он научил племянника стрелять и владеть палашом. Он показал ему, что значит быть таном. Когда Дуглас оплакивал потерю матери и умершей в младенчестве сестры, Йен Даб был рядом. Он следил за обучением и воспитанием Дугласа. И, что гораздо важнее, он научил его хранить свою честь.