Шахразада - Избранница Шахрияра Страница 46

– Удачным ли было твое странствие, о мой муж, отрада моего сердца?

Император перевел взгляд с лица любимой на окно, откуда открывался изумительный вид на тихий в это время года океан.

– Ты задала мне, прекраснейшая, весьма непростой вопрос. Ибо я не достиг той цели, какую ставил, отправляясь в путешествие: Великий Морской Змей все так же бороздит океанские глубины. И значит, следовало бы назвать мое странствие неудачным. Но я столь много видел за эти долгие годы, столь много узнал, столь усердно размышлял, что считаю наше плавание более чем удачным.

– Тогда расскажи, муж мой, что же ты узнал.

– О, жена моя, это долгий-предолгий рассказ. И мудрецы будут заняты чтением дневников, что вели мы все в этом странствии, еще долгие годы. Тебе же я расскажу лишь одну историю о том, как я удостоился беседы с Владыкой Вод.

Императрица ахнула. О да, она ожидала чего угодно, но только не этого. И еще одно заставляло тревожно биться ее сердце – отрешенный, задумчивый взгляд мужа, который скользил по цветам и стенам, ширмам и яствам, но ни на чем не останавливался надолго. Императрице почудилось, что Фудзивара все не решается начать свой рассказ, до сих пор колеблется, не может собраться с духом и произнести что-то очень важное. Но она молчала, положившись во всем на судьбу.

Молчание затягивалось; наконец император заговорил:

– Сначала я решил, что никому и никогда не поведаю этой истории. Скажу лишь, что все рассказы о Великом Морском Змее оказались лишь пустой болтовней и суеверными сказками рыбаков… Но вновь и вновь возвращаясь к своему решению, я понял, что заблуждаюсь и людям надо, о нет, просто необходимо знать, что Великий Морской Змей существует, что он и в самом деле правит морями и хозяйничает в них, что он и в самом деле покровительствует честным морякам и рыбакам, охраняет ныряльщиц-ама и позволяет своим детям показывать самые щедрые жемчужные отмели.

Императрица молчала. Она внимала мужу так, как не слушала никогда ни одного человека, ибо в словах мужа жила такая боль, что ей становилось страшно.

– В тот миг, прекраснейшая, – продолжал Фудзивара, – когда я осознал это, повелел морякам, оставшимся в живых, перестать прокладывать новые курсы и повернуть к родным берегам. Ибо теперь самым важным стала не охота, а необходимость привести в страну это великое знание того, что Великий Змей существует на самом деле. Я вижу на твоем лице любопытство, и, поверь, жена моя, я обязательно удовлетворю его. Но сейчас, о звезда моего разума, мне следует поблагодарить тебя за то, что была разумной правительницей и сберегла для страны императорское имя Фудзивары.

Тень досады промелькнула на лице императрицы. Она и хотела, и не решалась сказать мужу, что просто достойно несла бремя своего сана, ибо любила мужа и уважала его великую мечту. Но сейчас ее сжигало любопытство. Сжигало так, словно она была не почтенной матерью семейства и правительницей страны, а пятнадцатилетней девчонкой, которой старший брат начал рассказывать интереснейшую историю, но прекратил, так толком ничего и не сказав.

Император прекрасно это понял, ибо, отставив чашу с цветочным чаем, наконец начал свой рассказ.

– Шел восьмой год нашего странствия. Мы пересекли к этому дню уже не один океан и сейчас шли по Узкому морю в сторону полуночи, оставив за спиной гостеприимную страну Фузан. О, как она хороша! Как прекрасны ее храмы, как суровы традиции и как сильны духом люди! Но об этом будет мой другой рассказ. Сейчас лишь скажу, что один из местных жителей согласился быть нашим проводником в бесчисленном лабиринте прибрежных островков.

– Проводником, о муж мой?

– Да, и поверь, никто лучше него не мог справиться с этим. Когда же он вывел нас в глубокие воды, то поинтересовался целью наших долгих странствий. И, узнав, что ищем мы Повелителя Морей, дабы пленить его и поселить в пруду императорского дворца, неожиданно испугался. Когда же я поинтересовался, почему уважаемый Ицкоатль столь испуган, он ответил, что за сотни лет процветания под солнцем его прекрасной страны люди его племени множество раз видели Великого Повелителя Морей. Видели, приносили ему на берег щедрые дары. Даже предлагали юных дев, но никогда не решались изловить его, ибо в их стране живет легенда о том, сколь страшные бедствия постигнут страну, повинную в пленении или – о, это страшно даже произнести вслух! – смерти Морского Змея. Все, по словам почтенного проводника, будет смыто гигантскими волнами вдвое выше самой высокой из их пирамид. Волны прокатятся от одного океана до другого, сметая все на своем пути, не оставляя живым ни человека, ни зверя, не пощадив ни дерева, ни цветка. Когда же мои спутники осмеяли уважаемого проводника, он, не проронив ни слова, прыгнул за борт и поплыл в сторону покинутой нами земли Фузан, не убоявшись ни расстояния, ни акул, которыми были знамениты те воды.

Императрица молча кивала. Она видела, что император рассказывает более для себя, чем для нее. Любопытство уже не сжигало ее: она была напугана странным выражением глаз Фудзивары – отрешенным и полным какой-то затаенной боли.

– Мои спутники даже не попытались вытащить этого смельчака на борт, должно быть, не менее меня озадаченные странным его поведением. Но ветер был попутным, и мы быстро потеряли достойного Ицкоатля из виду. Был ясный день, мягко светило солнце, подсказывая, что где-то началась осень. Мальчишка-юнга, сидя в корзине на мачте, закричал, указывая рукой вперед. Там, чуть в стороне от нашего курса, резвились летучие рыбы: они выпрыгивали из воды высоко в воздух и, пролетев с десяток локтей, пропадали в глубине. Их было так много, что весь воздух наполнился серебристо-белым сиянием. Это было воистину необыкновенное зрелище. Помню, я в тот миг подумал, что готов считать свое странствие удачным уже хотя бы потому, что не узнал бы и сотой доли чудес, увиденных за эти годы, если бы остался в своем дворце.

И вновь императрица лишь кивнула, ибо муж, безусловно, был прав: немногое видно из окон императорского дворца.

– Я задумался и потому не сразу заметил огромную черную тень, что появилась справа по борту. Неизвестное чудище не выныривало на поверхность, не скрывалось в глубине – оно следовало рядом с «Манмо»[12], не удаляясь и не приближаясь. Несколько невыносимо долгих минут длилось это состязание, а потом чудовище вдруг пропало. Я подумал, что мне померещилась эта длинная черная тень рядом с кораблем, но в этот миг оно появилось впереди, прямо перед кораблем. Мне показалось, что сейчас нос «Манмо» разрежет эту тень надвое, но, конечно, этого не произошло.