Грегор Самаров - На берегах Ганга. Торжество любви Страница 46

— Тогда мы друзья, — протянул руку Питт. — Вы тогда действительно можете меня поддержать, и особенно в тех двух пунктах, которые я себе наметил. Один, если вы хотите, внутреннего свойства и относится к вашей блестящей деятельности. Фокс и его приверженцы хотели взять из рук торговой компании созданное вами Индийское государство, но они хотели воспользоваться им для усиления министерства, я же хочу превратить его в оружие монархии, подчиняя его непосредственно королю.

— Я вполне разделяю мнение вашей светлости! — воскликнул Гастингс.

— Далее, — продолжил Питт, — моя цель всеми средствами и всюду, где представится случай, вести войну с Францией. Франция — соперница Англии. Как Катон некогда говорил о Карфагене, так и я скажу о Франции: Англия не может успокоиться, пока не покорит Францию.

— И с этим я тоже согласен! — сверкнул глазами Гастингс.

— Значит, мы сошлись с вами, — обрадовался Питт. — Вы человек чести и воли, значит, вы тоже и господин слова! Дайте мне вашу руку и закрепим союз.

Гастингс встал и крепко пожал руку Питта.

— Я рад, — заявил Питт, — что к моим личным чувствам, сэр Уоррен, могут присоединиться и мои политические убеждения. До свидания. Нужно, чтобы наш разговор остался в тайне. Мы знаем, чего нам держаться, и я надеюсь, что скоро буду вас приветствовать как пэра королевства.

Гастингс проводил своего гостя до двери. В страшном удивлении шли за ним слуги. Питт вскочил на лошадь и ускакал, сопровождаемый своим конюхом.

Тихо шел Гастингс по лестнице.

— Пэр государства! — пробормотал он про себя. — Звучит неплохо; там я был королем, там моя рука привыкла давать или брать то, чего я требовал; здесь же я должен только получать… Но так должно быть! Всякий путь в жизни подобен лестнице, сегодня я стою на первой ступени, но я дойду и до последней.

Эпилог

Приезд бывшего генерал-губернатора Индии на прием в Сент-Джеймский дворец напоминал своей роскошью об азиатском величии. В позолоченной карете с блестящей сбруей и ливреями подъехали Гастингс и Марианна ко дворцу. Бесчисленное множество индийских и европейских слуг сопровождали его верхами и несли подарки, которые Гастингс с супругой приготовили для их величеств. Королевские камергеры приняли его в передней и проводили в приемную залу, где ему пришлось ждать всего несколько минут.

Казалось, что здесь совершается визит одного властелина к другому. Внешний вид Гастингса, его осанка и взгляд, полные величия, затмили невзрачную фигуру Георга III.

Марианна в платье из индийского шелка и в бриллиантах поразительной величины и необыкновенной красоты, которые могли соперничать с королевскими бриллиантами, смотрелась удивительно привлекательно. Королева, необычайно просто одетая, знала о волшебных драгоценностях леди Гастингс и справедливо считала, что будет унизительно для ее чести соперничать с ней во время приема.

Гастингс с супругой преклонили колени, король и королева подали им руки, чтобы их поднять, и разговор начался, сначала довольно обыкновенный, общий. Затем королевской чете преподнесли подарки: прекрасные драгоценные камни, ковры, шали и бесконечно нежную индийскую кисею, клетки с редкостными птицами, необыкновенные плоды и шербеты, которые может приготовлять только индийская кухня, тонкие филигранные работы из золота и серебра, старинные индийские и персидские манускрипты, доставленные с большим трудом, а для Георга III как ученого они считались дороже всех драгоценностей.

Король и королева пришли в восторг.

Разговор стал оживленнее и теплее. Георг III расспрашивал об Индии. Королева — о семейной и бытовой жизни индийского общества.

Аудиенция длилась два часа. Обыкновенно сдержанная королева давно так свободно и доверчиво ни с кем не говорила, как с Марианной, против которой так много шептали королеве, в том числе и о бесконечном бракоразводном процессе в Германии, после которого она вышла замуж за губернатора Индии. Вопреки мнению всех недоброжелателей Марианны она хвалила в теплых выражениях ее ум, приветливость и скромность, а король остался в восторге от ясности и определенности, с которой Гастингс отвечал на все вопросы; он представил ему живо и правдиво картину жизни в Индии.

Газеты подробно писали об аудиенции индийского губернатора Гастингса. Казалось, перед ним открывается дорога, которая приведет его к намеченной цели. Однако оппозиция не дремала. В газетах появился памфлет в стихах, в которых поэт предлагал художнику барону Имгофу, бывшему мужу Марианны, украсить стены нижней палаты своей росписью, изобразив неувядаемые дела ее второго мужа — губернатора Гастингса. В памфлете предлагалось, между прочим, изобразить, как уничтожали храбрых рахиллов; виселицу, на которой качался повешенный Нункомар среди приведенных в отчаяние индусов, и, наконец, Шейт-Синга, раджу из Бенареса, который, после того как у него отняли государство и все его богатства, с горя утопился в Ганге.

Подобные нападки сердили Гастингса до крайности; он хотел вызвать пасквилянтов и обойтись с ними, как он некогда поступал с Филиппом Францисом в Индии, но английский закон охранял их, и снова Гастингс почувствовал, что он больше не в Индии и что здесь, в Англии, надо бороться другим оружием.

Капитан Синдгэм, по его просьбе, легко получил хорошее место в королевской армии, и впереди его ждала почетная и влиятельная карьера. Гастингс приобрел Дайльсфорд, старинное родовое поместье, где он некогда провел свою бедную юность и с болью в сердце смотрел, как во дворце его предков хозяйничают чужие.

Старый замок спешно и роскошно отделали заново; и Гастингс с семейством и своим возвратившимся из Индии школьным другом, Элией Импеем, ради которого он когда-то отказался от любимой девушки, явился как хозяин в старые покои давно им покинутого дома.

Флаг с гербами Гастингсов развевался над зубцами башни. Все арендаторы и крестьяне встречали своего нового владельца, потомка своих бывших повелителей; и Гастингс с гордостью ввел сюда Марианну, ставшую хозяйкой огромного поместья.

Но, удовлетворив свою фамильную гордость, он вскоре снова вернулся в Лондон и, не в состоянии больше сдерживать свое нетерпение, решил действовать лично. Нижняя палата вновь заседала. Бурке и Филипп Францис старались изо всех сил убедить Фокса и членов оппозиции предъявить обвинение против Гастингса. Гастингс через майора Скотта, своего уполномоченного, подал запрос Бурке, имеет ли он намерение возбудить обвинение против бывшего губернатора Индии.

Бурке так рассердился, что отвечал утвердительно, потребовав поддержки своей партии. На другой день на столе палаты общин лежали три обвинительных акта: война с рахиллами, обращение с раджой Бенареса и ограбление принцесс Аудэ.