Конни Мейсон - Недотрога Страница 46

«Я не хочу, чтоб ты был осторожным», – чуть не закричала Эшли вслух. Ей хотелось, чтобы он любил ее самозабвенно, не опасаясь угрызений совести, не вспоминая об Эллен, и чтобы это длилось вечно.

Его прикосновение к ее чувствительной груди было невероятно нежным, и сладостная боль превратилась в неутолимое желание. Он сжал ее сосок пальцами, легонько покусывал и дразнил языком. Эшли хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Тэннер отпустил сосок и перешел к другому, взял его в рот, и Эшли застонала от острого наслаждения. Когда он оставил ее грудь, ее влажные от его губ соски распрямились в прохладном ночном воздухе.

Его руки ласкали ее тело, а губы впились в рот в долгом поцелуе. Языком он проник глубоко внутрь и упивался ее сладостью. Он и не подозревал, что может так сходить с ума от женщины. Никогда раньше он не испытывал такой страсти и восторга. Да он любил Эллен, но та любовь была нежной и ровной, не похожей на этот животный голод, который он испытывал к рыжеволосой янки, перевернувшей вверх дном всю его жизнь.

Тэннер оторвался от ее губ и простонал:

– Эшли… Боже мой, Эшли!..

Он снял с нее сорочку через голову и отбросил в сторону. Сгорая от нетерпения ощутить жар его тела, Эшли потянула его за рубашку. Тэннер быстро разделся.

– Скажи, что хочешь меня.

– Я хочу… – начала она.

– Чтобы я был внутри тебя, – закончил он.

– Чтобы ты был внутри меня.

Он протянул руку к огненно-рыжему треугольнику внизу ее живота. Ее ноги инстинктивно разжались, призывая его к дальнейшей близости. Как бы в ответ на ее безмолвную мольбу, он стал ласкать ее, радуясь тому, что она откликается на его страсть. Пусть судьба не дала им ничего другого, но этого у них никто не отнимет.

– Я твой, родная. Все, что у меня есть, принадлежит тебе.

Он оседлал ее, прижимаясь всем своим телом с мягкой плоти ее живота и бедер. Потом он наклонился и стал целовать ее тело, прочерчивая дорожку из поцелуев от ее груди дальше вниз. Эшли ахнула и прогнулась ему навстречу, наслаждаясь сладостным томлением, которое он вызвал в ней. Когда он взял за ягодицы и приподнял ее поближе к своему нетерпеливому рту, Эшли яростно дернулась ему навстречу. Он прикасался губами к горячей, влажной коже, чувствовал, как вся она пульсирует от сильных толчков его языка. Она застонала, потеряв самообладание.

– Тэннер! Боже мой, Тэннер.

Голова ее моталась из стороны в сторону, руки сжались в кулаки. Она хотела закричать во все горло, но не было сил. Ее гортанные стоны возбуждали его, он остро ощущал свою мужскую силу, которая доводила ее до экстаза. Когда он легко провел зубами по средоточию наслаждения, последние ее судороги затихли, и Тэннеру потребовалось колоссальное усилие, чтобы сдержаться и не крикнуть: «Люблю тебя!» Он боялся, что Эшли такое признание не обрадует. Тэннер считал, что такой мужчина, как он, вообще не заслуживает любви, потому что не смог спасти Эллен.

Он приподнялся и навис над Эшли, целуя ее в губы. Она приподняла бедра ему навстречу, больше всего желая ощутить его внутри себя. Она беззвучно вздохнула, когда он начал свои ритмичные движения, довода ее до состояния невероятного блаженства. Ее тихие стоны сводили его с ума, и он с трудом сдерживал себя.

Наконец Эшли вскрикнула и содрогнулась. Она зарылась лицом в плечо Тэннера, и невероятное наслаждение захлестнуло ее во второй раз. Она чувствовала, что Тэннер приближается к своему пику, и ее мышцы напряглись. Внезапно она разочарованно вздохнула, потому что он вышел из нее и пролил семя ей на живот.

Тяжело дыша, он прижался к ней лицом, стараясь восстановить дыхание и самообладание. Когда его силы вернулись, он перекатился и лег рядом с ней.

Эшли смотрела на него, огорченная тем, как он поступил.

– Зачем ты так сделал?

– Ради тебя. Ты ясно дала понять, что не хочешь сохранять брак, а ребенок только осложнил бы дело. Мы же договорились, что наш союз временный, разве не так?

– Так, – еле слышно повторила Эшли. – Я не собираюсь обременять тебя нежеланной ответственностью, Боже упаси.

– Что ты сказала?

– Да так, пустяки.

– Я же предупреждал, что случится, если мы оба ляжем спать в фургоне. Может быть, теперь ты мне поверишь. Как бы мы ни относились друг к другу, нет сомнения, что мы всегда сможем доставить друг другу удовольствие Мы с тобой как порох и спички.

Эшли не стала спорить. Действительно, как порох и спички. Но есть еще кое-что. К сожалению, Тэннер слишком погружен в свои мрачные мысли и слишком увлечен Эллен, чтобы это осознать. Пока он не разберется со своим прошлым, у них не может быть будущего. И не важно, будет у нее ребенок от Тэннера или нет. Ему придется избавиться от своей ненависти к янки и убедить ее в том, что он больше не любит Эллен, прежде чем она свободно отдаст ему свою любовь.

В глубине души Эшли понимала, что Тэннеру она не безразлична, что он подавляет свои истинные чувства из-за того, что произошло с ним когда-то. Инстинкт говорил ей, что речь идет о трагедии войны. Пратт Слейтер имеет к этому какое-то отношение. Просто пока она не знала ответа на эту загадку.

Тэннер лег рядом с ней. Дождь по-прежнему барабанил по холщовому верху фургона, но гроза уже затихала. А в душе Тэннера гроза продолжала бушевать. Эшли заставляла его забыть войну и невыносимый ужас того, что случилось с его семьей, но он не мог позволить себе забыть о мести, пока жив Слейтер. Раньше он и не надеялся разыскать человека, сломавшего его жизнь, но теперь не остановится, пока не накажет Пратта Слейтера за все то, что тот ему сделал.

И почему только этот подлец не умер от ран?! Если бы он умер, Тэннер смог бы оставить прошлое позади и признаться Эшли в том, что она нужна ему. До чего непредсказуема жизнь! Эта рыжая янки каким-то образом свила себе гнездо в его душе, хотя Тэннер этого совсем не ожидал. Но, чтобы не перекладывать на нее собственные проблемы, лучше отпустить ее на свободу.

13

Дождь лил всю ночь и кончился только к полудню. После этого они отправились в путь, но продвигались очень медленно. Размытая колея превратилась в сплошную непролазную грязь, и они часто застревали. Им пришлось нелегко, так что они почти не разговаривали и ни словом не обменялись о тех сладостных часах, которые провели накануне в объятиях друг друга, даря и получая наслаждение. Но, когда настала ночь, и они приготовились к ночлегу, не было и речи о том, чтобы Тэннер ночевал в грязи под фургоном.

Сначала они улеглись каждый в свою постель, но Тэннер приоткрыл одеяло, и она, не раздумывая, перебралась к нему.

– Я надеюсь, что ты желаешь этого так же сильно как и я, Янки, – сказал он, когда Эшли уютно устроилась рядом с ним. – Ты не передумала насчет развода?