Кэт Мартин - Сладкая месть Страница 46

Но больше всего она боялась Барза Хопкинса. Его похотливая улыбка появлялась все чаще, а ее ягодицы стали сине-черными от его щипков. И, что хуже всего, день ото дня Барз все чаще выходил из себя — и Джоселин очень боялась, что понимает причину этого.

Джо со вздохом пересекла комнату. Сегодня вечером в таверне было полно народу, под толстыми потолочными балками стоял густой дым от курева, то и дело раздавался хохот. Трактир находился на бойком месте на углу напротив пристани. В нем были пивная, обеденный зал и галерея с маленькими занавешенными кабинетами для шлюх из борделя на втором этаже, а над обеденным залом — комнаты для постояльцев.

— Эй, девка, где ты там застряла! — крикнул моряк с корабля, направлявшегося в близлежащий Форт Чарлз.

Джоселин поспешила к загорелому бородачу.

— Простите, что так долго. У нас много работы. Она поставила на стол три оловянных кружки рома и собралась было уйти, когда моряк обхватил ее рукой за талию и усадил к себе на колени.

— Я же сказала, что у меня много работы! — Джоселин попыталась вырваться, но тот держал ее слишком крепко. — Пустите меня!

Матрос захохотал.

— У меня куча денег, — заявил он. — Вполне хватит, чтобы заплатить за твое время.

Джоселин застыла.

— Мне это не нужно, — она выпрямилась перед его мощной и твердой как железо грудью. — Тут найдется немало таких, которых это заинтересует больше.

Бородач обхватил ладонью ее подбородок.

— Но, боюсь, они не такие милашки, как ты. У меня слабость к шелковым черным волосам и глазам, похожим на синее море.

— И к парочке сисек, как два свежих манго! — закончил второй, и моряки грубо загоготали.

Наверху в темноте под нависающей галереей, наблюдая за развитием событий, стоял Рейн. У него на щеке заиграл мускул, а пальцы впились в разбитый деревянный стул.

Вчера он сидел на этом же самом месте, незаметно наблюдая, как в другом конце зала Джоселин подает напитки, лавируя среди буйных мужланов. Он мог и сегодня уйти, как ушел вчера, удовлетворенный жестокостью, понесенного ею наказания, удовлетворенный тем, что она страдает не меньше него.

Он бы ушел, если бы не увидел, как грубые пальцы матроса хватают ее за грудь, если бы не увидел в ее прекрасных голубых глазах отвращение и отчаяние.

Он мог бы уйти. Но не теперь.

Рейн отодвинул стул и встал, потом стал пробираться через толпу туда, где за грязным деревянным столом сидели три моряка. Он уже слышал их грубый смех и жестокие замечания, видел, как покраснела Джоселин, когда один из них похлопал ее по заду. Когда матрос попытался ее поцеловать, силой заставляя ее прикоснуться к своим мокрым липким губам, она вырвалась и расцарапала ему щеку.

— А ты маленькая чертовка!

На всю таверну раздалась звонкая пощечина. Матрос снова поднял руку, но Рейн перехватил ее, впившись ногтями в мощную плоть.

— Отпусти ее, — тихо предупредил он своим жестким как гранит голосом.

— Рейн… — это был даже не шепот, а только дуновение. Джоселин так и замерла на коленях бородатого матроса, когда вся таверна умолкла.

— Я сказал, отпусти ее.

Моряк выпустил Джоселин, и она, шатаясь, пошла прочь. Матрос отодвинул стул, ударив им о стену, и устремился вперед.

— Эта девка — моя! — матрос стиснул зубы от гнева.

Рейн отразил тяжелый удар и мощно съездил матросу в живот, так что тот согнулся, но вскоре снова выпрямился. Рейн отразил и следующие два удара, но третий попал ему в челюсть, заставив повалиться на спину, и тогда проснулся его борцовский инстинкт. Он разбил в кровь нос матросу, расшиб ему челюсть и мощным ударом направил кулак ему в живот. Понадобилось еще три хука, и наконец его могучий противник упал на колени. Еще один удар в челюсть, и матрос со стоном повалился на пол, закатив глаза.

Джоселин стояла в нескольких шагах от них, бледная и дрожащая. Рейн схватил ее за руку и притянул к себе. Хотя его жилы еще были налиты жаром борьбы, он ощутил, какая у нее нежная кожа, какие шелковые ее волосы, коснувшиеся его щеки.

— Ч-что ты здесь делаешь? Почему ты…

— Почему я еще жив? — он грубовато усмехнулся. — В чем дело, дорогая? Ты разочарована?

Она уставилась на него так, словно перед ней появилось привидение.

— Черт побери! Что здесь происходит? — крикнул Барзилай Хопкинс, невзрачный хозяин таверны с кислым выражением лица. Рейн все о нем знал. Он дал себе труд выяснить все детали.

— Живо за работу, девчонка. Ты уже и так здесь набедокурила, — он поднял розгу и с силой ударил ее по спине, так что она задохнулась. — Можешь рассчитывать на большее попозже. Может, тогда ты научишься вести себя как следует.

— Я… простите, мистер Хопкинс.

Она заторопилась прочь, но Рейн поймал ее за руку.

— Останься, — сказал он и обернулся к хозяину гостиницы, гнев снова застучал в его венах. — Я хочу переговорить с вами, Хопкинс.

— А кто вы, к черту, такой?

— Наедине.

Внимательный оценивающий взгляд Хопкинса окинул его с ног до головы. Он заметил хорошо сшитые лосины, дорогие модные высокие мягкие сапоги, тонкую батистовую рубашку. Ему хватило одного взгляда на гневное лицо Рейна. Он кивнул.

— Следуйте за мной.

Глава 14

Джоселин посмотрела им вслед, а потом почти без чувств опустилась на один из стульев, который освободили поспешно убравшиеся прочь матросы.

Господи. Рейн.

На мгновение ее заполонила радость от того, что она видит его живого и невредимого и по-прежнему красивого. А с этим пришла и безумная надежда, что она сможет проснуться из этого кошмара, что Рейн наконец-то пришел за ней.

Но одного взгляда в его карие глаза было достаточно, чтобы понять, что это не так.

У Джоселин перехватило дыхание, сердце застучало. Она задрожала при воспоминании о ненависти в его взгляде.

Теперь ей стало ясно, что Рейн не лгал властям, что он действительно уверен в ее вине. Это можно было прочитать в обострившихся чертах его лица. Каждый непрощающий взгляд, каждое резкое движение говорили о том, насколько он презирает ее. Он судил ее и счел виновной.

Она не понимала, как он мог поступить так после всего того, что было между ними, после всей любви, которую она испытывала к нему; она не могла поверить, что он смог осудить ее, не дав возможности объясниться. Но не приходилось сомневаться, что это произошло.

И она ненавидела его за это. Больше, чем могла подумать.

Благодаря гневу и гордости, она сумела сохранить прямую спину, благодаря им она не стала делать попыток оправдаться. К тому же было очевидно, что он не поверит ей, даже если она решится доказать свою невиновность. Она увидела, как Рейн, на голову возвышавшийся над толпой, появился снова. Его каштановые волосы блестели в свете масляных ламп. Когда он повернулся и направился к ней, во рту у Джоселин пересохло.