Элизабет Торнтон - Алый ангел Страница 46

Нельзя сказать, что они тепло расстались, но Кэм был твердо намерен настоять на своем. Тот, кто наденет кольцо на палец Габриель, будет командовать парадом, а в игре, которую затеял Кэм, ставки были слишком высоки, чтобы привлекать третью сторону. Если Лэнсинг станет мужем Габриель, возможно, он захочет изменить планы Кэма. Этого нельзя допустить!

Поговорив с Лэнсингом, герцог спустился в библиотеку, где его ждала Луиза.

Спокойно и бесстрастно Кэм изложил ей подправленную версию событий, заставляющих его жениться на Габриель. Герцог сообщил только о том, что враги угрожали погубить его политическую карьеру, если он не поступит с девушкой порядочно.

Побелев как полотно, Луиза, запинаясь, произнесла:

– Но… но, о, нет! Ты не можешь! Скажи мне, что это неправда!

– Я должен. И это правда.

– Но ведь она твоя подопечная! Ты ничего плохого не сделал.

– Это так. Но мистер Фокс со своими соратниками смотрит на это иначе. И мистер Питт может принять их точку зрения.

Из-под полуопущенных ресниц Кэм наблюдал, как Луиза отпрянула от него. Когда француженка снова повернулась к нему, она тяжело дышала.

– Жениться на ней! – воскликнула Луиза. – Не могу поверить!

Женщина выдавила из себя смешок и покачала головой.

– Ты ведь не хочешь сказать, что собираешься сделать ее своей герцогиней?

Полушутя Кэм ответил:

– По-моему, я только что сказал именно это.

– Она превратит тебя в посмешище!

Кэм ничего не ответил, но его брови поднялись. Изумление и ярость рассеяли природную осторожность Луизы. Необдуманные слова слетели с ее губ:

– Эта девушка – дикарка! Девчонка-сорванец! Самое жалкое подобие женщины из всех, что мне пришлось встречать. Говорю тебе, Кэм, я ничего не могу с ней поделать! Как она выражается! Как ведет себя! А вонь, которую она источает, способна разогнать из комнаты всех присутствующих.

Еле заметно улыбнувшись, Кэм сказал:

– Саймон не разделяет твоего мнения. Но все это не имеет отношения к делу. Я сказал тебе, что собираюсь жениться на Габриель. Я должен это сделать. Однако я не собираюсь ни с кем обсуждать свою будущую жену.

Невозмутимость герцога, равно как и его слова, привели Луизу в чувства. Следующая мысль окончательно отрезвила женщину. Если она не будет осторожной, то может потерять его навсегда. Луиза сумела изобразить слабую улыбку.

– Прости, – сказала она. – Входя в эту комнату, я меньше всего ожидала услышать от тебя, что ты женишься. Я была застигнута врасплох, вот и все.

Мимолетная улыбка коснулась его губ, не затронув взгляда.

– В данной ситуации, – с жестокой бесхитростностью сказал Кэм, – твое пребывание в Данрадене невозможно.

Изо всех сил стараясь скрыть гнев, Луиза сумела произнести ровным тоном:

– Конечно, я сделаю все, как ты хочешь.

В результате Луизе пришлось покинуть Данраден в тот же день и даже не в шикарном экипаже герцога, а в наемной карете, чтобы и тень скандала не омрачила свадьбы Колбурна. Разочарование Луизы смягчало только одно обстоятельство: было очевидно, что Кэм вступает в этот брак без любви. Ее место в жизни герцога вполне может остаться незанятым. Эта мысль придала француженке смелости озвучить следующее предложение:

– В Фалмуте живут мои друзья, которых я не видела уже сто лет. Я собиралась навестить их, когда закончится лондонский сезон. То есть до того, как ты пригласил меня сюда. Если тебе все равно, я бы хотела, чтобы меня переселили в любую подходящую гостиницу или на постоялый двор в Фалмуте. Оттуда я смогу сама ездить к друзьям.

Как они оба хорошо знали, Фалмут был всего в нескольких часах езды от Данрадена. При соблюдении осторожности их любовная связь могла продолжаться практически беспрепятственно. Если бы Луиза вернулась в Лондон, могли пройти недели, месяцы, прежде чем Кэм смог бы освободиться, чтобы присоединиться к ней.

Герцог несколько минут задумчиво смотрел на француженку.

– Почему бы нет? – произнес он наконец, будто обращаясь к самому себе. – Я не хочу, словно тиран, указывать тебе, как жить. Но, дорогая, ты уверена, что не соскучишься до слез в непритязательном Фалмуте? Тамошние магазины и развлечения совсем не такие, к каким ты привыкла.

Луиза не смогла понять, предупреждает ли ее Кэм, что она не должна рассчитывать на его визиты.

– Общество моих друзей – вот все, что мне нужно, – ответила француженка, опустив ресницы. Так и было решено.

Вспомнив об этом разговоре, Кэм наполнил из графина с бренди пустой стакан и стал смотреть в его янтарные глубины. Герцог методично и тщательно начал разбирать все, что Луиза сказала о Габриель. Ему хотелось задушить свою любовницу за ее ядовитые слова. И это было весьма странно, признал Кэм, ведь он сам придерживался подобных взглядов. Габриель не могла похвастаться хорошим воспитанием и явно не принадлежала к тому типу женщин, которые могут быть герцогинями. Кроме того, она не хотела его. Это было очевидно.

Герцог мрачно поднес стакан ко рту и сделал большой глоток. Откинувшись на спинку обитого парчой кресла, Кэм закрыл глаза. Иногда ему казалось, что Габриель испытывала какие-то чувства, когда он находился рядом. Если так, то это означает, что Габриель не хочет хотеть его, так же как и он не хочет хотеть ее. Кэм медленно открыл глаза и глубоко вдохнул. Отставив стакан, он неуверенно поднялся на ноги. Сделав пару шагов, герцог оказался у двери в смежную комнату. Он колебался лишь мгновение, перед тем как открыть дверь и войти.

Высокая свеча догорала в подсвечнике. Габриель крепко спала. Ее волосы в сияющем беспорядке разметались по подушке. Белая рука свисала с края кровати. Габриель похожа на ангела, подумал Кэм и беззвучно закрыл за собой дверь. Он сделал пару шагов вглубь комнаты и разглядел огромные вазы с сиренью, которыми по его приказу Бетси украсила комнату в честь праздника. Кэм улыбнулся и вдохнул аромат цветов.

Герцог поморщил нос и вдохнул еще раз. Рыба! Сардины, если он не ошибается! Когда Колбурн приблизился к кровати, запах усилился. Кэм посмотрел на Габриель и стиснул зубы. Ни слова не говоря, он поднес ее руку к ноздрям. Неприятный запах рыбы чуть не задушил Кэма. Габриель специально это сделала, чтобы он держался подальше!

Герцог бросил ее руку, словно это была раскаленная кочерга, и резко повернулся. Простого «нет» было бы достаточно, в ярости думал Кэм, врываясь в свою комнату. Не было никакой необходимости опускаться до такого, чтобы оттолкнуть его. Он не то что никогда не заставлял женщин силой ложиться с ним в постель, а даже никогда не снисходил до того, чтобы их соблазнять. Женщина шла к нему в объятия по своей воле или не шла вовсе.