Джоанна Линдсей - Серебряный ангел Страница 47

— Она не такая, как другие, — озабоченно сказал Хаджи.

— Я знаю.

— С ней будет трудно.

— Это я тоже знаю, — резко ответила женщина. — Почему ты думаешь, что это может огорчать меня? Единственная проблема заключается в том, чем все это кончится. Не исключено, что это просто причуда Джамиля, которая быстро пройдет.

— А может, он просто решил в конце концов, что ограничение количества женщин в гареме выглядит немного смешно? — предположил главный евнух.

— Ты так думаешь? — с надеждой спросила Рахин, но тут же махнула рукой. — Ах, Хаджи, какая в конце концов разница? Для нас главное, чтобы он был доволен. Что бы и по каким бы причинам он ни хотел, он должен получить.

Пока мать дея и главный евнух только говорили о возможных трудностях, для Софии они уже начались. Желая не оставаться в долгу после полученного от Шантель щедрого подарка, она решила организовать первое посещение новой невольницей бани пораньше утром, пока туда не хлынут другие женщины. Она была уверена, что девушке будет приятнее мыться в одиночестве, нежели под прицелом дюжин глаз, следящих за каждым ее движением.

Однако вся благодарность Шантель свелась к выражению надежды, что нынешняя ванна — исключение, а впредь она будет мыться днем вместе с остальными.

— Но тебе это сможет доставить удовольствие лишь в том случае, если ты сумеешь забыть о своей стыдливости. Многие женщины сидят там часами, даже обедают там, — сказала на это немного обиженная София.

Попав в хаммам — так называли бани дворцового гарема, Шантель поняла этих многих. Хаммам не имел ничего общего с тем гулким невзрачным помещением, в котором она мылась вместе с другими рабынями у Хамида Шарифа. Он представлял собой целую анфиладу смежных комнат. Имелись комнатка, целиком заполненная паром, комнаты с горячим и холодным душем, с бассейнами и ваннами, специальные палаты для массажа.

Выйдя из вестибюля, где она оставила свою одежду, Шантель оказалась в самом большом помещении бань.

Красота его была столь поразительна, что она почти забыла о своей наготе, разглядывая восьмиугольный зал с высоким куполообразным потолком. Солнечные лучи, проникающие через его многочисленные отверстия, придавали фантастические очертания поднимающимся им навстречу облакам пара и разбегались в стороны, заставляя светиться зеленый кафель стен. Казалось, что, входя сюда, попадаешь в какое-то волшебное подводное царство. Здесь любили собираться наложницы, чтобы вволю посплетничать, пока служанки трудились над их прическами и ногами. Женщины часами сидели на принесенных с собой турецких ковриках, остывали на холодных мраморных скамьях или нежились на сделанной из такого же мрамора и подогреваемой снизу круглой плите в центре зала.

Шантель, однако, надолго задержаться здесь не пришлось. Три выделенные для нее Софией служительницы бань провели ее в комнату поменьше и начали натирать куском твердого мыла так, что вскоре она почувствовала, что ее кожа стала тугой и упругой. Девушка позволила делать это, поскольку они убедили ее, что именно так всегда и начинается процедура омовения. Поверив, она не стала особо сопротивляться даже тогда, когда они с помощью какого-то специального вещества удалили с ее рук и ног мельчайшие волоски. Ей объяснили, что так делают здесь все. Неужели она хочет отличаться в этом от других?

Нет, она совершенно не хотела. Наоборот, сейчас она больше всего стремилась стать такой же, как все, раствориться среди других, выглядеть совершенно незаметно. Ведь только тогда появится шанс, что о ней забудут. Если бы они остановились на этом, процесс первого омовения прошел бы нормально. Но оказалось, что проделанного с ее кожей было недостаточно. Сделав ее гладкой, банщицы принялись за лобковые волосы, чтобы аккуратно выщипать их прядку за прядкой. Это было уже слишком! Шантель подняла страшный шум, вырываясь из рук мучительниц.

Когда вошла рассерженная внезапным вызовом София, готовая к сопротивлению девушка прижалась к углу с кувшином горячей ваксы в одной руке и с жаровней с раскаленными углями — в другой.

— И ты думаешь, этого достаточно? — почти закричала София. — Да стоит Мне только позвать пару евнухов, и они в момент сделают тебя покорной, как овечка.

— Они не хотят оставить меня в покое, — сердито ответила Шантель, бросая испепеляющий взгляд на заметно нервничающих рабынь.

— Поэтому ты решила сжечь их?

— Это уж как получится, мадам. Эта произнесенная спокойным тоном фраза окончательно вывела из себя Софию.

— Ты сумасшедшая! — буквально зашипела она. — Сумасшедшая! Что ты собираешься защищать, упрямая девчонка? Удалят только твои волосы, не девственности же тебя лишают!

Шантель покраснела, но не отступила.

— Я уже позволила им удалить достаточно волос. Больше не дам.

— Это не зависит от твоего желания. Твое тело больше тебе не принадлежит. А волосы на лобке — это вообще грех. Они должны…

— Кто это сказал? — требовательно спросила девушка. — Мое тело таково, каким его задумал Бог. Как , же может то, что растет на нем, быть грехом?

— Неплохой аргумент, — неожиданно раздался спокойный голос лаллы Рахин, которая, как оказалось, успела подойти сюда незамеченной и стояла в дверях, прислушиваясь к разговору. — А когда ты обучишься здешней жизни, Шахар, ты, надеюсь, поймешь и нас. Но и сейчас в этом шуме, который ты устроила, нет никакой нужды. — Мать дея пожала плечами и заботливо добавила:

— Посмотри, ты же обожгла руки. — Она щелкнула пальцами, и рабыни помчались за целебным бальзамом. — Успокойся, Шахар, положи эти горящие вещи, давай-ка лучше мы займемся твоими ожогами, пока не появились волдыри.

При этих словах боль наконец ощутила и сама Шантель.

— Но пусть они больше не выдергивают у меня волосы, — продолжала она тем не менее настаивать на своем.

— Они не будут. Ты просто помоешься и потом пойдешь к себе. Обучать тебя будут в твоей комнате.

— Но… — хотела что-то сказать София, но тут же смолкла под направленным на нее взглядом изумрудных глаз.

И только теперь, когда противостояние разрешилось миром, девушка вдруг поняла, как нелепо она выглядит в своем углу: совершенно голая, с огнедышащим «оружием» в обеих руках.

— Можно мне накинуть что-нибудь…

— Конечно, дорогая. — Рахин чуть повела ладонью, и еще одна рабыня выбежала из комнаты. — Однако что тебе действительно необходимо, так это постараться избавиться от излишней застенчивости. Хаммам для этого самое подходящее место. Обнаженные одалиски часами валяются здесь в лучшее время дня. А сейчас иди с банщицами и позволь им уж выполнить свои обязанности.