Шеннон Дрейк - Среди роз Страница 47

Откуда-то снизу, со двора, послышался шум. Она бросилась к окну, шелестя шелковой юбкой. Выглянув, она увидела Джона и Тристана, вернувшихся из какой-то поездки. Тристан сидел верхом на своем рослом пегом жеребце. Конюхи бросились к нему, чтобы принять поводья. Мужчины спешились.

Женевьева вдруг попятилась, заметив, что Тристан смотрит на ее окно. Тристан не видел ее — окно было слишком узким, но ее поразило мрачное, даже угрюмое выражение его лица.

Оно испугало ее. Она поняла, что Тристан не забыл про нее и ничуть не смягчился. Женевьева покачала толовой, признавшись себе, что более импозантного мужчины еще не встречала. Высокий, сильный, привлекательный и загадочный, он казался к тому же воплощением благородства.

— Нет, это сущий дьявол! — выдохнула она, зная, что Тристан не только красив, но и безжалостен.

— Джон! Тристан!

Услышав детский крик, Женевьева замерла. Анна! Девчушка выбежала во двор, придерживая клетчатую юбку. Джон со смехом подхватил ее на руки, и Женевьева с изумлением увидела, как Анна улыбнулась Тристану. Тот засмеялся, забрал девочку у Джона и посадил к себе на плечи, чтобы малышка могла погладить огромного пегого жеребца. Анна залилась счастливым смехом и гордо огляделась.

— О Анна! Даже ты предала меня! — воскликнула Женевьева, но тут же одернула себя: ей следовало бы порадоваться тому, что Анна живет как маленькая леди. Ведь так когда-то жила и она сама. Ее вновь охватил озноб, и она отошла от окна.

Но что же будет дальше — когда Эдвина надоест Джону, а Тристан пресытится местью? Может, всех их вышвырнут отсюда?

Услышав, что подняли засов, Женевьева обернулась. Ее сердце неистово заколотилось. Нет, это не Тристан. Он наверняка еще во дворе, да и не успел бы так быстро подняться в башню! В дверь постучали.

Тристан никогда не стучал! Он входил в спальню, когда вздумается.

— Войдите! — отозвалась Женевьева.

Вошла молоденькая девушка с огромными карими бархатистыми глазами, пышной грудью и округлыми бедрами. Она уставилась на Женевьеву, а затем, вспомнив о хороших манерах, присела.

— Миледи, меня зовут Тэсс, я ваша горничная. Я буду убирать в комнате и приносить то, что понадобится.

— Тэсс? Как… мило…

Похоже, служанка и вправду так думала — в отличие от Женевьевы. А где же Мэри? Милая Мэри, по которой она так скучала? Женевьева вдруг пожалела, что ей нечем заняться — у нее не было здесь ни вышивания, ни книг. Она подошла к камину и стояла перед ним, пока Тэсс ходила по комнате, наводя порядок и поминутно вздыхая.

Наконец любопытство победило, и Женевьева оглянулась. С мечтательным, выражением лица Тэсс водила ладонью по покрывалу. Почувствовав, что Женевьева смотрит на нее, девушка смущенно улыбнулась. Казалось, ей нравилось быть горничной госпожи, но вместе с тем она сознавала, что положение ее госпожи более чем непрочное.

— Так, значит, вот где он спит! — вздохнула Тэсс.

— Кто? — Женевьева подняла брови.

— Лорд Тристан.

Женевьева ощутила мучительную боль в висках, но принудила себя улыбнуться. О Господи! Только этого не хватало! Эта маленькая вертихвостка влюблена в Тристана де ла Тера! Откуда она взялась? Скорее всего ее прислал Тристан… Где он провел эти три дня? Решил оставить ее в покое или нашел себе другое развлечение?

Женевьева стиснула кулаки.

— Тэсс, по-моему, в комнате уже все в порядке.

— Но мне велено прислуживать вам…

— Я хочу остаться одна.

Горничная нехотя двинулась к двери.

— А я-то думала, — пробормотала Тэсс, — что она мне обрадуется!

Дверь громко хлопнула, и Женевьеву охватило желание чем-нибудь запустить в нее. Поднос с нетронутым завтраком ждал на столе. Она поспешила к нему, мечтая швырнуть весь поднос через комнату, но тут заметила на нем полную бутылку бордо. Вино должно ей помочь.

Не прикоснувшись к еде, Женевьева залпом выпила бокал вина, что оказалось совсем не трудно. За первым бокалом последовал второй, третий, и вскоре боль притупилась.

Она опять начала ходить по спальне, чертыхаясь и обещая себе сбежать отсюда. Надо только быть осторожной и набраться терпения. Возможно, скоро стражники перестанут торчать у дверей. Нельзя же сидеть сложа руки! За горами есть монастырь. Сестры наверняка приютят ее, и даже король не посмеет вторгнуться в это святилище.

В конце концов Женевьева решила уехать во Францию или Бретань, к дяде. Да, так она и сделает! Опустив бутылку бордо, она упала на колени перед очагом, затем вытянулась на полу, положив разгоряченную щеку на руку. Почему внутри у нее бушует такая буря? Она презирала Тристана, не желала его прикосновений, клялась, что больше никогда не допустит этого, но… Он словно околдовал ее. Какой стыд!

Женевьева ощутила приятное тепло, которое быстро распространилось по всему телу.

— Я должна найти выход! — громко прошептала она, снова впадая в отчаяние.

Тристан не вышел к ужину.

За длинным столом сидели Джон, Эдвина, Тибальд и отец Томас. Подумав, что это весьма пестрое сборище, Джон усмехнулся. Впрочем, священник ни в чем его не упрекал, и Джону даже казалось, что этот проницательный человек читает его мысли. Он был влюблен в Эдвину, в ее удивительные глаза. Господи, найдутся ли на земле еще одни такие же огромные глаза? Джона восхищал мелодичный голос этой женщины, улыбка, с которой по вечерам она раскрывала объятия. Эдвина была немного старше его, к тому же недавно овдовела. И все-таки он любил ее. И похоже, отец Томас догадывался об этом, поэтому относился к нему дружелюбно. Собравшиеся за столом вели легкую беседу и иногда смеялись.

Но Тристана среди них не было. Как и Эдвина, отец Томас часто посматривал на закрытую дверь кабинета, где работал Тристан. Джон решил, что священник отнюдь не труслив: он уже давно заявил Тристану, что обращаться так с бедной пленницей не подобает христианину. На это Тристан предложил ему поискать паству в другом месте. Отец Томас умолк, но глаза его выражали укоризну.

Когда ужин закончился, отец Томас сказал, что пойдет навестить новорожденного, матери которого нездоровится. Эдвина мило улыбнулась ему и пробормотала, что хочет пожелать Анне спокойной ночи, а Тибальд отправился проверять, на месте ли стража.

Джон сидел в одиночестве и потягивал эль, глядя на дверь кабинета. Наконец он поднялся. Джон знал Тристана всю жизнь и не мог видеть, как мучается его друг. Постучав в дверь кабинета и получив разрешение войти, он открыл ее. Тристан сидел за столом, над книгой расходов, но, судя по всему, не видел ни одной цифры. Взглянув на Джона, Тристан вопросительно приподнял брови. Дружески улыбнувшись, Джон опустился в кресло.