Кэролайн Линден - Больше чем страсть Страница 47

Его взгляд метнулся к Абигайль.

– Буду счастлив, мэм.

К тому времени как Себастьян поднялся, чтобы откланяться, все детали предстоящего плавания были обсуждены. Мистер Уэстон, разумеется, предложил пригласить сестер Леннокс. Абигайль, все еще заинтригованная слухами о романтической привязанности между леди Самантой и Себастьяном, взглянула на последнего, но тот не выказал никаких признаков расстройства. Это успокоило ее. Возможно, леди Саманта еще цепляется за былые чувства, но, учитывая, что Себастьян не изменился в лице при упоминании ее имени, Абигайль не видела необходимости тревожиться по этому поводу.

Когда мистер Вейн ушел, она снова взяла в руки вышивание, стараясь вести себя так, словно это был обычный визит.

Но он не был обычным, по крайней мере, для нее – и сердце Абигайль пело от восторга, что Себастьян был здесь. На этот раз это был не визит вежливости, он пришел к ней! Она воткнула иголку в ткань и протащила сквозь нее ярко-голубую шелковую нитку, чувствуя себя счастливой, как птица, которую вышивала.

– Так, так. Признаться, я не ожидал увидеть в этой гостиной Себастьяна Вейна, – заметил мистер Уэстон.

Абигайль покраснела, не поднимая глаз от вышивания, пытаясь угадать, не предназначалась ли эта реплика для нее.

– Полагаю, что мы его еще увидим, – сказала миссис Уэстон.

– Вот как?

Чувствуя на себе острый взгляд отца, Абигайль подняла глаза, изобразив удивление.

– Во время поездки на яхте, очевидно. Ведь мама пригласила его, а он принял приглашение.

Мистер Уэстон удивленно приподнял брови.

– Действительно. Хотя, судя потому, что я слышал, он никогда не принимает приглашений. И не наносит визитов.

– Возможно, он увлекся одной из нас, – вставила Пенелопа. – Тебе следует быть довольным, папа. Разве не для этого ты купил этот дом?

Мистер Уэстон усмехнулся.

– Я купил этот дом совсем для других целей.

Пенелопа выразительно взглянула на отца.

– Мы слышали, как ты говорил маме именно это! «Только подумай обо всех достойных джентльменах, которые выстроятся в очередь, чтобы сопровождать наших дочерей на бал», – процитировала она, понизив голос и придав лицу плутоватое выражение, заставившее миссис Уэстон прижать руку к губам, чтобы скрыть улыбку. – Нам нужно купить этот дом ради наших внуков! Собственно, у нас, возможно, не будет внуков, если мы не купим этот дом!»

– Хватит, – велел отец, но в глазах его прыгали смешинки. – Я понял, почему дамы носят эти кудряшки на висках – чтобы скрыть размер их очень любопытных ушей.

Пенелопа пожала плечами, поглаживая Майло, который забрался ей на колени.

– Я не подумала, что это секрет. Но если ты хочешь, чтобы мы вышли замуж, тебе следует привечать каждого потенциального жениха, тебе не кажется? Кто знает, возможно, это единственный шанс Эбби.

– Большое спасибо! – воскликнула Абигайль в притворном негодовании. – Постараюсь не попадаться на пути твоих поклонников, которые исчисляются… дай подсчитать. Ах да, ни одного.

Пенелопа фыркнула:

– В этой деревне не найдется достаточно привлекательных джентльменов, чтобы заполнить коляску.

Отец погрозил ей пальцем:

– Мне следует выдать тебя замуж за первого попавшегося сельского викария, который попросит твоей руки.

– Только если он окажется загадочным брюнетом и будет читать очень короткие проповеди.

– Достаточно, – вмещалась миссис Уэстон. – Ни один мужчина не может считаться поклонником, прежде чем не попросит разрешения у вашего отца. Пенелопа, где мой голубой шелк? Я же просила принести его!

– Я не смогла его найти.

– Тогда давай поищем вместе. – Миссис Уэстон встала, подождав, пока Пенелопа неохотно сделает то же самое, и они вышли. Абигайль могла слышать, как сестра принялась отнекиваться от поручения, как только за ними закрылась дверь.

– Что ж, – сказал мистер Уэстон, хлопнув себя по колену. – Ты не против пройтись по парку, Абигайль?

Миссис Уэстон, должно быть, что-то сказала мужу – либо раньше, либо благодаря секретной взаимосвязи, которая, казалось, существовала между супругами, когда один взгляд мог сказать больше, чем длинная речь. Абигайль отложила вышивку и последовала за отцом.

Они вышли наружу и мгновение помедлили, любуясь видом. День был прекрасный, с чистого неба лился мягкий свет. Лужайки, плавно спускаясь к реке, выглядели как зеленый бархат. Это была тихая и мирная картина, и Абигайль сделала глубокий вздох, позволив себе немного расслабиться.

– Тебе нравится Ричмонд, Эбби?

– О да. Здесь нет стольких развлечений, как в Лондоне, но мне по душе здешний покой.

Он хмыкнул:

– Я рад, что хоть кому-то тут хорошо. Подозреваю, твоя мать всегда будет предпочитать город.

– А тебе больше нравится здесь?

– Это приятная перемена. Я буду рад перебраться в Лондон зимой и с радостью вернусь сюда летом. – Он искоса взглянул на нее. – И что, только покой привлекает тебя?

Она удивленно расширила глаза:

– Что ты имеешь в виду?

Мистер Уэстон подмигнул дочери:

– Мистера Вейна, так называемого отшельника из Монтроуз-Хилла, оказавшегося сегодня в моей гостиной. Не думаю, что он пришел сюда встретиться со мной или твоей матерью.

Абигайль медлила с ответом. Отец не глуп и видит насквозь все ее увертки. В конечном итоге она решила, что лучше всего ничего не отрицать, но и не подтверждать.

– Он тебе не нравится, папа?

Мистер Уэстон, вздохнув, двинулся вперед. Они пересекли террасу и гравийную дорогу, ступив на траву.

– Когда я купил Харт-Хаус, многие предупреждали меня насчет мистера Вейна. Он сумасшедший, говорили мне, он разорен дотла и изувечен. Постройте высокую стену вокруг поместья, если не хотите, чтобы этот безумец напал на одну из ваших дочерей. – Абигайль сердито нахмурилась, но отец продолжил все тем же дружелюбным тоном: – Я встречал его несколько раз и не заметил никаких признаков безумия. Не знаю, разорен мистер Вейн или нет, но он по-прежнему владеет домом и поместьем, которые нельзя назвать незначительными. – Он помедлил. – Но это меркнет перед другими сведениями, которые я слышал.

– Ты имеешь в виду обвинения, будто он убил своего отца и пошел на воровство?

– Что-то в этом роде, – подтвердил отец.

Абигайль узнала этот тон, спокойный и как будто безразличный, но на самом деле это было не так. Отец пытался узнать, что у нее на уме, не возбуждая ее недовольства. В детстве этим тоном ему удавалось заставить ее признаться во всех проказах. Абигайль попыталась воспользоваться тем же приемом.