Шеннон Дрейк - Приди, рассвет Страница 47

Он склонил голову и вышел, оставив ее в полной растерянности.

Даро сидел в большой комнате у очага. Увидев входящего Уорика, он поднялся и предложил ему кубок с вином.

– Ты сказал ей?

– Да. Выбор за ней.

Даро кивнул.

– Моя племянница способна сделать лишь один выбор... Если бы она только знала, как далеко может пойти Давид... – И после паузы добавил: – Мои люди привезли тела убитых. По их словам, эти воины присоединились к нам совсем недавно. Один из моих людей сказал, что ему показался странным их акцент.

– Ты имеешь в виду, что они не норвежцы?

– Скорее всего. Возможно, жили среди норманнов или где-то еще. Они говорили на нормандском французском, на нашем норвежском, на старинном гэльском и даже на старосаксонском. Но странно, что по-норвежски они говорили с акцентом.

– В самом деле, – согласился Уорик, отпивая вина из кубка. Весьма интересно. Если Даро и Меллиора и впрямь не повинны в заговоре и событиях этой ночи, то происходит нечто непонятное – и даже опасное. Меллиора говорила, что мужчина хотел забрать ее – и, возможно, убить, – чтобы лишить его, Уорика, приза. Возможно, кто-то не понимал, что владения будут принадлежать ему в любом случае – с невестой или без нее. Кроме него, об этом знали лишь Ангус, король, а теперь еще Даро и Меллиора.

– Весьма необычно для викингов предавать викингов, – сказал Даро.

Уорик удивленно посмотрел на него. Он знал, что викинги постоянно сражались как наемники в самых разных войсках.

– Но это совсем другое! – пояснил свою мысль Даро. – Датчане идут воевать против норвежцев, норвежцы – против шведов. Мужчины воюют за земли и женщин. Но это необычно для викингов – жить среди викингов и исподтишка их предавать. – Даро негромко выругался. – Мы воины, мы ведем открытую войну, мы бросаем друг другу вызов, демонстрируем силу, мы не из тех, кто плетет заговоры и строит козни.

– Ладно, оставь возможность предательства нам! – криво улыбнувшись, сказал Уорик и поднял кубок. Допив вино, он встал. – Спасибо за гостеприимство. Я немного посплю, Даро. Ночь была длинная и не совсем обычная, говоря твоими словами. Вероятно, у меня есть враги. Хорошо бы их найти.

– Главарь скрылся, другие убиты. Неизвестно, где их искать.

– Если у меня есть враги, они непременно объявятся, – сказал Уорик.

– Что ты собираешься делать?

– Я вернусь в Стерлинг с Меллиорой либо без нее. Я сообщил ей волю короля. Теперь она может делать все, что пожелает.

– Понятно, – кивнул Даро, и Уорик ушел, мечтая о том, чтобы немного отдохнуть. Из-за Меллиоры последние дни были очень напряженными и утомительными.

Даро проявил себя великолепным хозяином. Он предложил Уорику для отдыха старинный каменный дом, построенный когда-то пастухами и отремонтированный и приведенный в порядок викингами. В его распоряжение была предоставлена широкая кровать со множеством меховых шкур. На столе Уорик нашел вино, хлеб и сыр. Ангус и его люди разместились рядом в пристройке, и Уорик мог позволить себе выспаться. Он пожелал им спокойной ночи и вошел в дом. Сняв плащ, развесил его у очага, положил рядом меч. Поужинав, он стал смотреть на огонь в очаге, потягивая вино и пытаясь предугадать, как поведет себя Меллиора.

Кажется, он никогда не видел ее столь обиженной и растерянной, как в тот момент, когда в последний раз уходил от нее. Она казалась уставшей, нежной, женственной, мягкой, даже хрупкой...

М-да, хрупкая, как скала, мягкая, как поцелуй меча, подумал он. Решится ли он когда-либо ей поверить после всего, что произошло? Считала ли она его заурядным разбойником и хотела ли перерезать ему глотку в пещере? И в самом ли деле ей угрожал кто-то из викингов? А может, они все были заодно с ней и хотели от него избавиться? Был ли втянут в это Даро? Может, он просто отступился после того, как увидел, что его люди погибли? Вопросам не было конца. И ответов на них Уорик не находил.

Убедившись, что Уорик ушел, Меллиора бросилась к дяде.

– Даро, не может быть, чтобы это было правдой! Этого просто не может быть! Король не может отнять у меня то, что принадлежит мне!

– Меллиора, король достаточно силен, чтобы взять все, что пожелает. И ты забыла норманнские обычаи. Ты женщина. Ты не можешь владеть этой собственностью.

– Это была собственность моего отца! Если я не могу ею владеть, поскольку я не мужчина, тогда она должна быть твоей!

– Ах, Меллиора, отец владел этой землей благодаря твоей матери, а не своей семье. Твоя мать не могла владеть собственностью, и король подарил и твою мать, и ее собственность твоему отцу.

Меллиора некоторое время молча смотрела на него, затем опустилась на стул возле очага. Две крупные слезы блеснули в ее глазах и скатились на руки.

– Что мне делать? – прошептала она.

– Сделай выбор, – тихо ответил Даро. – Эван любит тебя, я уверен в этом. Ты не останешься без помощи, если не уступишь королю.

– Люди восстанут, они не примут королевского норманна!

– Да, восстанут, – согласился Даро. – Но подумай о том, что восстание будет подавлено быстро и жестоко, чтобы впредь неповадно было устраивать мятежи.

Меллиора поднялась, сделала несколько шагов перед очагом.

– Если ты достаточно сильно любишь молодого Звана, то твой выбор прост, – сказал Даро.

– Я также люблю свой остров. Это моя жизнь, мое наследство. Уорик никогда его не видел! Как может король так легко и бездушно отдавать то, что принадлежит мне?

– Король смотрит на страну как на свою собственность, Меллиора.

Она с подозрением уставилась на дядю.

– Уорик просто решил привезти Энн сюда к тебе. Ее семья была бы рада сжечь всех викингов, но сказал слово лэрд Лайэн – и она получила благословение!

– Он знает, как заставить людей посмотреть на вещи здраво.

– Только не женщин! – сердито возразила Меллиора.

Она и сама не знала, на кого больше злится – на него или на себя. Если она любила Эвана, любила столь возвышенно и благородно, как сама всегда считала, то должна отказаться от всего ради этой любви. Однако она знала, что не сможет отказаться от своего острова. Для нее невыносимо, чтобы другая женщина пребывала в покоях, принадлежавших ее родителям. Меллиора сжала руки в кулаки, ненавидя себя за то, что подобные вещи так много для нее значат. Но люди почувствуют себя ущемленными, некоторые наиболее верные ей станут протестовать – и погибнут...

– Что ты посоветуешь, Даро?

– Разве это имеет значение? Я думаю, ты сама уже приняла решение.

– Не могу сказать, что он тебе не нравится, – резко сказала она.

Даро подошел к племяннице.

– А ты хочешь, чтобы мы с ним вступили в поединок за твои права?

Меллиора опустила глаза и покачала головой: