Джорджетт Хейер - Жертва любви Страница 47

– Я не хотел бы спорить с тобой, Фанни, – произнес герцог вежливо, – но позволь заметить, что я пока не страдаю старческим слабоумием. Я встречался с мистером Комином, и он мне показался вполне разумным молодым человеком. Более того, не понимаю, что он нашел в моей легкомысленной племяннице.

Леди Фанни поднесла флакончик к носу, вдохнула со страдальческим видом, но нашла

в себе силы ответить:

– Мне кажется, ты сошел с ума, Джастин. Позволь приоткрыть тайну – я надеюсь, что Джулиана выйдет за Бертрана де Сент-Вира.

Его светлость улыбнулся:

– Боюсь, милая Фанни, вас ждет немалое разочарование.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, и не желаю этого знать! – сказала леди Фанни раздраженно. – Хотя я должна была предполагать, что ты, как всегда, будешь чудовищно несправедлив по отношению ко мне. И если ты вернулся домой из Ньюмаркета только затем, чтобы поддержать капризы Джулианы, – это с твоей стороны просто отвратительно!

– Прошу тебя, успокойся, милая сестра. Я как раз собирался откланяться и освободить тебя от своего присутствия. Без сомнения, ты будешь рада услышать, что я сегодня же вечером покидаю Лондон.

Леди Фанни посмотрела на него с плохо скрываемым беспокойством:

– Вот как? И могу я узнать, куда же ты собрался, Джастин?

– Разумеется, можешь. – И вдруг спросил вкрадчиво: – Но ведь ты наверняка предполагаешь направление моего путешествия?

– Нет… – растерянно пробормотала леди Фанни, – откуда же мне знать? Так куда ты едешь?

Герцог, не отвечая, направился к двери. Проходя мимо сестры, он насмешливо взглянул на нее:

– Конечно, в Париж, к кузине Гарриет, дорогая. Куда же еще я могу поехать? – Он вежливо поклонился, и, пока леди Фанни, уставившись на него с нескрываемым ужасом и подозрением, собиралась с мыслями, дверь за его светлостью уже закрылась.

Глава 12

Услышав, что ее дорогая подруга собирается пойти в гувернантки, мисс Марлинг очень расстроилась, но, как девушка умная, и виду не подала. Понадобилось совсем немного времени, чтобы эта полная жизни сообразительная особа поняла, что творится в душе Мэри. Принимая во внимание все обстоятельства, мисс Марлинг немедленно вынесла про себя решение: единственным выходом для нее явится брак с маркизом. Хотя Мэри стойко отрицала, что неравнодушна к маркизу, мисс Марлинг имела собственное мнение по этому поводу и слушала подругу с притворной вежливостью, но весьма невнимательно. На просьбу помочь ей устроиться в какой-нибудь приличный дом гувернанткой Джулиана искренне ответила, что ничего подходящего у нее на примете нет. И Мэри, у которой осталось в сумочке всего несколько гиней, поняла, что по-прежнему находится во власти маркиза. Она поостереглась посвящать в свою тайну тетку Джулианы, леди Элизабет, боясь, что та прикажет тут же вышвырнуть ее на улицу. Теперь она зависела только от Джулианы и непрерывно умоляла спасти ее от маркиза. Уйти из дома тети Элизабет и остаться на улице в чужом городе, в чужой стране было равносильно гибели. От одной мысли об этом мисс Чалонер поежилась, хотя была не робкого десятка. После того как ее попытка найти помощь и поддержку у мисс Марлинг потерпела крах, решимости у Мэри поубавилась, и если раньше она была готова сражаться до последней капли крови, то теперь не осталось даже надежды, что она долго сможет держать маркиза на расстоянии вытянутой руки.

Джулиана продолжала с несомненно унаследованной от матери житейской мудростью доказывать подруге все преимущества брака с маркизом. Конечно, мужем скорее всего он будет отвратительным, признавала Джулиана, но все равно, Мэри совершает неимоверную глупость, отвергая его предложение. А знает ли она, что половина матрон в Лондоне просто мечтают о таком женихе, как Вайдел, для своих дочерей!

Выслушав доводы подруги, Мэри с несчастным видом воскликнула:

– Я тебя прошу, умоляю – помоги мне вырваться из этой ловушки! Неужели ты так плохо ко мне относишься?

– Я люблю тебя достаточно сильно, чтобы желать видеть своей кузиной, – ответила мисс Марлинг и тепло обняла подругу. – Правда, дорогая, не сердись, но я никогда не осмелюсь помочь тебе убежать. Знаешь, ведь я дала слово Вайдеду, что не сделаю этого. Поверь, что, если бы я все-таки помогла, он нашел бы тебя в одно мгновенье. – И тут же переменила тему разговора. – Что ты наденешь сегодня на бал?

– Я не иду на бал, – ровным голосом ответила Мэри.

– Господи, Мэри, но почему?

– Я нахожусь в доме твоей тёти вследствие обмана, – горько сказала девушка, – она никогда не взяла бы меня на бал, если бы знала правду обо мне.

– Ну так она и не узнает. Поехали, прошу тебя, и Вайдел там будет.

– У меня нет никакого желания встречаться с маркизом. – Мэри замолчала, давая тем самым понять, что больше не желает обсуждать эту тему.

Мадам де Шарбон, добродушная, беспечная дама, не возражала, чтобы Мэри осталась дома, так же как не возражала два дня назад, когда Джулиана привезла подругу погостить. В отчаянии Мэри объяснила леди Элизабет, что ей приходится самой зарабатывать себе на жизнь. Мадам воззрилась на нее как на rаrа avis[62] и вынуждена была согласиться, что балы не для бедных, нуждающихся девушек. Так как за этим заключением больше ничего не последовало, Мэри обратилась к мадам де Шарбон напрямик, попросив помочь устроиться гувернанткой в какой-нибудь приличный дом, на что леди Элизабет рассеянно ответила, что будет иметь это в виду, но таким тоном, что у Мэри не осталось даже надежды, что мадам вообще когда-нибудь вспомнит о ее просьбе.

Джулиана, нарядившись для бала, перед отъездом пришла показаться подруге. Она была прелестна в бледно-розовом платье из тонкой парчи, отделанном серебряной синелью, благоухающая духами, с прической в излюбленном стиле Gorgonne[63], сооруженной не кем иным, как мсье ле Гро, самым известным дамским мастером Парижа. Мисс Чалонер, проводив подругу, приготовилась скоротать вечер в одной из маленьких гостиных. Впрочем, ее планам не суждено было сбыться, потому что спустя полчаса после отъезда мадам де Шарбон и Джулианы на бал в доме появился мистер Фредерик Комин.

Мэри уже встречалась с ним после того памятного случая в Дьеппе и подозревала, что Джулиана посвятила жениха в тайну отношений своей подруги с маркизом. Впрочем, мистер Комин вел себя по отношению к мисс Чалонер безукоризненно, с неизменной почтительной вежливостью, и Мэри иногда казалось, что в его серьезных глазах она читает сочувствие.

Лакей доложил о позднем госте, и мисс Чалонер сразу заметила, что мистер Комин, безусловно, чем-то огорчен. Поклонившись, он спросил, вернее сказал почти утвердительно: