Джил Грегори - Маргаритки на ветру Страница 47

– Да. Но они до меня не доберутся, пока вы здесь. Даже Нил Стоунер…

– Кто он такой?

Большие глаза Ребекки стали еще больше.

– Очень плохой человек. Из банды отца… пока Бэр его не выгнал.

– Почему он его выгнал?

Вопрос подействовал на нее отрезвляюще. Ребекка с видимым усилием вгляделась в его лицо, словно раздумывая, насколько ему можно доверять. Ее пальцы судорожно вцепились ему в руку.

– Из-за того, что он мне сделал, – прошептала она, потом вдруг села и схватила Вольфа за плечи: – Не спрашивайте меня больше, Вольф, я не могу об этом говорить. Ни о чем не спрашивайте, только пообещайте, что останетесь со мной.

– Тише, Ребекка, я остаюсь.

Ответом была чудесная улыбка. Ребекка неуверенно придвинулась к нему и положила голову на его широкую грудь.

– Спасибо, – вздохнула она.

Вольф долго сидел, обнимая Ребекку, чувствуя рядом мягкость женского тела, слушая ее тихое дыхание. Она казалась такой хрупкой, уязвимой.

Что же ей сделал этот Нил Стоунер?

Интуиция уже подсказала Вольфу ответ, слова ему были не нужны. Достаточно вспомнить, как Ребекка запаниковала, когда он упал на нее, поскользнувшись на мокром полу, вспомнить тот смертельный ужас в ее глазах.

Мерзавец ее изнасиловал.

Он все гладил и гладил Ребекку по голове, словно пытаясь нежными прикосновениями стереть все следы жестокости, и в то же время в нем кипела ярость. При мысли о том, что ее не только оскорбили и унизили, но и подло обошлись с ней, Вольфу хотелось задушить ублюдка собственными руками. Давно он уже не испытывал подобной ярости. Да, ему приходится иногда убивать людей, однако по необходимости, когда нет другого выхода, и он никогда не получал от этого удовольствия. Вольф Бодин не был ни жестоким, ни злобным, он ценил человеческую жизнь и с уважением относился к смерти. Но если бы ему в руки попался Нил Стоунер…

Ребекка тихонько охнула, и Вольф понял, что до боли впился в нее пальцами. Он заставил себя расслабиться, погладил ее по спине, успокаивая, и переключился мыслями на другое.

Когда стало ясно, что Ребекка заснула, Вольф осторожно положил ее на кровать, и она свернулась клубочком, как ребенок. Он подумал, не снять ли с нее платье, и решил этого не делать. Подол юбки задрался почти до талии, открывая стройные ноги и бедра. Его взгляд задержался на соблазнительной выпуклости ее груди, потом скользнул по всей фигуре.

Вольф одобрительно усмехнулся. За внешней колючей неприступностью мисс Ролингс таилась страстная романтичная натура. Как бы ни поступил с Ребеккой мерзавец Стоунер, ему не удалось уничтожить в ней женские инстинкты и желания. После нескольких поцелуев Вольф понял это совершенно ясно. Ребекка давно уже не тот чумазый драчливый подросток из Аризоны, который плюнул ему в лицо и пытался выцарапать глаза. Девочка выросла в страстную женщину, причем красавицу.

Неужели она и вправду с тех пор тысячи раз мечтала о нем, как говорит? Нет, когда они встретились, Ребекка была просто испорченным ребенком. Пожалуй, он все же ошибается, уже тогда она была юной впечатлительной девушкой. Вольф никогда об этом не задумывался, но теперь, оглядываясь назад, начал понимать. Вероятно, двадцатилетний молодой человек казался в ее возрасте достаточно романтической фигурой, чтобы пробудить девичьи мечты.

Удивительно, она лелеяла их в душе столько лет, чтобы вдруг столкнуться с ним лицом к лицу в Паудер-Крике… И что? Ее ждало разочарование. Предмет мечтаний постарел на десять лет, погрубел и едва не выгнал ее из города. Кроме того, Ребекка обнаружила, что он женился на другой и растит ребенка.

Значит, девичьи грезы быстро развеялись? Он вспомнил, что говорила ему Ребекка на школьном дворе, после того как захмелела от черничного вина и утратила контроль над собой. Чувства Ребекки Ролингс остались прежними, хотя по ее обычному поведению этого не скажешь. Но насколько они глубоки и серьезны, может, это лишь слабые отголоски девичьих мечтаний? Впрочем, не имеет значения, сказал себе Вольф. В любом случае ему следует держаться от нее подальше, причем начиная прямо с этой минуты… или хотя бы с утра. Он дал слово не оставлять ее одну, поэтому ночью уйти не имеет права, но утром он начнет новую жизнь: никаких поцелуев с Ребеккой Ролингс, лучше вообще с ней не видеться. Да и почему он вдруг стал ее целовать? Вольф злился на себя. С первой минуты ее появления в Паудер-Крике он знал, что от нее можно ждать одних неприятностей, и оказался прав. Из-за какого-то серебряного рудника, хотя еще не известно, существует ли он на самом деле, Ребекка приманит сюда всех бандитов от Миссисипи до Монтаны.

Глядя на девушку, спавшую в трогательной детской позе, подложив под щеку ладонь, Вольф нахмурился. Зачем ему лишняя головная боль? Хватит с него и тех неприятностей, которые уже доставила Кларисса. На всю жизнь хватит. Теперь ему нужна женщина попроще, спокойная, уравновешенная, добрая, чтобы помогла создать для его сына мирный, счастливый дом. Ребекка Ролингс с ее буйным прошлым, непредсказуемостью и таинственными врагами меньше всего подходит на эту роль.

Но беда в том, что он должен каким-то образом и защитить Ребекку, и держаться от нее подальше. Он не будет поощрять детские фантазии, которые она не хотела выбросить из головы, и в то же время не оставит девушку одну со стервятниками в человеческом обличье, которые так и кружили над ней.

Да, он не станет ее поощрять, решил Вольф, осторожно отодвигаясь. Ребекка что-то пробормотала во сне и перевернулась на спину, по-детски закинув руку за голову. Вольф отвел волосы с ее лица. Удивительно, как такое нежное, милое, ангельски прекрасное создание, проснувшись, может превратиться в на редкость несговорчивую, колючую, острую на язык особу?

«Тебя это не должно волновать, – напомнил себе Вольф, – ты же решил держаться от нее подальше. Нужно помириться с Нэл, не забыть также о Лорели». Но хотя обе женщины нравились ему и каждая была по-своему привлекательна, ни одна из них не волновала его так, как Ребекка Ролингс. Ни одна из них не обладали ее остроумием, упрямством, острым язычком и воинствующей независимостью. А также ее храбростью. Из-за пресловутого серебряного рудника девушку терроризируют бандиты, однако Ребекка ни разу не обращалась за помощью, более того, она вообще не рассказала никому о своих бедах.

– Храбрая девочка, – прошептал Вольф, потрепав ее по щеке. Кожа у нее была гладкой и нежной, как шелк, и его сразу охватило желание.

После Клариссы ни одна женщина не действовала на него с такой силой. Вольфа раздирали противоречия. Он понимал, что должен изо всех сил противиться этому, но в то же время не мог отвести глаз от Ребекки, продолжая сидеть в полутемной комнате и смотреть на мирно спящую девушку, пока ночь постепенно уступала место рассвету. Вздохнув во сне, Ребекка снова ухватилась за его руку.