Сильвия Торп - Алое домино Страница 48

— Серое, говоришь? Там, наверное, половина будет в сером домино.

— Жемчужно-серое, — с готовностью уточнила Ханна. — Думаете, сможете найти его?

— Надеюсь. — Антония поджала губы: девушка явно стала более дерзкой. В присутствии посторонних она была вполне почтительна, но наедине обращалась со своей хозяйкой на равных. — Дядя прислал для меня домино?

— Да. — Ханна приподняла крышку картонной коробки, стоявшей у кресла, и вынула алое шелковое домино. Антония в ужасе воззрилась на пышные складки, сверкающие, как перья попугая и волнами ниспадавшие на коробку и кресло.

— Святые угодники! — воскликнула она. — Я не могу этого надеть! Я же в трауре.

— Ежели вы в трауре, то вам и вовсе не следует быть на маскараде, — не без резона возразила Ханна. В сильвин домино никто вас не узнает. Смотрите, вот и маска. Так что не бойтесь.

Антония взяла маску. Она была из того же яркого шелка, что и домино, по низу оторочена алым же кружевом и бисером и закрывала лицо почти до подбородка.

— Наверное, ты права, — неохотно согласилась она, — но все-таки надо было выбрать что-то менее броское. Не думаю, чтоб в целом Гарденс было еще хоть одно такое домино.

Ханна знала это точно, ибо ей пришлось немало побегать в поисках именно такого неповторимого оттенка, везде выступая от имени миссис Сент-Арван и с обязательной просьбой сохранить все в тайне, что, естественно, должно было, наоборот, вызвать разговоры. И осторожно произнесла:

— Наверное, сэр Роджер просто хочет, чтобы вас легче было найти в толпе, но и еще одно: Сент-Арвану никогда и в голову не придет, что вы можете явиться на маскарад в таком наряде, когда должны сидеть дома.

Антонию все это не убедило, но менять что-либо было уже поздно. Она встала, сбросила пудермантель и позволила горничной облачить себя в парчовое платье цвета слоновой кости, а поверх — в кружевную накидку. Разгладив платье и расправив складки, Ханна заметила:

— Полагаю, вы наденете рубиновые серьги с алмазами? Я вынула их для вас. О, а сэр Роджер прислал белые розы и очень просил их приколоть.

— Хорошо, хорошо. — Антония взглянула на часы. — Но поторопись же, ради Христа. Мы должны встретиться в десять.

Через несколько минут, уже с серьгами в ушах, с домино, переброшенным через руку и держа в ней маску, она уже сбегала по лестнице и выходила из дому к карете. Ханна, глядя из окна на первом этаже, заметила, как лакей удивленно посмотрел на алое домино, и улыбнулась, довольная. Сэр Роджер оказался прав: такой цвет не мог не привлечь внимания.

Когда Антония подъехала к Вестминстерскому мосту, Келшелл уже ждал и тут же помог ей спуститься в лодку. Он был в маске, и черное домино ниспадало с плеч скульптурными складками. Антония мысленно похвалила себя за предусмотрительность, подсказавшую надеть маску еще в карете. Она так поспешила не только из страха быть узнанной, но и желая укрыться от проницательного взгляда Роджера. К тому же скоро выяснилось, что они не единственные, решившие добраться по воде, и хотя никто из знакомых не попался на глаза, Антония все же была рада, что лицо ее скрыто маской.

Роджер при встрече выказал всяческую приличествующую в подобном случае учтивость, но едва лодка стремительно полетела вверх по течению, тихо, чтоб не слышал лодочник, совершенно другим тоном произнес:

— Думаете, мы найдем Сент-Арвана в такой толпе? Антония кивнула. Она была уверена, что узнает Джеррена где и когда угодно, в каком бы костюме, под какой бы маской он ни скрывался. «Невозможно, — думала она, — не ощутить его присутствия». Вслух же сказала:

— Да, думаю, найдем. Кружок Маунтвортов узнать нетрудно, а я к тому же знаю, как он одет. Но найдя его, что я должна буду делать? У вас есть план?

— Разумеется. Когда найдете его, не теряйте из виду и постарайтесь улучить момент, незаметно подойти и заговорить с ним.

— Заговорить? — переспросила она растерянно. — Но если он узнает, что я здесь, то немедленно заставит меня вернуться домой.

— Не испытывайте моего терпения своей несообразительностью! Разумеется, вам незачем себя раскрывать. На этих маскарадах в Воксхолле общество собирается самое разное, поэтому для женщины определенного сорта совершенно в порядке вещей самой заговорить с джентльменом. Если вы достаточно убедительно сыграете эту роль, он ничего не заподозрит. Антония только плотно сжала губы под отороченной кружевами маской. В голосе его слышалась насмешка, и она хорошо понимала, что его забавляет самая мысль, как она под видом женщины легкого поведения заговорит с собственным мужем. Ей очень хотелось отказаться, но сама судьба давала ей шанс предупредить Джеррена об опасности, и упустить этот драгоценный шанс было никак нельзя.

— Вы мне льстите, дядя, — заметила она сухо. — Что потом?

— Вы назначите ему свидание, в полночь у дверей ломберной. Потом уговорите взять одну из ваших роз и приколите ему на камзол.

— А потом?

Сэр Роджер выразительно взглянул на нее, и она заметила, как его рот под маской искривился в насмешливой ухмылке.

— А вот это, дитя мое, я сообщу только после того, как вы назначите ему свидание. Мера предосторожности, знаете ли. Ну-с, вы поняли, что вам надлежит делать?

— Я поняла, — тихо проговорила она, — и не ошибусь. Слишком многое поставлено на карту.

Когда лодка развернулась бортом к причалу у самого входа в Гарденс, высокий человек в черном домино и маске выступил навстречу Антонии и протянул руку. Она вопросительно взглянула на сэра Роджера, но тот кивнул, улыбаясь.

— Тимоти, — пояснил он. — Я велел ему встретить нас здесь.

И Антония, опершись на предложенную руку, сошла на берег. Сэр Роджер спрыгнул следом, накинул ей на плечи алое домино.

— Наденьте, как следует, — распорядился он, — не то он может узнать вас по платью.

Он подождал, пока она застегнулась и завязала все тесемки, и, продев ее руку под свой локоть и сделав Тимоти знак идти с другой стороны, направился к центру Гарденс.

— Я вас оставлю на минутку на попечение Тимоти, — сказал он, едва пройдя несколько шагов. — Постарайтесь побыстрее найти Сент-Арвана. Советую поискать сперва в ложах, поскольку он может ужинать. Тим, ты знаешь, где и когда мы встречаемся.

Он поклонился и исчез, а Антония пошла дальше с Престоном. Была дивная ночь, тихая и теплая, и Гарденс, в ярком свете полной луны, залитый огнями сотен фонарей и фонариков, выглядел великолепно. В воздухе плыли нежные звуки музыки, а под деревьями, недвижно замершими в безветрии на фоне темно-синего неба, пересмеиваясь, перешептываясь и флиртуя, прогуливалось множество народу в домино всех вообразимых цветов и оттенков.