Ольга Горовая - Любовь как закладная жизни Страница 48

Она посмотрела на него с удивлением. Хоть какое-то чувство кроме этой проклятой потребности и усугубляющегося разочарования.

- Это поможет. Я тебе говорю. Честно. - Вячеслав прижался лбом к ее лбу. - Это помогает. Я по себе знаю. - Он не весело усмехнулся.

Агния моргнула. Тяжело сглотнула.

- Ты же никогда наркотики не пробовал, Вячек. - Прошептала она. - Ведь, не пробовал же? - Агния нахмурилась.

Он рассмеялся. Даже в такой гребанной ситуации она переживает о том, что он делает или делал. Неужели, даже силы найдет мораль ему, в случае чего прочитать? У его Бусинки всегда были очень твердые жизненные взгляды и понятия о том, что "хорошо", а что "плохо". Одно непонятно, как ее угораздило при этом полюбить бандита и уголовника? Впрочем, ему ли жаловаться?

- У каждого свои зависимости есть, маленькая. - Он поцеловал ее в уголок рта. Туда, где так и осталась маленькая трещинка. - И своя ломка.

Она, определенно, собралась его допытывать, выясняя, что к чему. А Вячеслав до сих пор не знал, стоит ли его Бусинке знать о том, как близко он был когда-то к тому, чтобы причинить ей боль, подчинить себе. И не казалось ему это время подходящим для таких откровений.

Тут по квартире разнесся резкий звук звонка, спасая Вячеслава.

Он глянул на часы.

- Это Алексей. Он обещал приехать. - Еще раз поцеловав жену, Боруцкий поднялся. - Сейчас станет легче, Бусинка, обещаю. - Он осторожно провел по ее щеке пальцами.

Агния слабо и вымучено улыбнулась. И то прогресс.

Боров пошел открывать врачу. И был крайне удивлен тем, что того уже впустил Соболев. Но еще больше его удивило то, что помимо так же удивленного такой "толпой" Лехи, у порога квартиры стоял Никольский, бывший глава областного управления службы безопасности страны, а ныне - начальник службы безопасности самого Соболя.

- Ей плохо, - с слышимой претензией бросил Вячеслав врачу, наблюдая за тем, как Никольский что-то отдает Соболеву.

- Эта ночь будет самой трудной. - Проворчал в ответ Леха, проходя мимо него в спальню. - Ей надо это перетерпеть, хоть я и постараюсь по максимуму облегчить состояние Агнии. - Алексей остановился и серьезно глянул на Вячеслава. - И тебе, Боров, надо перетерпеть. Не вздумай глупостей наделать. Ее я транквилизаторами накачаю. А вот ты...- Тихо предупредил друг.

- Не дурак. Понимаю. - Проворчал он, не признаваясь, что это не так и легко - просто терпеть, глядя на ее страдания.

Но постарался сам прибегнуть к тому же способу, о котором только что сказал Бусинке. Он вытерпит. Эту минуту. И сильнее его корежило. А тут - здоровье его девочки, ее жизнь на кону.

- Слава.

Боруцкий обернулся, глянув на Соболева, который, уже куда-то отправив Никольского, ждал его в дверях.

- Мне ехать надо. Насчет самого плана - еще встретимся, согласуем. - Тихо сказал Соболев, когда он подошел впритык. - Это тебе. Думаю, хватит ума применить. - Он сунул ему в руку какую-то флэшку. - С этим тебе Шамалко ничего не сделает, даже если попробует тебя прижать в обход меня. Только по-умному действуй. - Соболь хмуро глянул на него. - За то, что здесь, - он махнул головой на флэшку, которую Боруцкий пока сунул в карман. - Моя жена слишком дорого заплатила.

Не имея понятия о том, что же там на этой флэшке, Вячеслав кивнул. Честно говоря, ему сейчас не до того было. Хотелось вернуться к Агнии, дождаться, пока Леха поставит все капельницы и даст все, что там надо. А потом - лечь рядом с ней и обнять. Чтобы ей помочь. И чтоб самому справиться.

Ночь они выдержат. Вместе. Впервой, что ли?

Соболев махнул рукой на прощание и молча вышел, а Вячеслав закрыл замок и пошел в комнату. У Федота ключ есть, сам откроет.

Девять лет назад

- Бусинка, маленькая. - Она с удивлением и недоумением смотрела на Вячеслава Генриховича, который вдруг уселся на корточки перед креслом. - Я тебя обидел вчера?

Боруцкий смотрел на нее как-то непонятно.

И выглядел так... ну..., помято, если корректно. Впрочем, неизвестно еще, как она сама выглядит после ночи, проведенной в кресле. А все равно, даже сейчас, он ей казался очень красивым. И как она только могла когда-то посчитать, что он...

О, Господи! Вячеслав Генрихович, кажется, что-то еще спросил. А она не услышала, сидит, и пялится на него, как дурочка. И внутри столько всего смешалось, что просто жуть!

Он ее поцеловал вчера.

Ох, день у нее вчера, видно, был такой. Целовальный. Вот, до этого ни одного такого дня. А тут всех так и тянуло - напиться и поцеловать Агнию. Хотя, конечно, понятно, что Вячеслав Генрихович не собирался ее целовать. Вон, и сейчас, судя по всему, вообще не помнит, что вчера было. И хорошо, наверное, потому как Агния сама не знала, что чувствует в этот момент, и хочет ли, чтобы он знал.

Она не знала, как ему в глаза посмотреть.

Ей и стыдно было отчего-то, и неловко как-то, и щекотно даже. И только от того, что она вспомнила этот поцелуй - в животе что-то сжалось, так...ох, Агния не знала как. Но аж до пальцев ног дрожь прошла, и по всему телу волоски маленькие на коже "дыбом" встали. И дыхание перехватило так, что пришлось закусить губу и отвести взгляд от Вячеслава Генриховича. Она боялась, что он поймет.

Вот, не знала Агния как, но догадается, что поцеловал ее. И что ей...

Господи! Ей это так понравилось.

Да, она растерялась сразу, да, не знала, что делать и куда руки деть. И язык еще.

Ой, странно так. Агния, вот, всегда думала, что при поцелуях надо будет с носом что-то делать. Ну, не в смысле, что он у нее там выпирает, или что-то в этом роде. Но когда два человека, с носами оба, прижимаются друг к другу губами, те, по логике, должны мешать. И чтоб этого избежать, надо же что-то делать...

А оказалось - нет. Не мешает. Или это потому, что ее Вячеслав Генрихович держал, и уж он-то знает точно, как надо поворачивать голову, чтоб не мешало там ничего.

И вот Сашка ее тоже поцеловал. И тоже, выпивший - так ей противно и гадко было. А Вячеслав Генрихович, вроде, и раз в пять больше пьяный был, а от его поцелуя - у Агнии голова закружилась. И сердце заколотилось тогда так, что казалось, из груди выпрыгнет. И, вообще...

- Бусинка. - До нее, наконец-то, дошло, что Вячеслав Генрихович так и сидит перед ней.

Еще более мрачный и серьезный, чем две минуты назад. И руки у него в кулаки сжаты. И взгляд такой... такой...

- Господи, что же я с тобой сделал, что ты и ответить боишься? - Чуть ли не просипел он.

Агния удивленно вскинула голову.

- Вы? Нет, что вы! Вы - ничего, Вячеслав Генрихович. - Она даже наклонилась, совсем не подумав об этом, и схватила его за руку своими ладошками, с трудом обхватив сжатый кулак. - Ну, то есть. Вы, конечно, покричали, это да. Ну, так я же и не спорю, что была виновата.