Невеста Сфинкса - Наталия Орбенина Страница 49

– Наша бездна – наша любовь, и мы действительно упали туда. Пусть там нет дна, пусть она бесконечна!

И он осторожно поцеловал ее. Серна вздрогнула, на щеках проступил румянец, дыхание участилось. Она попыталась приподняться. Но Аристов предугадал ее движение и подхватил, увлек в свои объятия. Он осыпал ее поцелуями, веря, что каждый из них передает ей частицу его воли к жизни. И, о чудо, она и вправду вдруг ощутила, как волны неведомой силы увлекают ее из тьмы, куда она уже почти погрузилась. Словно могучая рука в самый последний момент вырвала ее из могилы. Серна вскрикнула, рывком села и ответила Аристову потоком исступленной страсти.

Густая тьма объяла бескрайние пески, стоянку бедуинов, сонных верблюдов, которые, подвернув коленки, сбились в бесформенную мохнатую груду. Северов одиноко сидел у огня. Он опять готовил какое-то снадобье, перебирал травинки, пересыпал порошки. Иногда он поднимал голову и прислушивался к звукам, доносившимся из шатра неподалеку. Но там давно все стихло. Северов покончил с отварами, подошел к верблюдам и устроился у теплого бока одного из животных. На рассвете его разбудили осторожные шаги Аристова. Егор покинул шатер, и лекарь снова занял там свое место около больной. То, что за эту ночь произошло невероятное чудесное преображение, было видно невооруженным глазом. Не надо было обладать медицинскими познаниями, чтобы понять: жизнь снова возродилась в этом теле. Правда, Серна еще оставалась слабой, но теперь уже за нее можно не волноваться. Вернулся Егор. Он принес воды, и вдвоем они омыли лицо, руки, шею и плечи Серны. Женщина оживала прямо на глазах. Прохладная влага питала иссушенную кожу, на щеках пробивался робкий румянец, в глазах появился легкий блеск.

– Вы волшебник, доктор! – с волнением произнес Егор.

Северов вздрогнул, он уже позабыл, когда его величали доктором в последний раз.

– Вы должны вернуться к медицинской практике, вы должны заняться наукой! – продолжал Аристов.

– Иногда не только лекарства и доктор являются спасителями. Подчас неведомое возвращает человека из небытия.

– Что вы имеете в виду? – насторожился собеседник.

– Наши чувства. Порой они столь сильны, что совершают чудеса.

Северов деликатно не назвал вслух то чувство, что спасло его пациентку. Да, он узнал их тайну, но он врач, а врач обязан хранить тайну больного!

– Но я имел в виду не просто чувства, которые приходят к нам, а те, которые необычайным, таинственным образом усилились под воздействием неведомых, непонятных сил, – продолжал Северов, намеренно не глядя собеседнику в глаза. Казалось, все его внимание поглощено уходом за больной.

Аристов молчал, не зная, стоит ли посвящать собеседника в еще одну тайну.

– Ну признайтесь, Егор Федорович, ведь вы были там? – Северов опустил склянку с питьем, и мужчины внимательно смотрели друг на друга. – Ведь Альхор явился вам, правда? Я вижу это по вам обоим, вы переменились, сильно переменились, и не только жажда и жара тому причиной!

– Да. Вы угадали, мы попали в Альхор, – медленно, с расстановкой ответил Аристов. Ему не хотелось говорить о мистическом городе. Он не знал, как рассказать, как осмыслить увиденное. Весь разум его противился впечатлениям. Теперь, когда мучения остались позади, все больше и больше крепло желание отнести сие событие к известному явлению фата-морганы и собственному полубезумному состоянию.

Северов же от слов Егора пришел в неописуемое волнение.

– И вы видели ее? «Сестру Ужаса»? – прошептал доктор.

Аристов кивнул и тотчас почувствовал, как тот неописуемый страх, который он испытал при виде каменного чудовища с его зловещей улыбкой, вновь заполоняет его сознание.

– И Белую львицу с голубыми глазами?

Аристов с усилием кивнул.

– И ход в преисподнюю тоже открылся вам? – едва прошептал Северов.

И тут Аристов понял, что его собеседника тоже обуревает безотчетный страх. Но страх этот имел странное свойство. Он порождал неистребимое желание вернуться и пережить все вновь. Или ринуться в бездну таинственного колодца среди колонн-гигантов.

– Стало быть, он есть! И это не бред безумных! – Северов заметался по шатру, да так, что больная с беспокойством открыла глаза. – Как он исчез? Вы обернулись, а его уже нет? Ведь так? Так?

– Так, – подтвердил Егор.

О, как ему теперь стала понятна странная жизнь этого несчастного человека, который упустил свой шанс приобщиться к неведомому, нечеловеческому, и теперь отчаянно пытается повторить все вновь. Неужели и он теперь обречен на подобные мучения?

И чувство неведомого братства, тайного единства возникло между ними. Теперь их навеки связало редкое свойство, которым обладали единицы – они превратились в граждан Альхора.

Более не было произнесено ни слова. Северов снова выскользнул из шатра, но вскоре был принужден поспешить обратно с нарочито громким кашлем. Вдалеке на горизонте показались стремительно приближающиеся всадники. Северов приложил ладонь к глазам, прикрывая их от нарастающего слепящего света. В двух всадниках он признал молодого Соболева и его кузена. Прочие, вероятно, были феллахами, нанятыми в деревне.

Едва соскочив с лошади, Петя бросился к Северову. Он не мог говорить связно и только восклицал, перемежая свои вскрики междометиями и всхлипываниями.

– Как только получили вашу записку, так и бросились сюда, – Лавр подъехал, спешился и взял лошадь под уздцы. – Где дорогая тетушка? Как она?

В ответ на его вопрос раздались еще более громкие вопли Пети, который нырнул внутрь материнского прибежища и был потрясен ее видом. Юноша рыдал, обнимал мать, как величайшую драгоценность. Теперь, когда позади остался ужас неизвестности, томительный кошмар ожидания известия о смерти любимого человека, он не стеснялся своих слез. Серафима гладила его бледной рукой и улыбалась слабой улыбкой.

– Дозволено ли будет и вашему племяннику порадоваться и поплакать вместе с вами от счастья? – В шатер просунулась лысая голова.

– Ох, Лавруша, Лавруша! Ты опять смеешься над нами! – Серафима Львовна вздохнула и обняла молодого человека.

– Так уж лучше я посмеюсь, чем мы будем оплакивать вас! – Лавр казался совершенно искренним в выражении своих чувств. – Мы уже и не чаяли, что увидим вас живыми! Хотя, разумеется, жили надеждой. Надеялись, гнали прочь от себя дурные мысли. Петя, вот, совершенно был уверен в благополучном исходе, да так, что даже решил жениться на Зое Федоровне!

– Какой ты, право, кузен! Выболтал сразу все! – обиженно запричитал Петя, утирая слезы. Но они все подступали и не давали молодому человеку толком рассказать матери о своей радости.

– Стало быть, вы, Петр Викентьевич, сделали предложение моей сестре? – раздался тихий и взволнованный голос. – И она дала согласие выйти за вас?

Молодые люди обернулись, они как-то в суматохе чуть не забыли об еще