Виктория Александер - Визит сэра Николаса Страница 49

Вероятно, поэтому она готова была какое-то время делить с Николасом его постель, но не всю его жизнь.

Лучше и гораздо проще вступить в любовную связь, удовлетворить давние желания, а потом каждый из них пойдет своим путем.

Элизабет не любила Николаса тогда и отказывалась любить его теперь. Иначе перед ней встал бы вопрос, полюбила ли она его снова.

Или еще хуже.

Все еще любила.

Глава 13

— Ты разговаривал в последнее время со своей сестрой? — спросил Ник, вперив взгляд в груду счетов и квитанций на столе перед ним.

— Как? Ни тебе «Добрый день, Джонатон»? Ни «Поздравляю с началом сезона, ваше сиятельство»? Ты даже не поблагодарил меня за то, что я, бросив собственные дела, поспешил сюда по твоей настоятельной просьбе!

— Добрый день, Джонатон. Примите поздравления по случаю начала сезона, ваше сиятельство. Благодарю вас за то, что, бросив свои неотложные дела, вы поспешили сюда по моей настоятельной просьбе. — Ник поднял голову. — Так ты говорил со своей сестрой?

— С моей сестрой? С той, которая живет в двух шагах отсюда? — Джонатон ухмыльнулся, стоя в дверном проеме и опершись на косяк. — Полагаю, было бы весьма интересно поговорить о покупке тобою дома и о том, почему ты приобрел именно этот дом.

— Потому, что он расположен в прекрасном месте и, кроме того, это выгодное вложение средств.

— Я так и подумал.

Николас ничего не ответил на это замечание и продолжал:

— Твоя сестра явно избегает меня, питая надежду, что я исчезну с лица земли. Однако, если ты говорил с ней…

— Я не видел Лиззи с того вечера, как мы обедали у твоего дядюшки, а с того времени прошло… — Джонатон помолчал, припоминая. — Да, прошло уже четыре дня.

Он все еще стоял в дверях, но теперь на лице у него появилось несколько ошеломленное выражение.

Несмотря на отвратительное настроение, Николас не удержался от улыбки: он подозревал, что у него самого было на лице такое же выражение, когда он впервые переступил порог этой комнаты.

— Впечатляет, не правда ли?

— Впечатляет, хотя, сказать по правде, я не уверен, что следует употребить именно это слово.

— Я полагаю, что поначалу здесь хотели устроить библиотеку. — Ник обвел комнату удрученным взглядом. — Во всяком случае, полки тут есть и некоторое количество книг тоже.

— К этим книгам невольно испытываешь жалость из-за явного отсутствия у них численного превосходства.

Джонатон осторожно ступил в комнату, пройдя под неким подобием арки, образованной двумя скрещенными копьями, каждое из которых держал в руке изваянный из черного камня огромный нубиец. Библиотека лорда Холстрома была, как и все комнаты в доме, битком набита вещами, но вещами такого немыслимого размера, не говоря уж об их причудливости, что вряд ли хоть одну из них можно было бы втиснуть в любую другую комнату. Джонатон двинулся к Николасу, маневрируя между мраморной колонной, увешанной образцами старинного оружия и несколькими античными урнами, чтобы пробиться к почти столь же древнему креслу, помещенному перед письменным столом Ника. Джонатон осторожно уселся в кресло и показал на тарелку с фруктовыми пирожными, помещенную на то, что должно было исполнять функции столика, но на деле напоминало высушенную ногу слона.

— Можно?

— Милости прошу. Съешь хоть все, если тебе хочется.

—Я не прочь, но это было бы невоспитанно. — Джонатон выбрал себе пирожное и сказал с удрученным вздохом: — Люблю пирожные. — Он откусил большой кусок, и глаза его округлились от удовольствия. — Ничто так не мирит человека с действительностью, как хорошее пирожное, а эти просто превосходны, надо отдать должное твоему повару.

— Мой повар здесь ни при чем. Пирожные прислала твоя сестра.

— Лиззи? — Джонатон с подозрением уставился на пирожные. — Они отравлены?

— Это мы узнаем позже, не так ли? — с кривой усмешкой произнес Ник.

— Умереть от пирожных? — Джонатон пригляделся к пирожному, пожал плечами и откусил еще кусок. — Неплохой способ расстаться с жизнью. Сладость на устах и вкус вишни на языке. Очень предупредительно со стороны Лиззи, особенно теперь, когда она всячески избегает тебя.

Это послания, — сказал Ник и посмотрел на тарелку, прищурив глаза, словно пирожные и вправду были смертельны. — Сначала засахаренные сливы, потом тянучки, а теперь вот пирожные.

— Что же она этим хочет сказать? — Джонатон отправил в рот последний кусочек пирожного.

— Старается показать, чего мне не хватает.

— Но тебе всего хватает, — возразил Джонатон и взял еще одно пирожное. — Пирожных тут много.

— Не в пирожных дело. Проблема вот в чем. — Николас нетерпеливо повел рукой в сторону пачки бумаг, лежавших на письменном столе. — Счета, оплаченные твоей сестрой в последние несколько дней. По большей части это экстравагантные, нелепые покупки.

— Оставь, пожалуйста. — Джонатон рассмеялся. — Она не привыкла к бережливости, это так, но я в жизни не слышал, чтобы она потратила деньги на что-то экстравагантное или глупое.

— А теперь тратит. Вот посмотри. — Ник зашелестел оплаченными счетами. — Вот уведомления об оплате от ювелиров, модисток, портних, антикваров, мебельщиков. — Он вынул из пачки один из счетов. — Она заказала новый гардеробный шкаф. А вот еще. Заказ на два новых экипажа. Два!

— Быть может, ей понадобились два новых экипажа? — беспомощно произнес Джонатон.

Ник сердито хмыкнул:

— Один, это понятно, но два!

— Это очень странно и совершенно на нее не похоже. Даже когда был жив Чарлз, она не позволяла себе сколько-нибудь безответственных трат. А с тех пор как сама стала распоряжаться своими средствами… — Джонатон примолк и взглянул на Ника. — Она и теперь ими распоряжается?

— Не вполне.

— Тогда я в затруднении. — Джонатон потер ладонью лоб. — Насколько я понимаю, ты просто дал согласие просматривать ее счета.

— Да, но все получается не так, как я ожидал.

Джонатон перевел взгляд с Ника на пирожное, остаток которого все еще держал в руке, потом посмотрел на лежавшие на столе бумаги.

— Думаю, и это послания, — сказал он.

— Более чем вероятно.

— И тебе они так же понятны, как и пирожные?

— Боюсь, что так. — Ник испустил долгий прерывистый вздох. — Твоя сестра пытается доказать мне, что она не такая женщина, какой я ее считал.

— И при этом ведет себя так, словно намерена залезть в долги. Нечего сказать, очень умно с ее стороны, — пробурчал Джонатон.

— Очень умно. Я бы даже сказал, дьявольски умно. — Ник откинулся на спинку кресла и снова уставился на бумаги. —Да, она расточительствует, но лишь в той мере, в какой может себе позволить, хотя мне пришлось немало повозиться с цифрами, чтобы установить это. Ее финансы в столь хорошем состоянии, что она может продолжать в том же духе еще месяцы.