Констанс О`Бэньон - Пират и русалка Страница 49

– Мадемуазель Шарбоно, – сказал он, наклонясь к ней вплотную, дабы их не услышали остальные, – позвольте выразить вам глубочайшие соболезнования. Нам стало известно, что ваш дедушка отошел в мир иной.

Доминик нелегко было сохранять спокойствие, зная, что она сидит подле дедушкиного убийцы. Она понизила голос до шепота, не желая вмешивать разговор Итана или Тома:

– Да, просто ужасно, полковник. Кажется, плантация Уиндворд сгорела в тот самый день, когда вы выпустили его из тюрьмы?

– Что касается всей этой не очень приятной истории, я рад возможности уверить вас, что, пока ваш дедушка находился на нашем попечении, ему был обеспечен прекрасный уход и он ни в чем не нуждался. – Марсо делал это исключительно из страха, как бы старый Шарбоно не умер у него в тюрьме и не навлек этим неприятности на его голову. Но об этом полковник, конечно, счел излишним сообщать девушке.

– Значит, все время, пока я представляла себе дедушку запертым в подземелье, он содержался в прекрасных условиях и ни в чем не испытывал нужды? – Доминик изо всех сил старалась говорить ровным спокойным голосом.

– Именно так, ни в чем никакой нужды. Время от времени мсье Шарбоно даже осматривал его личный врач. Могу вас заверить, что ваш дедушка не имел оснований жаловаться на плохое обращение.

Доминик выдавила из себя улыбку.

– А что с моим братом?

Марсо пожал плечами.

– Как вам, несомненно, уже известно, ваш брат на самом деле никогда не содержался у нас под стражей. – Он положил перед собой на стол обе руки и принялся их разглядывать с подчеркнутым вниманием. – Должен вам также признаться, что всю эту историю с ящиком пыток я тоже выдумал. Подобные хитрости не раз помогали мне добиться желаемой цели, и я нахожу этот метод весьма удачным.

Доминик опять вымученно улыбнулась.

– Вы поистине умны. Так, может быть, это вы прислали мне анонимное письмо с сообщением об аресте Валькура?

– Именно так. Я не видел другого способа заставить вас приехать сюда. Если быть точным, ваш брат действительно был почти у нас в руках, но в какой-то момент он исчез с острова, словно растворился. Когда вы приехали сюда его искать, я понял, что вы не имеете отношения к его бегству.

– Да вы просто гений. Но почему вы решили использовать меня в вашей затее с пиратом Гэллантом?

– Как я вам уже говорил, вы необыкновенно красивая женщина. Я был совершенно уверен, что вам удастся заманить капитана Гэлланта в ловушку – и вы это сделали. – Он пристально поглядел на девушку. – Теперь вы понимаете, почему мне пришлось так поступить?

– В нашу первую встречу вы, помнится, говорили мне, что великие люди, идя к своей цели, часто вынуждены прибегать к вещам, кажущимся простым смертным неподобающими.

– Совершенно верно! – Полковник Марсо с важностью кивнул, сделал глоток вина и утер рот рукавом. – Я становлюсь весьма важной персоной, мадемуазель Шарбоно. – Он похлопал себя по карману и достал какое-то письмо. – Я получил письмо от самого военного министра.

В эту минуту на другом конце стола раздался громкий смех. Полковник, подавшись в ту сторону и пытаясь уловить суть разговора, рассеянно стал опускать письмо в карман и не заметил, как оно упало на пол.

Доминик нарочно уронила салфетку и, нагнувшись за ней, подхватила с пола и письмо. Незаметно сунула его в сумочку и, повернувшись к Итану, шепотом, чтобы не услышал полковник, предупредила:

– Будьте наготове, Итан. Скоро я попрошу его привести сюда Джуда.

Итан кивнул.

– Хвастун и хлыщ, – с нескрываемым презрением произнес он. – Даже голоса его не могу слышать без отвращения.

– О чем это вы говорите? – вмешался полковник, желая поучаствовать в разговоре.

Доминик сжала зубы, но все же изобразила на своем лице подобие улыбки.

– Мой друг просто отметил, как прекрасно вы говорите.

Марсо окончательно стал походить на спесивого петуха.

– Мне всегда говорили, что я прирожденный оратор, но, как видите, я избрал военное поприще.

– Какая потеря для литературы, – льстиво промурлыкала Доминик.

– Вы правы, – согласился полковник Mapсо, – вы правы.

Джуда столько раз били, что он уже не ощущал ударов бича. Его лицо опухло, покрылось синяками и запекшейся кровью, спина превратилась в сплошную открытую рану. От каждого движения все тело пронзала резкая боль. Но сколько бы его ни били, он никогда не скажет им, где находится «Вихрь».

Он был голоден, потому что ему уже много дней не давали пищи, но чувство голода заглушала мучительная жажда.

Когда дверь в камеру открылась, Джуд даже не поднял глаз. Но когда его окатили ведром холодной воды, капитан встал на ноги и рванулся к истязателю, насколько позволяли цепи, которыми он был прикован к стене.

– Французский ублюдок, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Вот пожалуйста, это еще раз показывает, насколько неблагодарный народ американцы, – обратился француз к своему напарнику, окатившему Джуда из второго ведра. – А мы-то еще стараемся сделать из тебя красавчика, чтобы полковник Марсо мог показать тебя своим важным гостям. Я слышал, среди них есть одна прекрасная дама: ты же не хочешь предстать перед ней в непрезентабельном виде.

– Да, – хихикнул второй. – Это та самая женщина, пират, из-за которой ты сюда попал.

Джуд поднял голову. За все время заточения он не испытывал большей муки, чем в эту минуту. Из груди его вырвался вопль отчаяния:

– Нет! Только не она! Только не она!

Когда Джуда, закованного в цепи, ввели в комнату, Доминик сделала над собой неимоверное усилие, чтобы не выдать своих чувств. Она ощутила, как чья-то дружеская рука нашла под столом ее руку, и встретила сочувственный взгляд Итана.

Доминик сморгнула невольные слезы, увидев, как Джуд, оступившись, упал на колени; но когда стражник рванул цепь, охватывавшую запястья пленника, и заставил его встать на ноги, Доминик вынуждена была отвернуться. Наконец, справившись с собой, она подняла глаза и посмотрела на Джуда. Он не сводил с нее взгляда, в котором горела такая ненависть, что у девушки похолодело сердце.

Но она не имела права поддаваться слабости, иначе все пропало. Судорожно вздохнув, Доминик поднялась и приготовилась играть свою роль. Она должна совершить невозможное и предстать перед всеми жестокой и бессердечной.

Перед глазами у Джуда все плыло, и он ощущал, что в любую минуту может рухнуть на пол. Он не смотрел ни на кого, кроме женщины, которая его предала. Джуд даже не предполагал, что, увидев ее вновь, испытает такое потрясение. В нем боролись два человека: одному хотелось уничтожить эту женщину, заставить ее на коленях молить о пощаде, другой мечтал лишь об одном – услышать от нее, что она не предавала его ради денег.