Виктория Холт - Мы встретимся вновь Страница 5

— Как и все мы.

Я увидела печаль в его глазах и на какое-то мгновение вернулась к той ночи в детской, когда нянюшка Крэбтри и я помешали его матери убить Тристана. Я вспомнила, как Гордон, войдя в комнату, застыл, ошеломленный случившимся.

Я глубоко сочувствовала ему и восхищалась тем, как он быстро оправился от шока и взял контроль над ситуацией, как мужественно перенес случившееся, как нежен он был со своей бедной сумасшедшей матерью.

Я услышала свой голос:

— И как она себя чувствует? — и не сразу осознала, что мы говорили сейчас не о Матильде. Но он не удивился. Полагаю, что он вообще редко забывал о ней.

— Состояние ее не изменилось, хотя временами она узнает меня и других…

— Извините. Я не должна была об этом говорить. Я огорчила вас.

— Нет ничего хорошего в молчании. Если есть нечто такое, то неважно, вспоминаем мы об этом или нет. — Он улыбнулся. — Я могу говорить с вами об этом, Виолетта. В сущности, такой разговор как-то помогает.

Я слегка растерялась. Не думала, что Гордон нуждается в моей помощи. Он всегда казался таким самоуверенным. Но я поняла, что даже самонадеянного человека может ошеломить открытие, что его мать убийца.

— Тяжело ее видеть, — продолжал Гордон. — Ее бедный расстроенный рассудок пытается понять действительность. И, Виолетта, я лишь надеюсь, что она никогда не осознает, что случилось. Лучше для матери продолжать жить в неведении, чем узнать правду.

Я кивнула:

— Она все делала для вас, Гордон. Плела интриги… Ее навязчивая идея появилась только потому, что она любила вас безмерно.

— Я не забываю об этом, — ответил он. — И не забуду никогда. Если бы только она откровенно поговорила со мной. Я надеялся (и она тоже), что мой отец признает меня. Это правда, что я вложил много сил в поместье и что я единственный заботился о нем. Но моя мать не была официальной женой, а тут еще Дермот… и затем Тристан.

Я хотел найти поместье для себя и кое-что присмотрел. Это, конечно, не поместье Трегарлендов или Джерминов, но оно будет моим собственным.

— Вы часть Трегарленда, Гордон. Вы любите его, и вся ваша жизнь прошла в нем. Если только… — Я коснулась его руки.

— Бесполезно оглядываться назад. Мы должны идти вперед, и вокруг нас война. Никто не знает, что случится завтра. Пока все идет не так хорошо, не правда ли?

— Страшно, — ответил он. — Немцы входят в Голландию и Бельгию. Следующей будет Франция.

— Они, кажется, одерживают победу везде.

— Они готовились, мы — нет. В то самое время, когда лейбористы, либералы и часть консерваторов ратовали за разоружение, Гитлер смеялся над нашими слепцами и вооружался, ожидая момента для нападения. Они были готовы, а мы нет.

— Но сейчас мы готовимся.

— Это то же самое, что запирать конюшню после того, как лошадь сбежала.

— Но мы собираемся биться.

— И в конце концов мы победим. Я верю. Сейчас мы поняли опасность и действуем сплоченно. Но разве мы должны были страдать из-за слепоты правительства? Для некоторых из них, возможно, вообще не будет войны. Если мы могли бы вернуться и начать сначала! Что мы должны сделать, так это взглянуть фактам в лицо. Если бы и я был умнее, я бы смог увидеть, что творится с моей матерью. Увы, предвидеть будущее нам не всегда дано. Я думаю, что мы всегда должны стараться увидеть правду, а не прятаться от нее ради временного уюта.

— В самом деле наше положение такое плохое?

— Да, как только может быть. Думаю, мы недалеки от поражения. Но у нас в стране, без сомнения, витает особый дух, и когда нас прижмут к стене, мы сумеем выстоять. Но посмотрим фактам в лицо.

Немцы сфабриковали историю о том, что Британия и Франция хотят занять Голландию и Бельгию и что Германия берет их под свою защиту.

Датчане и бельгийцы придерживаются других взглядов и потому выступили против немцев, но их мало и они не подготовлены, а немцы хорошо вооружены и дисциплинированны и активно готовились к войне последние десять лет. Без сомнения, немцы вскоре сомнут их.

— Там наши мужчины, — с содроганием произнесла я. — О, Гордон, что может случиться?

— Наши солдаты сражаются за отчизну, что придает им силы, к тому же за отливом бывает прилив. Иногда я чувствую, что должен быть именно там, но ведь кто-то нужен и здесь. Вы, конечно, знаете — есть опасение, что немцы займут не только Нидерланды, но и Францию.

— Но «линия Мажино»…

— На нее надеяться смешно, потому что положение весьма плачевно. У нас формируется организация для защиты нашей страны? — Из местных добровольцев.

— Энтони Идеи, новый военный министр, сообщил на днях о ней. А это значит…

— Защита против вторжения?

— Если Франция падет…

— Такого просто не может быть!

— Вы говорите, там есть «линия Мажино». Но Бельгия и Голландия, несмотря на мужество своих народов, оказались легкой добычей для завоевателей, и Франция, как и мы, не подготовилась заранее. В общем, мы должны быть готовы ко всему.

— Можно ли надеяться, что Гитлер никогда не вторгнется в Англию?

— Трудно сказать. Существует Ла-Манш.

— Поблагодарим Бога за это.

— Ну, сейчас мы готовимся, если даже создается организация добровольцев. Можете себе представить, что я испытываю, оставаясь здесь… в общем, я вступил в эту организацию.

— Я знаю, Гордон. Вы не могли остаться в стороне.

— Я назначен начальником нашей местной группы.

— Я рада, Гордон. Знаю, что вы с этим справитесь.

— Надеюсь, что дело не дойдет до вторжения. Но надо быть реалистами и видеть ясно как светлую, так и темную сторону происходящего сейчас.

— Я согласна с вами. Правда, хотя мы и готовимся к вторжению, это ведь не значит, что оно может произойти.

— Чем лучше мы будем готовы к этому, тем меньше вероятности, что это может произойти.

Я молчала, думая, как всегда, о Джоуэне и Эдварде.

Гордон понимал, что я чувствую. Он не пытался завести легкий разговор с девушкой, как многие бы сделали на его месте. Он слишком хорошо понимал, что меня прежде всего волнует. Поэтому Гордон очень подробно рассказал о новой организации и о ее проблемах, даже о том, что некоторые мужчины были слишком стары или не подходили для действительной службы, но с энтузиазмом вступили в ряды добровольцев.

Когда мы вышли из гостиницы, Самсона уже подковали, и мы вернулись в Трегарленд вместе.

Я не буду подробно пересказывать теперь уже страницы истории того прекрасного мая. Всем народам теперь уже известно, что поражение следовало за поражением. Немцы обошли «линию Мажино» и быстро пересекли Францию, а к последнему воскресенью мая оказались уже в Булони. В тот день мы все пошли в церковь, как и вся наша страна. Король и королева вместе с королевой Нидерландов, которая, после того как немцы захватили ее страну, нашла убежище в Англии, посетили службу в Вестминстерском аббатстве.