Кэтрин Коултер - Невеста-наследница Страница 5

— Но ты никому ничего не скажешь, правда?

— Скажу Аликс, а больше никому.

— Тебя ведь не смущает, что он шотландец?

— Нет. А почему это должно меня смущать?

— Когда Томас Мэннерли сообщил мне об этом, в его голосе звучало легкое презрение. И еще он назвал его варваром.

— Отец Томаса, покойный виконт, был глубоко и непоколебимо убежден, что истинный джентльмен может родиться только в Англии, где сам воздух напоен праведностью. Томас воспринял эти нелепые взгляды своего родителя.

— Спасибо, Дуглас. — Синджен нагнулась и поцеловала брата в щеку.

Глядя, как она выходит из библиотеки, Дуглас задумчиво насупил брови и начал играть пальцами, медленно постукивая ими друг о друга. Единственное, что он имел против шотландцев, было то, что, если Синджен выйдет замуж за одного из них, она будет жить очень далеко от своей семьи.

Спустя малое время он тоже вышел из библиотеки и отправился спать. Когда он вошел в спальню, Аликс сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы щеткой. Взглянув в зеркало, он встретился с ней взглядом, улыбнулся и начал раздеваться.

Щетка тотчас остановилась. Аликс положила ее на столик и повернулась к нему лицом.

— Ты что, собираешься смотреть на меня, пока я не сниму все до нитки?

Вместо ответа она улыбнулась и кивнула.

— Аликс, ты сверлишь меня глазами. В чем дело? Ты боишься, что я нагулял лишний жир? Хочешь удостовериться, что это не так, что я, как всегда, строен и все мои члены пребывают в состоянии, годном для работы?

Ее улыбка сделалась еще шире, но на сей раз она отрицательно покачала головой и сказала:

— О нет. Думаю, по этой части ты безупречен. Ты был безукоризненно хорош и прошлой ночью, и утром, и… — Она тихонько хихикнула.

Раздевшись донага, он подошел к ней, поднял ее на руки и отнес на кровать.

Когда Дуглас вновь обрел способность говорить связно, он растянулся на постели рядом с женой и сказал:

— Наша Синджен влюбилась.

— Так вот почему она стала вести себя так странно, — проговорила Аликс зевая и, приподнявшись на локте, поглядела на своего супруга.

— Его зовут Колин Кинросс.

— О Господи.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне показали его на днях на музыкальном вечере у Рэнли. На вид он очень волевой, Дуглас. И упрямый.

— Ты разглядела все это, посмотрев на него один раз?

— Он на редкость рослый, пожалуй, даже выше тебя. Это хорошо, ведь Синджен очень высока для женщины. В общем, я хотела сказать, что он показался мне безжалостным, да, именно безжалостным. По-моему, он ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего.

— Помилуй, нельзя узнать столько всего о человеке, основываясь только на его наружности. Слушай, Аликс, если ты сейчас же не перестанешь молоть этот вздор, я отниму у тебя всю одежду на целых два дня.

— Я ничего не знаю об этом Колине Кинроссе, Дуглас.

— Он высокий и на вид крутой. И безжалостный. Неплохая исходная точка для розысков, которые я собираюсь начать.

— Вот увидишь, что я была права. — Она засмеялась, и ее горячее дыхание приятно обдало его плечо. — Мой отец всегда относился к шотландцам свысока. Надеюсь, что ты смотришь на них иначе.

— Так оно и есть. Синджен сказала, что еще не успела с ним познакомиться.

— Не сомневаюсь, что скоро она это исправит. Сам знаешь, какая она изобретательная.

— А я тем временем попробую разузнать все, что можно, об этом шотландце. Так ты, стало быть, считаешь, что он безжалостный?

Вечером следующего дня Синджен чувствовала себя такой счастливой, что ей хотелось танцевать в своей спальне. Сейчас Дуглас поведет ее и Александру в театр «Друри-Лейн», где дают «Макбета». Само собой разумеется, что, будучи шотландцем, прозываясь Кинроссом и имея кучу родственников, чьи фамилии начинаются на «Мак…», он непременно придет на представление. Сегодня премьера. Ну, конечно же, конечно же, он придет! Ох, а что, если он будет с какой-нибудь дамой? Что, если он… Нет, об этом нечего и думать! Нынче вечером она потратила целый час на свой туалет, и, глядя на нее, Дорис, ее камеристка, одобрительно кивнула и многозначительно улыбнулась.

— Вы выглядите бесподобно, миледи, — сказала она, любовно вплетая в волосы Синджен бархатную голубую ленту. — У этой ленты такой же цвет, как у ваших глаз.

«Да, я и впрямь смотрюсь недурно», — подумала Синджен, в последний раз оглядывая себя в зеркале. На ней было платье темно-синего шелка с короткими пышными рукавами, перехваченное под грудью голубым поясом того же оттенка, что и лента в ее волосах. Она выглядела высокой, стройной, а ее лицо было слегка бледно, как и требовала последняя мода. Вырез на платье неглубокий, только чуть-чуть открывает ложбинку на груди, потому что Дуглас терпеть не может, когда дамы слишком оголяются. Да, вид у нее превосходный.

Синджен увидела его только в антракте. В фойе театра «Друри-Лейн» собрался весь свет. Отовсюду слышались оживленные разговоры и веселый смех, и пламя бесчисленных свечей отражалось в драгоценностях, которых хватило бы на то, чтобы целый год кормить жителей дюжины английских деревень. Было очень жарко. На одежде некоторых незадачливых дам и джентльменов виднелись потеки свечного воска, капающего с люстр. Дуглас отправился в буфет, чтобы принести шампанского жене и сестре, потом к Аликс подошла одна из ее подруг, и таким образом Синджен оказалась предоставлена самой себе и могла обойти все закоулки огромной залы в поисках своего шотландца (именно так она называла его в мыслях). К ее восторгу и ужасу, она увидела его почти тотчас — он стоял у нее за спиной, менее чем в восьми футах, и беседовал с лордом Брассли, другом Райдера. Лорд Брассли, которого все приятели звали Брасс, был известный повеса, но сердце имел доброе и содержал свою жену в большей роскоши, нежели любовниц, что было достойно одобрения.

Сердце Синджен учащенно забилось. Она повернулась и пошла прямо к нему. По дороге она столкнулась с каким-то толстым джентльменом, машинально извинилась и, не задерживаясь, двинулась дальше. Когда до него оставалось не более трех футов, она услышала, как он рассмеялся и сказал, обращаясь к лорду Брассли:

— Черт побери, Брасс, что еще мне остается делать? Положение мое — хуже не придумаешь. Напасти налетели на меня целой стаей, и каждая злорадно хихикает и ухмыляется и норовит клюнуть. Эти два мерзавца — мой папаша и старший брат — довели дело до того, что я непременно должен жениться на богатой наследнице, иначе я потеряю все, что имею. А все девицы с деньгами, которых я до сих пор встречал, страшны как смертный грех.

— Ах, дружище, не смотри на вещи так мрачно, ведь в Лондоне есть девицы куда более приятные, — со смехом отвечал лорд Брассли. — Такие, что предназначены не для брака, а для утех. На них не женятся, ими просто наслаждаются. В их обществе ты отлично развеешься, Колин, а развеяться — это как раз то, что тебе сейчас нужно. — С этими словами он хлопнул Колина Кинросса по плечу. — Что касается поисков наследницы, то потерпи немного, мой мальчик, потерпи немного, и в конце концов какая-нибудь да подвернется.