Ширли Басби - Только ради любви Страница 5

Он ухмыльнулся, когда подумал, что его предложение не слишком отличалось от большинства браков, заключенных в высшем свете. Но Айвес также с горечью признал, что не хочет такого брака, какой был у его отца: жена сбежала с другим мужчиной, оставив ему на попечение двоих сыновей.

Черт возьми, нет!

Тихий смех прервал неприятные мысли, и виконт заметил девушку не старше восемнадцати лет, которая уже несколько минут пыталась привлечь его внимание. Однако мрачное выражение на запоминающемся лице и злые мысли, отразившиеся в зеленых глазах Айвеса, заставили ее побледнеть и попятиться назад.

Он был Поражен такой реакцией, и обаятельная улыбка вдруг совершенно изменила его лицо. Это можно было сравнить с улыбкой разбойника, которая ничуть не уменьшала риск столкновения с ним. Айвес знал, что довольно красив, хотя и считал, что его нос несколько длинноват, а скулы слишком выступают. Но, как говорили женщины, в нем было нечто такое…

Девушка взглянула на Айвеса еще раз, замедлила шаги, улыбнулась и кокетливо опустила глаза. Айвес едва не расхохотался.

— Она очаровательна, эта Фелис Олден, хотя, пожалуй, слишком юна для такого опасного негодяя, — раздался рядом знакомый голос. — Я тебя умоляю, не обнадеживай бедняжку ради ее же блага.

Айвес был искренне рад.

— Персиваль! Что, черт возьми, ты делаешь здесь? Я-то думал, что такие скучные сборища не для тебя.

Персиваль Форрест, высокий щеголь, который был всего несколькими годами моложе Айвеса, сделал кислую физиономию.

— Сестра моего отца приехала в Лондон и настояла на том, чтобы я сопровождал ее сюда сегодня вечером. — Лукавая улыбка заиграла на немного резком, но приятном лице Персиваля. — Нет нужды спрашивать, почему ты здесь. Как продвигается охота за невестой?

Айвес в ответ только пожал плечами.

Они знали друг друга всю жизнь — поместье Форрестов находилось недалеко от фамильного дома Харрингтонов, и во время службы в кавалерии они тоже были закадычными друзьями. Айвес знал, что под фатоватой внешностью Персиваля скрываются бесстрашное сердце и тонкий ум. Поэтому после возвращения в Англию он первым делом нанес визит Персивалю. Совместное военное прошлое только укрепило их дружбу.

В отличие от Айвеса, который предпочел бы похоронить себя в деревенской глуши, Персиваль любил покрасоваться в высшем свете и чувствовал там себя как рыба в воде. Прибыв в Лондон месяц назад, Айвес все больше полагался на знание Персиваля обычаев высшего света и надеялся на друга в поисках жены.

Они несколько минут обсуждали лошадь, которая понравилась обоим на аукционе, потом разговор перешел к самой волнующей новости, которая достигла Лондона несколько дней назад, — о разгроме французского флота при Аяксе. А от этой победы разговор плавно перешел к обсуждению недавнего прибытия в Португалию сэра Артура Уэлсли.

Айвес был совершенно поглощен беседой с Персивалем, когда что-то привлекло его внимание. Возможно, мелодичный смех? Он поднял голову, словно тигр, почуявший добычу.

Толпа неожиданно расступилась, и он увидел.., ее.

Схватив друга за руку, лорд Харрингтон спросил:

— Кто она?

Форрест, застигнутый в момент рассуждения о сложном военном маневре, оказался в некотором замешательстве. Но, проследив за взглядом Айвеса, застонал.

— Ну почему из всех присутствующих здесь женщин именно она привлекла твое внимание? — Видя, что Айвес пристально следит за сверкающим созданием, окруженным воздыхателями, Персиваль неохотно ответил:

— Ну что ж, если ты хочешь знать, это Софи Марлоу, точнее — маркиза Марлоу.

Айвес был поражен охватившим его чувством страха.

— Она замужем?

Персиваль снова вздохнул.

— Нет. Вдова.

Лицо Айвеса просветлело. Она была похожа на мотылька, прекрасного золотистого мотылька, начиная от уложенных на голове золотисто-русых волос до выступавших из-под края светло-желтого платья позолоченных туфелек, а когда она засмеялась, Айвес ощутил странную дрожь. «Это самое восхитительное существо, которое я когда-либо встречал, — подумал Айвес. — Высокая, стройная и кажется такой легкой, что ее могло бы унести дуновением ветерка; но в ней также чувствуется и сила».

— Представь меня!

— Оставь эту затею, Айвес! Разве ты не слышал, что я сказал? Она вдова, и вдова с отвратительным прошлым, поверь мне. Разве тебе не известно, кто такой был Саймон Марлоу?

— Я его не знаю.

— Ты ничего не потерял. Он был отъявленным мерзавцем во всех отношениях. Совсем не джентльмен, несмотря на свой титул, и уж совсем не тот человек, за которого любая уважающая себя семья выдала бы замуж свою дочь.

Айвес нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что ее семью нельзя назвать уважаемой?

— Не совсем так. Семья отца леди Марлоу была образцовой. Вот только семья ее матери… — Зная по опыту, что его друг не успокоится, пока не получит ответы на все интересующие вопросы, Персиваль пробормотал:

— Черт возьми!

Я надеялся, что ваши пути никогда не пересекутся… — Он сделал глубокий вдох и выпалил:

— Ее матерью была Джейн Сковилль.

Айвес застыл от неожиданности, и его взгляд, обращенный на профиль леди Марлоу, стал еще более напряженным.

— Это та самая Джейн Сковилль, что окрутила моего брата? — хрипло переспросил он.

— Она, — признал Персиваль. — Теперь ты понимаешь, почему эта женщина не должна интересовать тебя? Но это еще не все. Ходят слухи, будто леди Марлоу убила своего мужа.

Установилась неловкая тишина. Айвес, похоже, не расслышал последние слова. Он думал о Джейн Сковилль, и его руки невольно сжались в кулаки.

Бессердечная, глупая потаскушка, которая окрутила Роберта до такой степени, что брат с ума сходил от любви к ней. Он был настолько одурманен, что не мог смириться с известием о ее помолвке с графом Грейсоном. И вдень свадьбы Джейн Роберт не вынес отчаяния и повесился в конюшне.

Айвесу тогда исполнилось десять лет, но случившееся было настолько живо в его памяти, будто произошло только вчера. Мальчик обожал своего брата, который был старше на двенадцать лет, и именно он обнаружил тело Роберта.

— А как сейчас поживает дорогая Джейн? — мрачно поинтересовался Айвес. — Я должен нанести ей визит.

— Она умерла несколько лет назад. — Персиваль выглядел удрученным. — Полагаю, ты можешь позлорадствовать на ее могиле, если считаешь, что от этого тебе станет легче.

— Нет, я не могу опуститься до такого. Но у меня появилось искушение отомстить ее дочери.

Персиваль укоризненно покачал головой.

— Разве ты не слышал, что я сказал? Она убила своего мужа, и я бы поостерегся общаться с ней.