Виктория Холт - Тайна поместья Страница 5

— Мне пора ехать, — сказала я, поднимаясь с травы с собакой в руках.

Он кивнул.

— Я помогу вам отвезти его, — ответил он, подсаживая меня на лошадь. Сев в седло, он взял у меня пса и, держа его подмышкой, обернулся ко мне. — Куда ехать?

Я показала ему дорогу, и мы тронули лошадей. Через двадцать минут мы уже были в Гленгрине и еще через пару минут остановились у ворот Глен-хауса.

— На самом деле, он ваш, — сказала я. — Ведь это вы заплатили за него.

— В таком случае я дарю его вам, — ответил он, улыбнувшись мне. — Но я сохраню за собой некоторые права на него. Мне будет интересно знать, как идут его дела. Я могу как-нибудь навестить вас, чтобы справиться о нем?

— Конечно.

— Как насчет завтра?

— Если вам угодно.

— А кого мне спросить?

— Мисс Кордер… Кэтрин Кордер.

— Благодарю вас, мисс Кордер. Габриэль Рокуэлл завтра нанесет вам визит.

Появление в доме собаки привело Фанни в ужас.

— Теперь собачья шерсть будет по всему дому, — ворчала она. — Не удивлюсь, если мы в тарелках будем находить его волосы, а в постелях — блох.

Я не обращала внимания на ее ворчанье. Я сама вымыла пса и начала понемногу кормить его хлебом, размоченным в молоке. Потом я разыскала корзинку и принесла ее к себе в спальню. Ночью я засыпала под еле слышное сопение пса, думая о том, что сегодня неожиданно исполнилась моя детская мечта: я всегда хотела иметь собаку, но Фанни не давала мне даже заикнуться о ней.

Я перебрала в голове разные собачьи клички, но мне ничего не нравилось. Наконец я решила назвать его Пятницей, потому что именно в пятницу я нашла его.

К утру ему явно стало лучше, и я с нетерпением ждала визита Габриэля, потому что теперь, когда я могла больше не волноваться за собаку, меня преследовали мысли о загадочном незнакомце.

Он приехал после обеда. Было три часа, и я сидела в своей комнате, когда услышала под окном звук копыт. Пятница повел ушами и вильнул хвостом, как будто знал, что приехавший — ни кто иной, как его спаситель.

Я выглянула в окно, но так, чтобы он не мог меня увидеть, если бы вдруг взглянул наверх. Он был, безусловно, хорош собой, но в его внешности не было и следа той мужественности, которую обычно ожидаешь увидеть, глядя на представителей сильного пола. Зато у него был очень аристократический вид. Я заметила это еще накануне, но не была уверена, что мне это не показалось по контрасту с видом прежней хозяйки Пятницы.

Я поспешила вниз, потому что боялась, что Фанни или кто-то из горничных могут оказать ему не вполне любезный прием.

По случаю его ожидаемого приезда на мне было мое лучшее дневное платье из темно-синего бархата, а мои черные волосы были заплетены в косу и уложены короной вокруг головы.

Я вышла на улицу в тот момент, когда он слезал с лошади. Увидев меня, он элегантным жестом снял с головы шляпу и слегка поклонился.

— Так вы приехали! — сказала я. — Пятница уже почти поправился. Я его так назвала потому, что нашла его в пятницу.

В этот момент в дверях появилась одна из горничных — Мэри. Я велела ей позвать кого-нибудь из конюхов, чтобы забрать лошадь Габриэля и дать ей воды и овса.

— Пойдемте в гостиную, — сказала я Габриэлю. — Я позвоню, чтобы принесли чай.

Он пошел за мной вверх по лестнице, слушая мой отчет о состоянии Пятницы. — Я принесу его сюда, и вы сами увидите, насколько лучше он выглядит.

В гостиной я раздвинула портьеры и подняла шторы, отчего комната сразу приобрела более жизнерадостный вид.

Следуя моему приглашению, Габриэль сел в кресло и, улыбнувшись мне, сказал:

— Я рад, что вы спасли его.

— На самом деле это сделали вы.

Он опять улыбнулся, а я позвонила, и в дверях почти в ту же секунду появилась Джэнет.

Она уставилась на моего гостя, как на привидение, и, когда я велела ей принести чай, она посмотрела на меня с видом человека, которого попросили достать луну с неба.

Через пять минут явилась Фанни. У нее был негодующий вид, и я рассердилась. Ей пора наконец понять, что я теперь хозяйка дома, а не ребенок, которым она может помыкать.

— Стало быть, мы принимаем гостей, — угрюмо и в то же время язвительно сказала Фанни.

— Да, Фанни, у нас гость, — холодно ответила я. — И прошу вас проследить, чтобы чай подали поскорее.

Она поджала губы, и я видела, что она ищет, что бы такое ответить, но я повернулась к ней спиной и обратилась к Габриэлю:

— Я надеюсь, вам не издалека пришлось ехать?

— Из гостиницы «Черный олень» в Томблерсбери.

Я знала Томблерсбери. Это была небольшая деревушка, похожая на нашу, примерно в шести милях от Глен-хауса.

— Вы там живете?

— Я остановился там ненадолго.

— А вообще вы живете в Йоркшире, мистер Рокуэлл? Однако я задаю слишком много вопросов.

Я знала, что Фанни вышла из гостиной и подумала, что она пойдет к моему отцу жаловаться на меня. С ее точки зрения было верхом неприличия то, что я в одиночестве принимаю гостя мужского пола. Ну и пусть! И Фанни, и мой отец должны были наконец осознать, что та жизнь, которую я веду в этом доме, не только очень одинока и скучна, но еще и недостойна молодой женщины с таким образованием, как мое.

— Ничуть, мисс Кордер. Пожалуйста, спрашивайте меня, что хотите. Если я не смогу ответить, я так и скажу вам.

— Так где вы живете?

— Наше поместье называется Киркландское Веселье, и оно расположено на окраине деревни Киркланд.

— Киркландское Веселье! Что за удивительное название! Сразу представляется что-то очень радостное.

Промелькнувшее на его лице выражение дало мне понять, что мое замечание было неуместно, что могло означать только одно: он не был счастлив у себя дома. В чем же причина этой загадочной грусти? Я знала, что проявлять любопытство неприлично, но мне было очень трудно его сдержать.

— А ваша деревня далеко отсюда? — спросила я.

— Около тридцати миль. Так что наша встреча была чистой случайностью, но я очень рад, что она состоялась.

Я поняла, что неловкий момент был позади, и сказала:

— Если вы извините меня, я вас на минуту оставлю и схожу за Пятницей.

Когда я вернулась в гостиную с собакой, там был мой отец. Ясно, что Фанни настояла на том, чтобы он присоединился к нам ради соблюдения приличий. Габриэль рассказывал ему, как мы покупали собаку, и мой отец вел себя на удивление вежливо и даже приветливо, изображая интерес к истории, которая, как я знала, на самом деле его совершенно не волновала.

При виде Габриэля Пятница попытался встать в своей корзинке, в которой я принесла его. Габриэль почесал его за ухом, и в ответ на это пес лизнул его и завилял хвостом.