Сирота с Манхэттена. Огни Бродвея - Мари-Бернадетт Дюпюи Страница 5

— как много лет тому назад, одним осенним вечером в Нью-Йорке.

Нью-Йорк, Дакота-билдинг, в тот же день

Стоя у широко раскрытого окна своей спальни, Мейбл Вулворт смотрела, как встает солнце. Свежий рассветный воздух пьянил, зрелище, открывавшееся взору, было восхитительным. Тончайшая игра света на бледно-голубом небе, подсвеченные розовым облака…

— Птицы поют, встречают новый день, — тихо проговорила она. — Эдвард, ну когда она приедет? У меня нет сил больше ждать. Я хочу обнять свою Лисбет, расцеловать!

— Дорогая, еще немного терпения! — отвечал супруг, потягиваясь на кровати. — Телеграмма, в которой она сообщит о приезде, может прийти в любой момент — сегодня утром или вечером. Все, что нужно, я сделал, и Лисбет подтвердила получение денег, которые я переслал для оплаты проезда четырех пассажиров. Насколько я понял, Бонни и ее будущий муж от моего содействия отказались.

Предпочли купить билеты в третий класс за свои деньги.

Эдвард встал и подошел к жене. Мейбл была в ночной рубашке из розового шелка. Бретелька сползла с одного плеча, и он прикоснулся губами к теплой коже у нее на спине.

— Мы отказались от поездки во Францию, о чем я не жалею. Тем более что Лисбет обещала отплыть первым же пароходом, — добавила она. — Но они все еще в Париже и редко дают о себе знать. Происходит что-то странное, Скарлетт в этом уверена.

Негоциант поморщился при одном упоминании этого имени. Влияние соседки по дому, Скарлетт Тернер, помешанной на всем паранормальном, на Мейбл росло, и Эдвард уже начал по этому поводу беспокоиться.

— Откуда она может это знать? — произнес он с легким раздражением. — Сказали карты Таро? Или, может, она купила себе магический хрустальный шар?

— Эдвард, только не надо издевок! Я серьезно. Не знаю, что бы я делала без Скарлетт в прошлом году, когда Лисбет от нас уехала.

— Прости, дорогая. Ты стала такой чувствительной, впрочем, как все матери мира.

С этими нежными словами он развернул жену к себе лицом. С разрумянившимся от волнения лицом в обрамлении медно-рыжих кудряшек она была очаровательна. С мечтательным видом он провел пальцами от плеча к грудям и вниз, к округлому бедру. Мейбл не утратила ни своей миниатюрности, ни живости нрава, ни грации.

— Ты — все та же девчонка, много лет назад поймавшая меня в свои сети, Мейбл. Неотразимая прелестница, которую я люблю всем сердцем с той секунды, когда наши взгляды встретились.

— Льстец! Мне недавно исполнилось сорок три, и в прошлую субботу, за ужином, Перл долго рассматривала меня, как чудного зверя в зоопарке, а потом посоветовала крем от морщин. Безжалостная у тебя племянница!

Эдвард закрыл ей рот поцелуем. Приласкал, в свою очередь любуясь бегущими над городом облаками. С улицы наверх, к окну, у которого супруги так и остались стоять обнявшись, доносилась какофония звуков: призывные крики торговцев газетами, стук копыт по мостовой, лошадиное ржание, а временами и сигналы клаксонов, потому что автомобилей в городе прибывало. Фоном всему этому служил гул отдаленных людских голосов.

— Нашей Лисбет грозит опасность! — внезапно заявила Мейбл, как только муж позволил ей вдохнуть. — Скарлетт столько раз говорила! Карты позавчера выпали очень, очень плохие.

Но муж только пожал плечами, а потом изобразил озадаченность:

— С чего бы? Ее опекают Бонни и дядя Жан, не говоря уже о Ричарде Джонсоне. Дорогая, ты зря себя изводишь. И сколько бы ты ни называла меня материалистом, скажу еще раз: все мы в опасности, каждый день своей жизни. Такое и я могу напророчить, даже без помощи карт.

— А если этот мерзкий человек, Ларош, что-то предпримет? — вскричала Мейбл. — Человек, способный натравить бандитов на собственного зятя, лгать своей внучке! Он мог приехать в Париж, и, поскольку Лисбет до сих пор официально под его опекой, забрать ее и увезти в шато де Гервиль.

— Нет, Мейбл, он не посмеет! Так что хватит волноваться. Кстати, я ведь не ошибся в оценке этого индивидуума, хотя наблюдал за Ларошем с приличного расстояния, когда он приезжал в Нью-Йорк. Помнишь, я сразу тебе сказал: это человек холодный, замкнутый.

— Конечно помню, — согласилась супруга. — Слава Богу, что мы не отдали ему Лисбет! Ей тогда было всего шесть. Утешает то, что с нами она была счастлива. Боже, пусть она поскорее приедет!

Когда от Элизабет пришло первое письмо с парижским штампом, Вулвортам было от чего встревожиться. В общих чертах она описала прошлые злодеяния деда и что ей пришлось сбежать от него в столицу в сопровождении Бонни, Жана Дюкена и Ричарда, своего жениха.

С изумлением и ужасом они узнали, какую роль сыграл Гуго Ларош в исчезновении багажа Дюкенов по их прибытии в морской порт Гавра. Еще Элизабет объяснила, как нашлись доказательства, что дед организовал убийство своего зятя, Гийома Дюкена.

Но о самом страшном Элизабет предпочла умолчать. Поэтому Мейбл с мужем скорее обрадовались этому грустному стечению обстоятельств, которое вот-вот вернет им обожаемую Элизабет. Они очень любили ее — дитя, которое подарила им судьба, ведь своих детей у них не было. А еще в ее письме была фраза: «Первым же пароходом поплыву в Нью-Йорк». С тех пор они считали дни в ожидании ее приезда.

Париж, Л'Опиталь-де-ла-Шаритэ, в тот же день, в тот же час

Сидя на краешке кровати, Бонни нежно обнимала все еще дрожавшую от волнения Элизабет. Молодая женщина только что слабым, детским голосом поделилась с ней своим ужасным секретом.

— Я так и знала, — прошептала гувернантка. — С самой первой минуты, но решила ни о чем тебя не расспрашивать. Хотя, пожалуй, стоило. Тебе бы не пришлось столько времени молча страдать, и сегодня ты чуть не умерла.

— Ничего, зато теперь мне легче. Вы с Ричардом должны знать правду. Бонни, что бы ни случилось, я ни о чем не жалею.

— Ты намекаешь на то, как повел себя Ричард? Негоже было оставлять тебя одну в такой момент, даже если он рассердился.

— Он счел это предательством с моей стороны, и его трудно в этом упрекнуть. Если он разорвет помолвку, я не обижусь. Бонни, я очень хочу домой. Я хорошо себя чувствую, так зачем мне оставаться в больнице?

— Пойду и поговорю об этом с медсестрой, которая тебя опекает. Я предусмотрительно захватила с собой комплект нижнего белья и твое платье. Господи, когда мне сказали, что ты в больнице и едва не утонула, у меня чуть сердце не остановилось! Из больницы прислали мальчика-посыльного, и он мне все рассказал.

— Бонни, прости меня!

Элизабет прижалась головой к плечу подруги. Вот