Карен Монинг - Избранница горца Страница 5

Джесси взглянула на телефон.

Потом посмотрела на часы.

Она не знала номера палаты, в которую положили профессора, и вряд ли среди ночи ее соединят с ним, если она позвонит администратору. Хотя сам профессор говорил, что почти не пострадал, Джесси знала, что врачи не стали бы удерживать его в клинике, не будь у него серьезных повреждений. Больницы избавлялись от людей так же быстро, как и принимали их.

В каком случае профессор расстроится больше — если она откроет контейнер или если откажется это сделать и новая доставка будет стоить ему уйму денег?

Джесси снова вздохнула, чувствуя, что в любом случае виноватой окажется она.

В конце концов в ней заговорил нищий студент колледжа.

— Хорошо. Давайте сделаем это. Открывайте.

Двадцать минут спустя грузчики получили ее неуверенную подпись и ушли, забрав с собой остатки упаковки.

А Джесси осталась стоять, с любопытством разглядывая то, что было в «посылке». Это оказался не саркофаг. На самом деле большую часть контейнера занимал набивочный материал.

А среди многочисленных слоев мягкой ткани лежало зеркало, которое, по указанию Джесси, осторожно прислонили к восточной стене, у книжных полок.

Зеркало было выше ее более чем на фут, его витиеватая рама была сделана из мерцающего золота. Каждый дюйм широкой окантовки был покрыт символами, настолько единообразными и упорядоченными, что они определенно что-то означали. Джесси прищурилась, рассматривая гравировку, но лингвистика была не ее специальностью и без долгого и вдумчивого изучения книг и статей она не смогла опознать ни одной буквы, символа или глифа.

Внешние края серебристого стекла, примыкающие к изукрашенной раме, были подпорчены какими-то черными мутными пятнами, но если не считать этого, само стекло было невероятно чистым. Джесси подозревала, что когда-то оно было разбито, а затем его заменили, потому что само зеркало выглядело на несколько веков «младше» рамы. Ни одно древнее зеркало не могло бы дать настолько четкого отражения. Самые ранние зеркала, обнаруженные археологами, датировались 6 200 годом до нашей эры, но они были изготовлены из полированного обсидиана, а не из стекла. Первые стеклянные зеркала большого размера — примерно метр на полтора — появились только в 1680 году благодаря итальянскому стекольщику Бернарду Перрото, который изготовил их для Зеркальной галереи Версаля по заказу экстравагантного «короля-солнце», Людовика XIV. Возраст редких зеркал, размером с то, что стояло перед Джессикой, — впечатляющих двух метров в высоту, — обычно не превышал нескольких веков.

Судя по всему, зеркалу было меньше века и никто не умер и не сошел с ума, вдыхая ртутные пары при изготовлении амальгамы. Шляпные мастера, «шляпники», были не единственными, кто страдал от токсических испарений во время работы (хотя Джесси почему-то никогда не встречалось выражение «безумный зеркальщик»).

Задумчиво прищурившись, она продолжала разглядывать зеркало. Как археолог она хотела узнать происхождение этой вещи и определить точный возраст рамы.

Джесси нахмурилась. Зачем профессору это зеркало? Такая вещь не вписывалась в круг его обычных интересов, который ограничивался копиями оружия и репродукциями древних хронометров вроде немецкой астролябии шестнадцатого века, стоящей на его рабочем столе. Да и как профессор смог позволить себе нечто настолько дорогое, получая зарплату преподавателя?

Выудив ключ из кармана джинсов, Джесси развернулась, чтобы уйти. Она сделала все, о чем просил ее профессор.

Джесси выключила свет, сделала шаг к двери и в этот миг ощутила холодок. Тонкие волоски на затылке встали дыбом и зашевелились, словно наэлектризованные. Сердце внезапно заколотилось в груди, и у Джесси появилось жутковатое ощущение — уверенность, что за ней наблюдают.

Причем наблюдают, как за добычей.

Вздрогнув, она повернулась к зеркалу.

Тускло подсвеченное бледным голубым светом скринсейвера, древнее зеркало выглядело очень странно. Золото казалось серебром. Серебрилось и стекло, ставшее темным, глубоким, заполненным тенями.

И там что-то двигалось.

Джесси так резко втянула в себя воздух, что чуть не подавилась им. Закашлявшись, она нащупала выключатель.

Яркий верхний свет затопил комнату.

Она уставилась в прямоугольное стекло, прижав руку ко рту и конвульсивно сглатывая.

Ее отражение уставилось на нее.

Миг спустя Джесси зажмурилась. И резко открыла глаза. Снова посмотрела в зеркало.

Там была только она.

Но волоски на затылке по-прежнему стояли дыбом, ледяные иголочки бегали по спине. Пульс на шее бешено колотился под ее ладонью. Широко раскрыв глаза, Джесси внимательно оглядела комнату.

Кабинет профессора был точно таким же, каким и должен быть.

Через минуту, которая показалась ей очень долгой, Джесси попыталась засмеяться, но смех получился дрожащим, неуверенным и странно прозвучал в пустом кабинете — словно квадратная комната и пространство в ней немного не совпадали размерами.

— Джесси, ты сходишь с ума, — прошептала она.

Ничего и никого не было в профессорском кабинете, кроме ее слишком живого воображения.

Она тряхнула головой, освобождаясь от наваждения, снова выключила свет и на этот раз быстро, не оборачиваясь, захлопнула за собой дверь.

Торопливо пройдя по коридору, Джесси выскочила на парковку. Золотистые и красные листья взвихрились у ее ног, когда она мчалась к машине.

Чем дальше она отходила от здания, тем смешнее ей становилось — ну надо же, побоялась остаться одна в кампусе ночью! Однажды она будет работать на раскопках в отдаленном месте, и ей наверняка придется коротать там ночи в одиночестве. Она не может позволить себе быть суеверной. Однако временами это довольно сложно, особенно если держишь в руках друидскую брошь, которой двадцать пять веков, или изучаешь удивительный меч латинского периода. Определенные реликвии, кажется, несут на себе следы древней энергии, отголоски жизни тех, кто касался их прежде.

Но ничего похожего на то, что, как ей показалось, она только что увидела.

«Ну что за ерунда? — пробормотала Джесси, пытаясь взять себя в руки. — Господи, у меня действительно один секс на уме».

Подглядывание за красавчиком и его девушкой, как оказалось, произвело на нее неизгладимое впечатление. Это, а также усталость и плохое освещение, решила Джесси, открывая машину и усаживаясь за руль, наверняка и стало причиной мимолетной, но ошеломляющей галлюцинации/фантазии.

Потому что была секунда, когда она была уверена, что видит полуобнаженного мужчину — совершенного бога секса — в кабинете профессора Кини, и этот мужчина смотрит на нее.