Лесли Лафой - Бесстрашная леди Страница 5

— Как мало надо, чтобы сделать его счастливым, — проговорил, глядя вслед мальчику, Роберт.

— И совсем немного, чтобы нас повесили, — невесело добавил Каррик.

Роберт отвел глаза.

— Если у тебя пропал интерес к нашему делу, мы можем вернуться к морю. Это успокоит наших матерей и вызовет уважение у наших отцов.

— У меня не пропал интерес, — ответил Каррик, завязывая рюкзак. — К тому же ни один из моих поступков не доставит удовольствия отцу, поэтому я волен заниматься тем, что приносит удовлетворение мне самому.

Роберт пожал плечами:

— Дядя Кирван досадует потому, что видит в тебе самого себя. Твоя мать говорит, что его преследует антихрист.

Антихрист, мысленно повторил Каррик. Это было одно из многих уникальных выражений двадцатого века, которые они позаимствовали у его матери.

— Я больше не собираюсь это обсуждать, — спокойным тоном сказал он кузену. — Если захочешь покинуть нас, я пойму тебя и не стану отговаривать.

— Ничего подобного я не имел в виду, — сердито возразил Роберт. — Я просто хотел сказать, что у нас есть и другая возможность, если нам надоест преследование властей.

Внимательно глянув на собеседника, Каррик сменил тему:

— Интересно, почему британцы преследовали и старались убить эту женщину? Но, как бы то ни было, мы не можем бросить ее на произвол судьбы, придется взять ее с собой. Лошадь ее кажется вполне надежной, но даже если она ездит верхом так отлично, как говорит Мэйлер, она не сможет держаться в седле, пока не придет в сознание. Придется мне пока посадить ее на своего коня.

— Как долго ты собираешься держать ее у нас?

— Пока она не сможет действовать самостоятельно.

— А если се станут считать членом банды Дракона? — продолжал Роберт. — Она не сможет нас покинуть, во всяком случае, это будет небезопасно. Патруль обычно состоит из шести человек. Если и этот был таким же, то один из солдат находится на пути в свой полк.

— Мы оставим се, когда закончим наши рейды и сможем рассчитывать на лучшее. Возможно, они считают ее мертвой, — возразил Каррик, передавая свой рюкзак Роберту.

Нагнувшись, он просунул одну руку под плечо девушки, другую под колени и выпрямился, держа ее на руках.

— Сейчас мы торопимся, — проговорил он, направляясь к своей лошади, — но при первой же возможности следует просмотреть ее вещи, быть может, удастся что-нибудь узнать о ее семье, о том, откуда она родом и что привело ее сюда.

— Может быть, она сама нам все расскажет, когда придет в себя, — заметил Роберт.

Каррик кивнул:

— Конечно, расскажет. А нам нужно держать язык за зубами, — добавил он, передавая женщину на руки Роберту. — Так будет лучше для всех.

Он вскочил в седло и протянул руки, чтобы забрать девушку у кузена.

— У нас и без того достаточно шансов болтаться в петле.

— Согласен. — Роберт направился к своему коню. — Предупрежу ребят, чтобы они не болтали лишнего.

— И еще скажи, что эта женщина находится под моей защитой, не хочу, чтобы она отвлекала парней.

Роберт усмехнулся:

— А если кто-нибудь захочет оспорить твои права, Каррик, и тебе придется доказывать их?

— Трудная задача, понимаю. Но кто-то же должен ее решить.

— Всегда приходится жертвовать собой, да?

— Конечно, — усмешка исчезла с его лица, — готовлюсь отправиться к святым отцам.

Глава 3

Она сказала, что ее имя Глинис Малдун. Красивое ирландское имя. Каррик посмотрел на хрупкую молодую женщину, лежащую у него на руках. Пряди каштановых волос, выбившиеся из-под широкополой шляпы, блестели на солнце, обрамляя тонкий овал лица. Кожа ее была бы бледной и прозрачной, как фаянс, если бы не покрылась загаром. На переносице и высоких скулах виднелись веснушки. Глаза блестящие, зеленые. Она напоминала нежный ирландский цветок.

Он улыбнулся, вспомнив, как она стукнула его кулаком, когда пришла в сознание. У Глинис Малдун, безусловно, ирландский характер.

Но, судя по произношению, она не ирландка, он в этом не сомневался. Она произносила слова мягко и отчетливо, и у него создалось впечатление, что там, откуда она появилась, каждое слово ценили и им наслаждались.

Его удивил странный покрой и материал ее одежды. Ему казалось, что между его матерью и этой женщиной есть много общего, по крайней мере их волшебная способность перемещаться в веках через континенты и океаны.

Каррик нахмурился. В данный момент ему не следовало усложнять свою жизнь. У него были дела поважнее, чем держать на руках стройную женщину, в то время как он носился по стране, стараясь не попасть в лапы британских солдат и избежать виселицы. И все же ему до боли хотелось провести пальцем по ее скулам.

Проклятие! Он не имеет права отвлекаться. Мисс Глинис Малдун уже давно должна была проснуться и пересесть на свою чертову лошадь. Он решительно просунул руку ей под голову.

Сознание вернулось к Глинис вместе с болью. В следующую секунду она поняла, что кто-то держит ее на руках. И почувствовала аромат солнца, коня и кожи, смешанный с мужским мускусным запахом. Сначала она запаниковала, потом заставила себя успокоиться и разобраться в ситуации.

Она определенно находилась на руках у ковбоя, с головокружительной быстротой скакавшего на лошади. Она помнила темноволосого мужчину с горящими синими глазами, который стоял на коленях возле нее, когда она пришла в себя. Кто он? Как его имя? Назвал ли он себя?

Она почувствовала сильную боль во всем теле. Особенно в плече. Но она не могла себе позволить сосредоточиться на боли. Весь ее мир перевернулся вверх тормашками, и ей надо было вернуть его на место.

Сними был какой-то мальчик, она слышала его звонкий голос. И еще голоса пяти человек. Все, кроме одного, двигались впереди. Тот, что скакал сзади, вероятно, вел свободных лошадей. Глухой стук конских копыт и тени на ее ресницах говорили о том, что они скачут по лесу.

Но она не слышала голоса синеглазого незнакомца, которого непременно узнала бы. Тот, кто держал ее на руках, тоже не произносил ни слова. Она попыталась сопоставить все сведения, которые ей удалось узнать. И в результате оказалось, что твердая как камень мужская грудь, сильные руки и колени, на которых она лежала, были весьма привлекательными, если бы не сама по себе ситуация, весьма далекая от пристойной.

«Не думай об этом, Глинис», — уговаривала она себя.

Мужчина сказал, что он ирландец. Судя по разговорам, которые ей довелось услышать, все они ирландцы. И еще британские солдаты. И флаг Великобритании, который она видела. Что, черт возьми, происходит? Этому должно быть какое-то объяснение, не помутился же у нее рассудок.