Сьюзен Джонсон - Леди и лорд Страница 5

— Ты, наверное, слышала, что англичане похитили Робби. Причем с нашей стороны не было ни малейшего повода. — Джонни все еще не сдвинулся с места.

Джанет кивнула, и ее черные, как ночь, волосы блеснули в пламени свечей.

— Что ж, это война. Вот я и подумала: может быть, ты нуждаешься в… утешении?

Джонни отказался — вежливо и мягко, по-прежнему оставаясь достаточно далеко от кровати.

Однако не для того Джанет проделала верхом четыре мили в грозу и дождь, чтобы теперь ее отвергли. Выросшая в богатой привилегированной семье, не знавшая ни в чем отказа и не привыкшая к этому, она проигнорировала слова Джонни, как если бы они были адресованы кому-то другому. Отбросив в сторону покрывало, женщина поднялась с постели во всей своей зрелой, цветущей красоте и медленно пошла по направлению к нему через большую, освещенную камином спальню. Обнаженная, соблазнительная и розовая, как яблоневый цвет, она явно хотела воодушевить своего любовника с более близкого расстояния.

Когда Джанет оказалась рядом, Джонни почувствовал, что его естество берет верх, а принципы медленно, но верно отступают под могучим натиском желания. Испытывая угрызения совести, он глубоко вздохнул.

— Робби никогда бы не оттолкнул меня, — промурлыкала Джанет, поднимаясь на цыпочки и целуя его в щеку, покрытую темной, словно вечерняя тень, щетиной. Одновременно она прижималась своей пышной грудью к его кожаной куртке так сильно, что Джонни пришлось прислониться спиной к двери.

Он понимал правоту Джанет, и это отнюдь не способствовало победе принципов над плотью. В свои восемнадцать лет Робби еще не был ни с кем помолвлен и щедро расточал ласки красоткам, живущим по обе стороны границы.

— Я очень устал, — честно признался лэйрд Равенсби. Действительно, двое суток без сна и пять часов, проведенных в седле, подорвали даже его сверхчеловеческую выносливость. Коли уж даже чувство вины перед Робби не смогло осилить его мужское начало, то, может быть, достаточным извинением станет его неподдельная усталость?

— А тебе и не надо ничего делать, дорогой, — проворковала графиня, легко водя кончиком пальца по небритому лицу своего любовника. — Тебе нужно всего лишь лечь, а уж я сама тебя оседлаю.

Джонни ничего не ответил, но его тело непроизвольно откликнулось на столь откровенное предложение женщины. Она была теплой и призывной, ее маленькая ручка скользнула по грубой коже его куртки, на секунду задержалась на пряжке ремня, а затем опустилась ниже, остановившись наконец на том месте, под которым уже ощущалось недвусмысленное шевеление.

— Ну вот, видишь! — прошептала она, снова подымаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Не так уж ты и устал.

В ноздри Джонни проник жасминовый запах ее духов — интригующий, зовущий, напоминающий о других ночах, проведенных с нею.

— Обожаю смотреть на тебя в воинском облачении! — Жаркий шепот Джанет опалял его лицо. Она стояла, приподнявшись на цыпочках и прижавшись к его затянутому в кожу телу, а металлические пластины, пришитые к его куртке, оставляли отметины на ее нежной коже. — Джонни Кэрр, военачальник…

Он слабо покачал головой, словно отвергая тот мелодраматичный образ, который создавала ему женщина. Практичный, в сущности, мужчина, он просто делал то, что должен был делать, — то же самое, что делали его отец, и дед, и все другие предки, чтобы защищать свои владения.

— Убил ли ты сегодня хоть одного англичанина? — горячо выдохнула Джанет Линдсей. Ее розовый язычок оставлял влажную дорожку на его мошной загорелой шее, и она чувствовала, как промокшая одежда Джонни холодит ее разгоряченное тело. Подвиги, которыми отличался каждый набег эрла Грейдена на земли Приграничья, возбуждали ее не хуже, чем его мускулистое тело и мрачная чарующая красота, не меньше, чем выносливость и неуемная фантазия, отличавшие его в постели.

— Боже мой, Джанет…

Джонни постарался отстраниться от женщины.

— Ты не можешь сказать мне «нет». — Ее руки еще крепче обвились вокруг широких плеч Джонни Кэрра. — Я не отпущу тебя. — Язык Джанет уже достиг его подбородка. — А Робби от этого, поверь, хуже не будет. Он не стал бы возражать. Поэтому… поцелуй меня, и я обещаю: ты не пожалеешь об этом…

И тут же, откинув голову назад, она сама одарила его горячим долгим поцелуем. Джонни понял, что не имеет ничего против, а если и имеет, то недостаточно для того, чтобы быть невежливым. И под конец он действительно не пожалел об этом, ибо в науке любви графиня была женщиной выдающихся способностей.

Однако позже, когда жена его соседа уже крепко спала, Джонни, презрев соображения вежливости, покинул се. В короткие минуты страсти можно было позабыть обо всем и ненадолго снова стать свободным от всех земных печалей. В конце концов, то, где и с кем он спал в данный момент, не имело никакого значения. Даже если бы сейчас рядом с ним не было Джанет, это не смогло бы освободить Робби и помочь ему оказаться под кровом отчего дома. Однако наступил момент, когда рассудок вновь вернулся к Джонни, и тогда он поднялся с постели.

Набросив стеганый халат японского шелка, который был теплее любого меха — когда-то он купил его в Макао, — Джонни осторожно вышел из спальни и по тускло освещенному коридору направился в комнату с картами. Он разложил их перед собой и еще несколько часов сидел за столом, выбирая наиболее удобные дороги, связывающие Равенсби и Харботтл. В первую очередь его интересовали тропы наименее гористые, пустынные с английской стороны границы и с самыми широкими проходами через Шевиотские горы.

Он принимал в расчет всевозможные пути, которыми может пойти за ними погоня, когда они отправятся в обратный путь.

3

На следующее утро группа парламентеров под белым флагом доставила лорду Годфри вежливое послание. В нем Кинмонт любезно указал на то, что, захватив Робби Кэрра, Годфри действовал противозаконно, и предложил ему немедленно отпустить похищенного младшего брата эрла Грейдена, восстановив тем самым попранную справедливость.

В ответном послании лорд Годфри снял с себя всякую ответственность за происшедшее и заявил, что все переговоры на данную тему должны вестись с заместителем королевского смотрителя границ лордом Скрупом. Последний, впрочем, был недосягаем, поскольку находился в своем загородном поместье. После этого Кинмонт послал письмо лорду Скрупу, предложив незамедлительно освободить Робби Кэрра — без каких-либо предварительных условий и требований выкупа, поскольку его захват являлся незаконным. В своем ответном письме лорд Скруп заявил, что не может предпринимать никаких действий, не согласовав их предварительно с королевой Анной и ее Тайным советом.