Линда Миллер - Мой разбойник Страница 5

РОДИЛСЯ В 1857 г. УМЕР В 1887 г.

Горло Кейли сдавило рыдание, в глазах застыли слезы. Это было просто глупо стоять на коленях среди заросших сорной травой могил, оплакивая человека, который умер больше века назад. Что сказал бы Джулиан, если бы увидел ее сейчас? Слабая улыбка скользнула по губам Кейли, несмотря на овладевшую ею скорбь. Она тяжело поднялась, отряхнула испачканные руки. Джулиан, вероятно, сказал бы с насмешкой в глазах, что ей нужно подумать над пересадкой левого полушария, поскольку ее собственное совсем не функционирует.

Перед тем как отправиться в мотель «Шейди Лейн», Кейли сделала остановку на заправочной станции, чтобы вымыть руки и причесаться.

Купив сандвич с сыром в баре кегельбана на противоположной от мотеля стороне улицы, Кейли вошла в свой номер, закрыла дверь на задвижку, разделась и приняла душ. Освежившись, она надела ситцевую ночную сорочку, почистила зубы и без сил упала на кровать. По телевизору ничего не было, кроме глупой комедии и пошлого шоу на затасканные темы, и Кейли скоро уснула. Она видела какие-то сумбурные, отрывочные сны, которые не смогла бы вспомнить утром.

Сан-Мигель, Северная Мексика, 1887 г.

Когда они, наконец, нашли Дерби Элдера, он играл в покер на раздевание с тремя проститутками и торговцем корсетами и проигрывал. Он остался в одних кальсонах и сапогах, что не удивило его выведенных из себя и утомленных поисками сводных братьев.

– Проклятье, Дерби! – прорычал Уилл Каванаг, снимая шляпу и с досадой хлопая себя ею по бедру.– Почему, черт возьми, ты заставляешь нас бегать за тобой по всей Мексике, как будто мы пытаемся отловить тебя, чтобы повесить?

Дерби прищурил глаза, но не оторвал их от карт. Он подозревал, что торговец блефует, а дьявольский блеск в темных глазах Марии говорил, что у нее началась полоса везения. Но она не стала бы снимать с него сапоги, если бы он проиграл.

– А тебе, Саймон, есть что сказать? – спросил он, зажав в зубах сигару.

Старший из трех братьев, Саймон, был начитанным человеком, он получил хорошее образование на Востоке. Саймон чертовски устал от погони за внебрачным сыном своего отца, презревшим сыновний долг.

– Если бы дело было за мной, – ответил Саймон, я повесил бы тебя прямо здесь.

Дерби засмеялся и почесал заросший щетиной подбородок. Мария даже бровью не повела.

– Я выхожу, – сказал торговец, вероятно, нервничая из-за неожиданного появления и грубости Уилла и Саймона.

Он бросил карты, взял свою сумку, полную товара, из которого он за время игры лишился подвязок и кружевного бюстгальтера, и ушел.

Мария окинула взглядом наследников Ангуса Каванага, отметив про себя неизменную веселость Уилла и приятную внешность Саймона. Чуть заметная улыбка пробежала по ее губам, и она снова сосредоточилась на игре. Двое других игроков, Агнес и Консуэла, молча побросали карты. Мария подвинула фишки на середину стола.

– Какова твоя ставка? – промурлыкала она, зная, что Дерби нечего было поставить.

Он разложил карты: три десятки и пара двоек. Мария ухмыльнулась и раскрыла свои: четыре валета.

– Черт, – буркнул Дерби.

– Жалко время на тебя тратить, – презрительно бросил Саймон.

– Я тоже не пылаю к тебе любовью, – процедил сквозь зубы Дерби.

Он еще ни разу не взглянул на братьев. Может, если бы он подольше потянул время, они выпили бы немного и отправились домой, в Неваду? Но Дерби знал, что это настолько же вероятно, как если бы Мария попросила его снять сапоги. Впрочем, прежде чем она успела что-то сказать, Саймон швырнул перед ней горсть серебряных монет.

– Игра окончена, – сказал он. – Бери свой выигрыш и проваливай.

Мария посмотрела на деньги – порядочная сумма для нее, – потом перевела взгляд на Дерби. С лукавой улыбкой и блеском в темных глазах, словно на секунду задумавшись над выбором, она сгребла добычу, кивком подала девушкам сигнал убираться и исчезла. Дерби остался наедине со своими братьями в маленькой комнате в одних кальсонах и сапогах. Он почесал шею – игра длилась несколько часов, он устал и был чертовски зол – и, наконец, повернулся к Уиллу и Саймону.

Уилл, голубоглазый, белокурый, неторопливый, прислонился к стене, сложил на груди загорелые руки и уставился на дверь, за которой только что скрылись Мария и ее подруги. Нетрудно было догадаться, о чем он думал.

Саймон же застыл в напряженной позе как петух перед боем: руки в боки, откинув назад полотняный пыльник. У него были темные волосы, довольно длинные, они залезали ему за воротник, и необычные серебристые глаза, которые могли пригвоздить человека к стене, как лезвие шпаги. Говорили, что он похож на мать, легендарную красавицу из Тайдвотера, которая давно покинула этот мир, не перенеся тягот суровой жизни на Диком Западе.

Уилл внешне был похож на Ангуса или, по крайней мере, на Ангуса в молодости, каким тот был запечатлен на портрете, висевшем над камином в большом кабинете на ранчо Трипл Кей. Но приветливый нрав Уилла был его собственным. Ангус же был не более приветлив, чем гризли, которому воткнули в зад палку.

Дерби вздохнул и потянулся за штанами, которые валялись на кресле в углу комнаты. Что касается его, то он вообще не был ни на кого похож.

– Ты должен вернуться, – сказал Уилл. Дерби натянул штаны и застегнул их.

– Черта с два! – ответил он.

– Старик болен, – промолвил Саймон. Что-то было в его голосе усталость, горе, – что сразу заметил Дерби.

– Что значит болен?

Дерби почувствовал тревогу. Ведь ему всегда казалось, что Ангус будет жить вечно. Он обрезал манильскую сигару и бросил кончик на треснувшее блюдце.

– Отец хочет тебя видеть, – вставил Уилл. Его лицо было бледным под слоем дорожной пыли, и на нем не было выражения ненавистного Дерби простодушия, которое обычно придавало Уиллу вид ребенка-переростка, замышлявшего шалость. – Он уже десять дней прикован к постели задыхается, у него болит грудь.

Дерби схватил рубашку и стал торопливо надевать ее, повернувшись спиной к законнорожденным сыновьям Ангуса Каванага.

– Думаю, вам не следовало оставлять его, – сказал он, застегнув портупею и закрепив кобуру на бедре. Его голос звучал хрипло, несмотря на все усилия скрыть волнение. – Не понимаю, чего он от меня хочет. Он и я, мы давно все решили.

Едва он успел договорить, как кто-то схватил его за плечи, резко развернул и швырнул к стене. Дерби и Уилл часто дрались, когда были мальчишками, и даже став мужчинами, но сейчас Дерби увидел перед собой Саймона. Он чуть не пристрелил его, инстинктивно схватившись за пистолет. Старший брат, обычно не склонный к применению силы, стоял достаточно близко, чтобы Дерби мог попасть в него, даже не целясь. Глаза Саймона цвета ртути сверкали гневом.