Барбара Мецгер - Рождественское проклятие Страница 5

– Оставьте этого старого пьяницу напоследок. Рана выглядит хуже, чем она есть на самом деле, раны на голове всегда обильно кровоточат. Однако нескольких стежков будет достаточно, чтобы зашить ее.

Барон сам поднял лежащую без сознания женщину на дверь кареты, в то время как ее компаньонка, то есть ее сестра, если верить Солтеру, визжала, отказываясь заходить в замок Уорт.

– Если вы не пойдете, мадам, мне придется нести вас, потому что вы не можете оставаться здесь, а повреждение вашей сестры выглядит слишком серьезным, чтобы она смогла перенести еще одну поездку по ухабистой дороге. Я видел достаточно сотрясений мозга в армии, чтобы сразу распознать симптомы. – Старая леди только закричала еще громче, так что Ник поднял ее, не дожидаясь позволения, и зашагал по мосту к замку. Другие последовали за ним, отягощенные ношей и колебаниями.

Миссис Солтер накинула простыни на кушетки, стоявшие напротив друг друга в утренней комнате замка, так как ни одна из комнат для гостей не была приготовлена. Женщину, потерявшую сознание, мисс Генриетту Манди, осторожно поместили на одну из них и торопливо набросили на нее одеяло, чтобы защитить ее скромность. Ник положил другую леди, мисс Шарлотту Манди, которая сейчас тоже находилась в бессознательном состоянии, на другую кушетку. Кучера уложили на одеяло возле камина, перед тем, как импровизированные санитары ушли приглядеть за лошадьми. Другой пьяница наливал себе только что приготовленный рождественский пунш, исполняя уже четвертый или пятый раз припев «Покоя и радости».

Если бы этот парень не истекал кровью, как зарезанная свинья, то Ник мог бы выйти из себя. В самом деле, покой и радость! Помещение больше напоминало полевой госпиталь.

– Доктору понадобятся горячая вода и перевязочный материал, – проинструктировал Ник Солтера и его жену, – а обе мисс Манди, когда очнутся, почувствуют себя лучше после горячего чая. Полагаю, нам следует приготовить комнаты и для них тоже. Кучер может спать в конюшне, а этот жалкий тип… – Он кивнул в сторону окровавленного, но бодро фальшивящего певца.

– Мистер Бридлоу, милорд.

– Мистера Бридлоу можно будет отослать домой, как только доктор заштопает ему голову. – Барон заметил лакея Джеймса, стоящего у двери. – Какого дьявола ты все еще здесь? Я послал тебя за доктором, по крайней мере, час назад. – Во всяком случае, так оно ощущалось.

Джеймс кашлянул и, опустив взгляд, начал изучать свои ноги.

Солтер откашлялся.

– Милорд?

Ник ощутил покалывание в затылке, которое не один раз спасало ему жизнь, зловещее ощущение, предупреждавшее, что впереди – опасность.

– Солтер?

– Ах, мистер Бридлоу – наш местный врач.

Рассвет Рождественского дня почти наступил, когда Ник наконец-то покончил с делами. К тому времени, когда был готов кофе, мистер Бридлоу давно уснул, но остальные стонали, всхлипывали или причитали, у кого была какая привычка. Ник присоединился бы к ним, но он был слишком занят, отдавая приказания. Как единственный более или менее компетентный человек в замке, он знал, что должен сделать все необходимое, и он сделал это. С помощью грумов, хотя их дрожащие руки трудно было назвать уверенными, Ник вправил кучеру сломанную ногу. С помощью миссис Солтер, единственной из прислуги женского рода в доме, он ослабил корсеты обеим мисс Манди, пребывавшим, к счастью, без сознания. С помощью своего камердинера, до того, как этого слабака вывернуло наизнанку при виде крови, барон зашил лоб доктору. Ник никогда еще так не тосковал по армии – по крайней мере, по своему хорошо осведомленному денщику, который был более искусен, чем любой полевой хирург. Когда он закончил то, что смог сделать, то распорядился, чтобы пациентов отнесли в спальни, и отослал старика Солтера и его жену в постель перед тем, как они свалятся с ног. Затем Ник пошел проверить лошадей. И убедился, что обломки убрали с дороги, а не то разбитый экипаж может привести к еще одной аварии. Затем он снова заглянул к пожилым леди, и ему не понравилось то, что мисс Генриетта все еще без сознания, а у мисс Шарлотты серый цвет лица, и то, что они расстроятся, когда обнаружат, что барон был одним из тех, кто помогал экономке снимать с них верхнюю одежду. Почти так же, как они будут расстроены, когда проснутся и обнаружат в своей спальне его камердинера с одутловатым лицом. Ник почти слышал их визг.

Наконец, когда свечи почти догорели, а огонь в каминах погас, Ник потащил свое усталое тело по холодным, безмолвным коридорам, пока не добрался до ряда доспехов.

– Будь проклят! – закричал он, и от его крика едва не покачнулись палаши и сабли, выстроившиеся вдоль стены. Подняв сжатую в кулак правую руку, он снова выругался, глядя в пустые забрала. – Будь проклят, я сказал! Я должен быть твоей целью, а не невинные люди. Если ты наложил проклятие на этот дом, то я здесь хозяин, я наследник, я – Уорт. Имей совесть, атакуй меня, дьявол, а не этих старых леди, не пьяниц и доблестных солдат, вроде Грегори Ростенда. Нападай на меня, клянусь Богом, или убирайся прочь.

3

– Ну, вот чего ты добился, мой господин, повелитель мусорной ямы. Теперь он проклинает нас! Наша собственная плоть и кровь пытается изгнать нас из нашего собственного дома. Клянусь сердцем святой Хильдергады, наследник вызывает тебя на поединок характеров!

Сэр Олник выпятил металлическую грудь – совсем не простой подвиг для фантома.

– У парня есть мужество, – гордо заявил старый рыцарь.

– У него в мозгах твоя чепуха, раз он спорит с неведомым. На тот случай, если ты забыл, муженек, ты должен сделать так, чтобы он влюбился, а не превратился в раздраженного чудака.

– Я работаю над этим, жемчужина моего сердца.

Леди Эдрит повернулась спиной к доспехам мужа, и к его ласковым словам. Если старый дурак думает, что сможет смягчить ее сладкими речами, то он опоздал на несколько лет. На несколько сотен лет.

– Что ж, он не будет восприимчив к стрелам Купидона, только не тогда, когда у него полный дом инвалидов, о которых ему нужно заботиться.

– Я работаю и над этим тоже.

– Как? Ни одна горничная не войдет в замок – только не в это время года. После того, что ты натворил сегодня, я сомневаюсь, что хотя бы один лакей вернется после праздников. Ни один из жителей деревни не станет работать здесь; они начинают креститься уже тогда, когда проходят мимо моста. Или ты думаешь, что он сможет послать в Лондон за какой-нибудь шлюхой, чтобы она сыграла роль сиделки, а затем сделает ее своей баронессой? Это не пройдет! Заявляю тебе, что я не потерплю, чтобы распутница заняла мое место здесь! – Леди Эдрит топнула ногой, но так как она парила в воздухе на высоте фута от мраморного пола, то ни один звук не нарушил тишину раннего утра.