Лиз Карлайл - Верь только сердцу Страница 5

Чарлз Дональдсон опустился на колени у ног хозяйки и быстро пробежал глазами письмо.

– Думаю... я думаю, миледи, что мы с этим справимся. – Молодой шотландец поймал на себе встревоженный взгляд хозяйки. – Может, отправить посыльного за Макфадденом? Или за другим адвокатом?

Леди Мерсер с трудом проглотила слюну.

– Не знаю, – призналась она ослабевшим голосом. – Я до смерти устала от всех этих дрязг. Я дала объявление насчет воспитателя, и мальчикам действительно нужен воспитатель. Ведь нельзя же вести себя так, словно со смертью лорда Мерсера жизнь кончилась.

– Да, леди Дженет, но это ведь будет чужой человек, – осторожно предупредил Дональдсон, обращаясь к хозяйке по имени. – Что мы о нем знаем?

– Ничего хорошего, – мрачным тоном ответила леди Мерсер. – Джеймс засылает в наш дом змею.

– Так, может, отправить посыльного и предупредить, чтобы этот воспитатель не приходил? – предложил дворецкий. – В письме написано, что он явится в три часа.

Леди Мерсер снова схватила письмо, скомкала его и швырнула на пол.

– Нет, не надо никого никуда посылать, Чарлз. – Она выпрямилась, расправила плечи и заговорила уже обычным, твердым голосом. – Несомненно, что этот воспитатель просто соглядатай Джеймса, а значит, квалификация его, как педагога, никакая. Я встречусь с этим человеком и наверняка выявлю изъяны в его образовании. Тогда у меня будут основания нанять более опытного учителя, а Джеймс не сможет ничего возразить против этого.

– Отличная мысль, миледи. – Дональдсон поднялся на ноги. – У вас слегка расстроенный вид. Прислать мисс Камерон, чтобы она отвлекла вас от неприятных мыслей?

Леди Мерсер плотно стиснула губы, поднялась и покачала головой:

– Нет, спасибо, кузина Эллен меня не успокоит, а я своими выходками еще и ее могу вывести из себя, вы это знаете не хуже меня.

– Да, миледи, – Дональдсон не смог сдержать улыбку, – это вы можете.

У Коула вошло в привычку вставать на рассвете и совершать продолжительную прогулку верхом. Избегая наиболее фешенебельных городских районов, Коул игнорировал и Гайд-парк. Обычно он отправлялся на север и выезжал за город. Сегодняшняя прогулка получилась довольно продолжительной, и Коул повернул домой только тогда, когда почувствовал, что голоден и пора завтракать.

Несмотря на свои научные склонности, самым серьезным размышлениям Коул всегда предавался верхом на коне. Однако сегодня это не помогло. Коул так и не пришел к определенному выводу, почему он согласился на безумное предложение дядюшки, который преследовал исключительно собственные интересы. Чего он надеялся достичь, дав это согласие?

Да, конечно, сейчас перспективы его армейской службы довольно туманны. Однако можно заняться и чем-то другим. Коул выступал с докладами в нескольких научных обществах, членом которых до сих пор состоял, иногда заходил в министерство обороны поболтать со старыми друзьями. А кроме того, читал научные журналы, писал обращения в органы социального обеспечения о выдаче пособия своим бывшим солдатам, вечерами пил пиво в местном пабе, который посещала разношерстая публика: актеры, студенты, поэты и такие же, как он, старые солдаты, у которых сейчас образовалось много свободного времени.

Что ж! Истина всегда всплывает в конце, не так ли? И заключалась она в том, что Коулу чертовски наскучила такая жизнь. Прохромав три месяца по Парижу, он в конце концов вернулся в Лондон. Как давно это было? Более полугода назад? Да, черт побери, и это было скучное, безликое время.

Раздробленный сустав зажил, ему еще посчастливилось, что шрапнель выбила его из седла и он отделался только переломом бедра. В таких случаях многим ампутировали ногу. И вот сейчас, спустя почти год после ранения, о нем напоминали лишь несколько шрамов и боли время от времени.

Так что сейчас у него не было никаких уважительных причин, чтобы не вернуться домой. Домой, в Кембридж. Домой, в Элмвуд-Мэнор, в поместье, которое он покинул перед войной и с тех пор ни разу там не бывал. В отличие от других поместий его дом вряд ли можно было назвать роскошным. Давным-давно, возможно, во времена его прапрадеда, в Элмвуде жил приходский священник. Деревенские жители и до сих пор считают его домом викария, поскольку на протяжении ста или более лет уже после того, как дом был продан, кто-нибудь из проживающих в стенах Элмвуда выполнял роль настоятеля церкви Святой Анны. Некоторое время после ухода из Кембриджа Коул тоже исполнял обязанности приходского священника, намереваясь со временем окончательно занять этот пост. Однако в конце концов пасторальной сельской жизни он все же предпочел военную службу.

До сих пор Коул не знал, почему он тогда так поступил. Он просто вдруг почувствовал тягу к армейской службе, какую-то необъяснимую потребность принять участие в войне. В то время он считал свой поступок патриотизмом. И уж точно он сделал это не ради денег. Его офицерская служба требовала довольно больших расходов, а дома оставалась жена, которую надо было содержать. Но хотя Коул отнюдь не был богачом, брачный контракт его матери обеспечил ему стабильный доход по достижении двадцатипятилетия, а отец оставил ему Элмвуд-Мэнор.

Поместье состояло из небольшой фермы и пяти арендаторских хозяйств, владельцы которых трудились на той же земле, что и их отцы и деды. После войны Коул предпринял неслыханный шаг: он разделил все поместье на участки и отдал землю в аренду людям, которым доверял.

Через три месяца, поскольку сам не мог вернуться домой, Коул направил в поместье Мозби, своего ординарца, с ревизией. Судя по редким отчетам Мозби, который остался в Элмвуде, все шло хорошо. Так что Коул отказался от скорого возвращения домой. А сейчас, следовало признать, у него вообще не было желания туда ехать.

Остаток утра Коул провел в клубе и неторопливо позавтракал, обсудив с приятелями послевоенную мощь империи. Но, как всегда, он покинул клуб несколько опустошенным из-за того, что не смог в полной мере насладиться интеллектуальной беседой. Ведь подобные разговоры вызывали у него мучительные воспоминания о тех его собратьях, что остались лежать на полях сражений в Португалии. Это были прекрасные офицеры, отважные воины, которые уже больше никогда не поспорят о военной тактике, никогда не возьмут в руки оружия...

Приятели, похоже, воспринимали такие вещи более спокойно, и Коул частенько подозревал, что его склонность к философии и религиозность не совсем сочетаются с офицерской жизнью.

После клуба Коул вернулся домой, просмотрел полученную почту, затем с особой тщательностью побрился и оделся, готовясь к визиту к леди Мерсер. С одной стороны, у него не было желания с ней встречаться, а с другой – одолевало непростое любопытство вновь увидеть эту женщину после стольких лет. Хотя, конечно же, она его не помнит. С чего ей его помнить?

Явившись на Брук-стрит, Коул обнаружил, что прибыл на четверть часа ранее назначенного срока. Решив не дожидаться в прихожей маркизы, он прошел дальше по улице, свернул за угол и, как любой военный человек, провел рекогносцировку, осмотрев дом со всех сторон.

Это был типичный для квартала Мейфэр особняк, хотя и внушительнее многих. Четыре ряда больших окон по фасаду, черный ход в цокольном этаже, узкий ухоженный дворик позади дома с красивым садом, на третьем этаже жилые помещения для слуг. На конюшне скорее всего пара экипажей и жилье для конюхов.

По саду бродил рыжеволосый здоровяк, который лениво ковырялся в земле, не замечая, что при этом повреждает тяпкой луковицы нарциссов. При появлении Коула парень напрягся и устремил на незнакомца неприязненный взгляд. Намек был очевиден. Коул вежливо дотронулся до шляпы и вернулся на Брук-стрит. Да, слуги у леди Мерсер были явно необщительны.

– Пусти меня, Стюарт! – Роберт Роуленд, стоя в пыльном солнечном луче, потянул старшего брата за полу куртки, отчего тот едва не слетел с ящика, на который взобрался. С трудом сохранив равновесие, Стюарт, лорд Мерсер, оттолкнул надоедливого младшего брата и, встав на цыпочки, выглянул в высокое чердачное окно.

– Перестань меня дергать, Робин! – бросил он через плечо. – Если я упаду, Нанна услышит шум, и нас обоих отправят спать без ужина.

Огорченный Роберт тоже приподнялся на носках.

– Стюарт, что там делает этот парень? Позволь мне тоже посмотреть.

– Да он просто бродит позади дома. – Стюарт попытался протереть грязное чердачное окно рукавом куртки.

– Ты думаешь, Стюарт, что он может быть шпионом? – возбужденным тоном спросил Роберт. – А может, это он отравил папу? Если так, мы сможем его выследить и схватить.

Стюарт сердито посмотрел вниз на брата.

– Заткнись, болван! Мы ничего об этом не знаем. А парень, что ходит вокруг дома, армейский офицер, я же сказал тебе. А военные сражаются с врагами, у них нет времени на то, чтобы травить спящих.