Марша Кэнхем - Ветер и море Страница 50

– Ты не сделаешь ничего подобного, – заявил Адриан Кортни и, обратившись к Мэтью, приказал: – А ты останешься там, где ты есть. Ты с трудом можешь сидеть, а стоять так и вовсе не сможешь.

– Я могу стоять, – с трудом выдавил Мэтью. – Я могу стоять.

– А я могу летать. Курт, вот тебе строгий приказ: если доктор попытается встать с постели, я разрешаю всыпать ему и снова уложить. И запомни... – повернулся он к Мэтту, заметив испуганное выражение на лице моряка, – сегодня утром парень настроен по-боевому, так что не провоцируй его.

Баллантайн вышел вместе с моряком, и Малыш Дики закрыл за ними дверь. Прилив возбуждения, нахлынувший на Кортни при известии о приближении другого корабля, быстро спал, когда она услышала, как моряк оценил размеры судна. К тому же она знала, что партнеры ее отца не склонны заниматься разбоем у берегов Гибралтара. Значит, это может быть американский патруль.

От размышлений о море Кортни отвлекло движение на койке. Дики просунул руку под живот доктора Рутгера, и Мэтью безуспешно пытался перевернуться на спину и сесть прямо.

– Что вы делаете? Разве вы не слышали, что сказал Баллантайн?

– Я слышал. – Мэтт поморщился. – И если у вас есть какие-нибудь мысли о том, чтобы воспользоваться щедрым предложением Адриана, то сначала подумайте как следует. Проклятие!.. – Он провел рукой по лбу, чтобы вытереть пот. Движение руки вызвало новый приступ боли, и Рутгер застонал.

– Вы понимаете, что он прав? – спросила Кортни. – Вы не в состоянии встать.

– Об этом могу судить только я сам. А вы собираетесь помочь мне, или я должен позориться на этой кровати?

С помощью Дики с одной стороны и Кортни с другой Рутгеру удалось принять сидячее положение. Он покачнулся от боли – в голове и спине – и был вынужден крепко стиснуть зубы, чтобы они не застучали.

– Вы делаете себе только хуже.

– Дайте мне минуту, и все будет прекрасно, – упрямо возразил доктор.

Руки Дики возбужденно задвигались, выражая озабоченность, но доктор лишь улыбнулся и покачал головой. Кортни наблюдала за их своеобразным диалогом и удивлялась, что почти все понимает. Она не хотела признаваться в этом, но ей нравился Мэтью Рутгер. Он был честно и искренне предан своей профессии в отличие от других судовых врачей, большинство из которых были просто мясниками, предпочитавшими отпиливать руки и ноги, а не тратить время на их лечение. Многие из них были раньше цирюльниками, а потому и те и другие в какой-то степени имели дело с кровопусканием.

Мэтью был не таким широкоплечим, как Адриан, и не такого атлетического сложения, однако в его фигуре не было ничего лишнего. Его живот был плоским, бедра упругими, грудь украшали налитые мускулы, а жилистые руки обладали большей силой, чем можно было предположить по его обманчиво мягким чертам. На докторе были только тонкие хлопковые трусы, и взгляд Кортни сразу же остановился на зарубцевавшемся шраме его левой ноги. Блестящий бесформенный рубец начинался прямо над коленной чашечкой, спускался на несколько дюймов вниз и образовывал безобразную кривую на искалеченной ноге.

– Не слишком симпатичный, верно? – пробормотал доктор.

– Не многие шрамы бывают красивыми, – спокойно ответила Кортни. – Как это случилось?

– Издержки профессии судового хирурга, – объяснил он, чувствуя, как ее взгляд изучает его тело в поисках следов давних ранений. – Рядом со мной разорвался очередной артиллерийский снаряд. Мне повезло, что после предыдущего выстрела я уже лежал на спине, а иначе остался бы вообще без ноги. Вот так. Они уже собирались браться за пилу, но не успели – появился Адриан. Он спас мне ногу, спас меня... – Мэтт замолчал, его глаза затуманились. – А на следующую ночь, когда сражение было закончено, он потерял брата. – Почувствовав себя более уверенно, доктор ободряюще улыбнулся Малышу Дики и отодвинул заботливые руки мальчика. Но детское лицо притягивало его взгляд, как будто вызывало в памяти другое такое же беззащитное лицо. – Алан Баллантайн, ему был чуть больше десяти, когда он тайком пробрался на «Орел». Он прятался, пока мы не оказались далеко в Атлантике и уже ничего нельзя было сделать. Адриан, естественно, пришел в бешенство. Вы поняли бы ситуацию, если бы знали историю его семьи, но...

– Так расскажите.

Мэтью испуганно взглянул на Кортни.

– Прошу вас. Я... я и правда хотела бы узнать о нем немного больше. Он очень... настойчив в своих стремлениях, верно?

– Хотите сказать – упрям? Высокомерен? Самоуверен? Его почти невозможно переубедить? – Мэтт усмехнулся. – Да, он такой. Но у меня никогда не было друга надежнее, чем Адриан Баллантайн. А кроме того, его необузданность, как правило, показная. Он происходит из очень богатой семьи – семьи, принадлежащей к столпам общества. Его нельзя строго судить, если время от времени у него проявляется его голубая кровь. Тогда он старается скрыть свое происхождение. Адриан поступил на флот рядовым матросом и зарабатывал свои звания потом и кровью, вместо того чтобы просто заплатить и получить высокую должность. Он не подчинился даже тогда, когда Баллантайны принуждали его отказаться от опасной профессии и занять предназначенное ему место в семейном бизнесе. Из-за своего стремления к независимости Адриан крупно поссорился с отцом, и они почти пять лет не общались. Потом умерла его мать, но Адриан узнал об этом только через шесть месяцев после похорон. Когда ему наконец дали отпуск и он смог вернуться домой, его встретили во всеоружии, так сказать. Его отец объявил, что болен, хотя на самом деле Сэмюел Баллантайн не болел ни одного дня в своей жизни! Еще он объявил, что брат Адриана, Рори, промотал большую часть своего наследства и запустил жадные руки в доходы компании Баллантайнов. Его две сестры, по общему мнению, были замужем за разгильдяями, которые только и умели, что играть в карты и пьянствовать. – Мэтт фыркнул. – Прежде чем Адриан отправился на свой корабль, отец взял с него обещание серьезно подумать над тем, чтобы заплатить за отставку и навсегда вернуться домой, в Виргинию. В какой-то момент Адриан умудрился обручиться с дочерью делового партнера отца. Он был не особенно доволен этим обязательством, так что можете представить себе его настроение, когда, проснувшись однажды утром, он возле своей койки увидел улыбающуюся физиономию Алана. – Светло-карие глаза утратили свою влажную мягкость и стали холодными и далекими. – Примерно в то же время он безрассудно бросился в авантюру с Сатклиффом.

– С Сатклиффом?

– Капитаном «Мстителя» и непосредственным начальником Адриана.

– И?.. – нетерпеливо спросила Кортни.

– И... – Мэтью нахмурился, обнаружив, что и так уже наговорил много лишнего. – И если сложить все вместе: долг, вина, честь...