Лавирль Спенсер - Осень сердца Страница 50

— Отлично. Значит, «Лорна Д».

— Ох, папа, спасибо! — Она проскочила через весь сарай и обняла отца за шею, а Гидеон не знал, куда ему деть свои руки, он всегда оказывался в затруднительном положении, когда его дочери выказывали ему свою любовь подобным образом. Он любил своих детей, конечно же любил, но проявлял свою любовь своеобразно — отдавал им приказания грубоватым, властным голосом, как собственно и должен поступать настоящий отец-викторианец. А еще он оплачивал счета за их дорогостоящие развлечения и наряды. Но тоже обнять дочь, да еще на глазах у посторонних мужчин, — такого Гидеон Барнетт позволить себе не мог.

— Чертова девчонка, ты оторвешь мне воротничок.

Лорна отпустила его, Гидеон почувствовал себя взволнованным и смущенным.

— А можно я расскажу об этом своим друзьям? — спросила Лорна.

— Твоим друзьям… ну что ж… да как хочешь.

— Значит, это уже твое официальное решение? — Лорна склонила головку набок. Гидеон махнул рукой.

— Ладно, можешь объявить им, это мое слово.

— А можно я приведу их сюда посмотреть на яхту?

— Чтобы они тут все разнесли? — возмутился Гидеон.

— Ну не всех, а только Фебу.

— Клянусь, что еще не видел таких сорванцов, как твои подружки. Ладно, можешь привести сюда Фебу.

— Но теперь я должна бывать здесь почаще, чтобы наблюдать, как идут дела со строительством «Лорны Д». Ты ведь не будешь возражать, да, папа?

— Ты будешь мешать Харкену.

— Ничуть. Вот сейчас нас тут трое, да еще фотоаппарат, но мы ведь не мешаем вам, Харкен, не так ли? — Сверкнув глазами, Лорна с надеждой взглянула прямо в глаза Пенсу. Они впервые вот так открыто посмотрели друг на друга с момента ее появления в сарае.

Йенс быстро перевел взгляд на ее отца.

— Я… хм… — Он прочистил горло. — Нет, я не возражаю, сэр.

— Очень хорошо, но если она все же будет мешать, то гони ее отсюда. Клянусь Богом, я сам не понимаю, что делаю, разрешая девушке торчать в этом сарае. Твоя мать придет в ужас. — Укоряя себя, Гидеон потянул за цепочку для часов и вытащил из кармана жилетки золотой хронометр. — Проклятье, уже почти полдень. К этому времени мне нужно было бы уже вернуться из города! Харкен, напомни мне о чеке, когда будешь готов заказывать в Чикаго паруса. Кстати, Джонсон, что я вам должен за сегодняшнюю помощь?

— Ничего, сэр. Мне доставило большое удовольствие снова заняться строительством яхты.

— Что ж, очень хорошо. Тогда я ухожу. Лорна, ты тоже. Окажи мне любезность, посвяти хоть немного времени своей матери и проведи остаток дня, как и подобает леди.

— Хорошо, папа, — смиренно согласилась Лорна.

— Я тоже пойду, — сказал Тим. — Спасибо, что разрешил мне присутствовать и сделать фотографии. Скоро ты их увидишь, Йенс.

Не изобразив ничего похожего на личное прощание, Лорна ушла вместе с остальными.

После их ухода в сарае наступила тишина. Бен и Йенс занялись уборкой, подмели опилки и подобрали с пола отпиленные концы ребер, потом еще в нескольких местах забили в остов гвозди для большей надежности. Обходя остов, Йенс тихонько насвистывал старую норвежскую народную песню «Ох, принеси воды». Он трогал дубовые ребра во многих местах, испытывал на прочность, пытался расшатывать, но убедился, что все в порядке.

— Остов стянут надежно, — заметил он.

— Да.

Йенс отложил в сторону гвозди и молоток. Глаза Бена внимательно следили за ним. Йенс в задумчивости просвистел еще один куплет. Бен оперся спиной об остов, скрестив руки и ноги.

— Значит… — начал он, — именно с ней ты и встречался в воскресенье?

Йенс прекратил свистеть и вскинул голову.

— С чего это ты взял?

— Ты ни разу не взглянул на нее за все то время, пока она была здесь.

Йенс вернулся к работе.

— Ну и что?

— Это на такую-то хорошенькую девушку?

— Ты считаешь, она хорошенькая?

— Она прекраснее заката солнца в норвежском фьорде. И ярче тоже. Мне с трудом удалось оторвать от нее глаза.

— Ну и что?

— А то, что она все время тоже не смотрела на тебя. Пока ловко не вынудила отца разрешить ей приходить сюда, когда ей захочется. А ты вот теперь насвистываешь «Ох, принеси воды».

— Знаешь что, Джонсон, ты, наверное, слишком близко стоял возле паровой камеры. Должно быть, у тебя мозги слегка закипели, а? Какое отношение может иметь песня «Ох, принеси воды» к Лорне Барнетт?

Джонсон тихонько, с легкой усмешкой начал напевать по-норвежски, слова песни преследовали его друга, расхаживавшего по сараю:

Ох, принеси воды и притащи дров,А я приведу девушек.И если там будет та единственная,Которую люблю,То тогда действительно стоит жить.

К тому времени как Джонсон закончил свою песню Йенс стоял возле печки с тлеющими углями и смотрел на остывающий котел и паровую камеру.

— Да, ты прав. — Он поднял взгляд на Бена. — Между нами возникли чувства, между мной и Лорной.

— Ох, Йенс, — с сочувствием сказал Бен, отбросив свой иронический тон, — это не для тебя.

— Да мы ничего такого и не думали, все само собой получилось.

— Я заподозрил кое-что подобное еще в тот день, когда она стояла в лодке и махала тебе рукой. Она делала это так, словно хотела выпрыгнуть из нее и поплыть к тебе.

— Она хорошая девушка, Бен, очень хорошая, но независимая. Она сама начала приходить сюда, задавать вопросы о яхте, а потом обо мне и моей семье. И уже вскоре мы разговаривали как старые друзья. А потом однажды она попросила меня поцеловать ее. — Йенс задумался, затем резко тряхнул головой. — Я совершил самую большую ошибку, поцеловав ее.

Йенс взял два куска наждачной бумаги и протянул один из них Бену. Они оба принялись обрабатывать ребра наждачной бумагой.

Бен снова заговорил:

— Представляю, что будет, если узнает ее старик. Ты моментально вылетишь отсюда, и конец всей работе.

— Да.

— Тебе следует знать, Йенс, что такие, как мы, целуют только служанок на кухне.

— А я и целовал. — Друзья переглянулись и продолжили работу. — Ее зовут Раби.

— Значит, Раби.

— Такая рыженькая, с веснушками.

— Ну и как?

— Знаешь, как бывает, когда мальчишке дарят щенка? Ты целый день торчишь в школе, а когда приходишь домой, это маленькое существо настолько радо видеть тебя, что начинает облизывать со всех сторон. Вот так же и целоваться с Раби. Все время хочется носить с собой полотенце.

Парни рассмеялись. Немного погодя Бен спросил:

— Так насколько же далеко зашло у вас с этой девушкой, отец которой выставит тебя за дверь, если узнает?

— Не так далеко, как ты думаешь. Но может зайти и далеко, если мы будем продолжать видеться. Прошлой ночью я решил, что нам не следует этого делать. Все кончено. Должно быть кончено, потому что у каждого из нас свой мир. Господи, Бен, видел бы ты ее вчера вечером…