Лора Бекитт - Тина и Тереза Страница 50

Сами работницы Терезе понравились. Они могли поспорить, поругаться между собой, но никто никого не унижал, никто ни над кем не смеялся, над нею тоже. Для начала было вполне достаточно чувствовать себя равной среди равных.

Все здесь казалось непривычным для глаз — совсем не как в Кленси. Квартал поражал бедностью, убогостью, жители казались до крайности ограниченными. Из работниц кухни только Айрин и Эвиан умели читать и писать, остальные, похоже, никогда не держали в руках книгу. Речь всех женщин изобиловала неправильностями, резавшими слух. И это — большой город! Работницы со своими семьями ютились в тесных лачугах, носили тряпье и получали гроши. Девушки-официантки вряд ли были смышленее, но выглядели и одевались получше и зарабатывали больше. Тереза спросила Айрин, почему она, такая красивая и расторопная, не перейдет в официантки, на что та, пряча улыбку, ответила:

— Думаю, Аллену это не понравится!

Алленом, как узнала Тереза, звали дружка Айрин, который все никак не мог собраться на ней жениться, несмотря на то что у них был ребенок — двухлетняя дочь. Двадцатидвухлетняя Айрин, к изумлению Терезы, имела еще пятилетнего сына, тоже рожденного вне брака от какого-то дружка. Аллен служил матросом на корабле, и Айрин исправно и честно (о чем с гордостью говорила) ждала его на берегу. Она надеялась, что когда-нибудь он на ней все-таки женится, а пока работала, выбиваясь из сил, чтобы прокормить двоих детей и поддержать других членов семьи — мать и трех младших сестер. Тереза не могла понять, почему Айрин, внешне такая смелая, гордая, умеющая за себя постоять в кругу подруг и посторонних мужчин, столь рабски зависит от своего Алена — далеко не красавца, человека совершенно неразвитого, с массой дурных черт и привычек. Зачем он ей? Потому что обещает жениться? Но разве можно любить такого? А такого, как муж Рут, который ставит ей синяки, сквернословит и пропивает последнее?

Конечно, Тереза меньше всего желала попасть в такую среду. Мужья у работавших с нею женщин были либо моряками, либо грузчиками в порту. У некоторых не было мужей (ушли в плавание и пропали, бросили семьи), другие вовсе не выходили замуж. Зато детей имели все, даже Глория, и никто — по одному ребенку. У Айрин и Глории — по двое, у Рут — трое, у одинокой Фани — четверо, у Джилли и Эвиан — по пять. У многих были еще родные — братья, сестры, племянники. Нередко все жили одной кучей.

Через три дня Айрин сказала Терезе, что хозяйка согласилась взять новенькую по рекомендации работниц кухни. Платить ей станут три шиллинга в неделю. Девушка чуть не подпрыгнула. Три шиллинга! Так мало! Что можно купить на такие деньги? Конечно, тут бесплатная еда и жилье, хотя одно слово что жилье, — пыльный, тесный закуток. А какая среда! Женщины не сквернословили, были, в общем, добры к ней, но их интересы и кругозор не шли ни в какое сравнение с развитием Терезы. Хотя им, напротив, казалось, что это она многое не понимает.

Это выяснилось в первый же день, когда речь зашла о жизни.

В то утро Рут опять пришла побитая и в слезах. Так повторялось почти ежедневно, похоже, все к этому привыкли, сама женщина тоже. Она тяжело вздыхала, бранила и проклинала мужа, жаловалась на свою несчастную жизнь, но тем не менее изо дня в день волочила одну и ту же горькую ношу. Женщины каждый раз сочувствовали и поддакивали ей, однако ни одна еще не дала Рут совета, как избавиться от этих сводящих с ума проблем. Терезе казалось, что она. постоянно слышит скрип какого-то уныло катящегося вечного колеса.

Девушка долго терпела (дома ей говорили: нехорошо влезать в разговоры старших, да еще малознакомых людей), но сегодня решила, что настала пора вмешаться.

— Нужно уйти от него! — заявила она, поднимая голову от корзины с отходами, над которой чистила картошку. На Терезе было старое залатанное платье Айрин и чей-то рваный передник; волосы, перевитые длинной лентой, возвышались наподобие греческой прически. Карие глаза девушки ярко блестели, смуглые щеки заливал румянец.

Женщины разом смолкли: слышалось только шипение масла на сковородках, звон посуды, стук ножей да гул голосов в соседнем зале.

— Куда уйти? — спросила Фанни.

— Куда-нибудь. В другое место. Вообще уйти, бросить его!

— Некуда мне уйти, — сказала Рут. — Где взять денег на переезд? Где найти другую квартиру?

— Тогда его надо выгнать вон!

— Легко сказать…— вздохнула Джилли. Остальные внимательно слушали.

— У вас же есть брат, — продолжала Тереза, — попросите его помочь. Один раз сделайте над собой усилие, решитесь — сразу избавитесь от стольких проблем!

Рут, помолчав в сомнении, сказала:

— А как я одна троих детей выращу? У брата своя семья… Да и какой-никакой, а отец: иной раз слово скажет — они и слушаются.

— Да он же бьет их! — ужаснулась Тереза. — И вас бьет! Пропивает последнее…

— Это наши дела, — поджав губы, обиженно произнесла Рут, — сами разберемся. У других и таких мужей нет!

Так Тереза познала один непреложный закон: человек может все что угодно говорить о себе и своих близких, но не дай Бог то же самое промолвить постороннему!

Женщины переглянулись.

— Ты еще молодая, — сказала Терезе Джилли, — жизни не видала. Так бывает: к чему прирастешь, то отрывается с твоим же мясом и кровью!

— Так что — терпеть? — Тереза, не сдержавшись, даже привстала. Эти женщины, кажется, совсем не способны на бунт, ни внутренний, ни внешний. Надо бороться или (она вспомнила Фей и Дорис), если такой возможности нет, бежать прочь! — Вы позволяете так обращаться с собой, вот вам и достается!

— А нашего позволения никто не спрашивает, — вставила Айрин.

— Заставьте спрашивать!

— Легко сказать, — повторила Джилли. — Драться нам с ними, что ли?

— Я же сказала — бежать!

— А куда? Денег-то нет…

Тереза замолчала. Она никогда не умела спорить и сейчас поняла, что только разбередит себе душу, но никому ничего не докажет. Может, и не стоит? В конце концов, они сами выбрали себе этот удел и ничего не пытаются изменить. А она попытается! Пока, правда, вместо работы на виноградниках получила место на кухне, но ведь это только начало! Женщины говорят: «Вот выйдешь замуж, родишь ребенка, тогда мигом забудешь о том, что на свете существуют книжки да разные глупые занятия!» Они так думают, но на самом деле она никогда не выйдет за простого матроса, чтобы потом народить кучу детей, терпеть пьянство и оскорбления мужа, унижение и нужду! Не останется навек на кухне! Недаром сказано: «Каждому воздастся по его вере». Именно на долю тех, кто надеется на лучшее, добивается, верит, выпадают самые светлые дни. Какова мера веры, таково и воздаяние. Придет время, и она, Тереза Хиггинс, примет из рук судьбы алмазный венец успеха. Конечно, в нем не будет нескольких звезд, ведь и она не во все верит. Например, в то, что встретит «принца» (так всегда говорила Тина), но это не самое главное.