Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках Страница 50

Но Гарри захотел взять больше, чем ему было предложено. Обхватив затылок Поппи, он запрокинул голову девушки назад, чтобы поцеловать ее. Гарри быстро накрыл ее рот своим. Поппи выгнулась и отпрянула от него, еле избежав при этом неловкого столкновения головами.

Лицо девушки выражало отказ.

Ее бегство ошеломило Гарри. Искры гнева вспыхнули в глазах, как будто она обманула его в самом сокровенном.

– Отказ от представлений девственницы оказывается уже забыт.

– Я не считаю, что отвернуться и прервать нежеланный поцелуй – это представление, – отрезала Поппи с преувеличенным достоинством.

– Бриллиантовое ожерелье за один поцелуй – разве это плохая сделка?

Щеки девушки зарделись.

– Я благодарна вам за щедрость, но вы ошибаетесь, думая, что можете купить или обменять на драгоценности мою благосклонность. Я не ваша любовница, Гарри.

– Очевидно, что нет. Так как в благодарность за такой подарок любовница охотно легла бы в постель, где предложила бы мне все, что бы я ни захотел.

– Я никогда не отказывала вам в осуществлении супружеских прав, – ответила Поппи. – Если хотите, я прямо сейчас лягу в постель и сделаю все, что вы пожелаете. Но это произойдет не потому, что вы подарили мне ожерелье, я просто выполню свою часть сделки.

Гарри, далекий от того, чтобы успокоиться, рассматривал жену со все возрастающим гневом.

– Мне вовсе не нужно, чтобы вы лежали на супружеском ложе с видом мученицы, приносящей себя в жертву.

– Почему вам не достаточно того, что я хочу уступить и покориться? – в свою очередь разозлилась Поппи. – Ну почему я должна страстно желать лечь с вами, если вы совсем не тот муж, о котором я мечтала?

Поппи пожалела о своих словах в тот самый момент, как только они сорвались с ее губ, но было уже слишком поздно. Взгляд Гарри стал ледяным. Его губы разжались и девушка собралась с духом, ожидая уничижительный комментарий в свой адрес.

Вместо этого он повернулся и вышел из комнаты.

Покориться.

Это слово звучало в голове Гарри, жаля его, как оса, снова и снова.

Покориться ему... как будто он был каким-то отталкивающим или омерзительным существом наподобие жабы. И это, когда самые прекрасные женщины Лондона добивались его внимания. Чувственные, совершенные женщины с умелыми губами и руками, жаждущие удовлетворить самые экзотические из его фантазий... в самом деле, он вполне мог бы провести эту ночь с одной из них.

Когда гнев Гарри улегся и его мозг смог нормально работать, он вернулся в спальню жены и сообщил ей, что пора спускаться. Поппи, осторожно взглянула на него, как будто хотела сказать ему что-то, но у нее хватило ума промолчать.

Вы совсем не тот муж, о котором я мечтала.

И он никогда им не станет. Можно сколько угодно строить хитроумные планы и манипулировать, ничто не сможет изменить этого.

Но Гарри будет продолжать свою игру до конца. Поппи по закону принадлежит ему, и, видит Бог, наличие денег дает ему преимущество, а время позаботится об остальном.

Официальный прием имел огромный успех. Каждый раз, бросая взгляд на другой конец стола, он убеждался, что Поппи держится превосходно: она вела себя раскованно, улыбалась, и, общаясь, очаровывала своих собеседников. Именно этого он и ожидал от своей жены – те же самые качества характера и манеры поведения, которые осуждались в девушке на выданье, являлись предметом восхищения в замужней женщине. Живой ум Поппи, ее точные наблюдения, а также получаемое ею удовольствие от оживленной и интересной беседы делало ее намного более интересной по сравнению со сдержанными скромными мисс из высшего общества с вечно потупленным взглядом.

От вида Поппи в фиолетовом наряде перехватывало дыхание, ее тонкая шея была подчеркнута бриллиантовым ожерельем, а густые волосы отсвечивали темным огнем. Природа наградила его жену роскошной красотой, но неотразимой ее делала именно улыбка, такая сладкая и в то же время ослепительная, что она согревала его изнутри.

Ему хотелось, чтобы Поппи улыбалась так ему, своему мужу. И вначале так и было. Должно же быть что-то, что убедит ее смягчиться и вновь испытывать по отношению к нему симпатию. Потому что у каждого есть слабое место.

Пока же Гарри при малейшей возможности украдкой бросал взгляды на свою жену, такую прекрасную и такую далекую... и пьянел от улыбок, которые она дарила другим.

Следующим утром Ратледж проснулся в обычное время. Он умылся, оделся и сел завтракать, просматривая газету и поглядывая на дверь комнаты Поппи. Он предположил, что она будет спать дольше обычного, так как накануне они вернулись с приема глубоко за полночь.

– Не будите миссис Ратледж, – приказал он горничной. – Этим утром ей нужно как следует отдохнуть.

– Да, сэр.

Гарри позавтракал в одиночестве, пытаясь сосредоточиться на газете, но дверь спальни жены словно притягивала его взгляд.

Он уже привык видеть Поппи за завтраком каждое утро. Ему нравилось начинать свой день вместе с ней. Но Гарри понимал, что прошлой ночью он повел себя с женой по меньшей мере грубо, подарив драгоценности и потребовав платы за это. Он должен был предвидеть исход.

Просто он так отчаянно, до боли ее хотел, и настолько привык поступать по-своему, особенно если это касалось женщин. Гарри подумал, что ему, пожалуй, не повредит попытка учитывать еще чьи-либо чувства, кроме своих.

В особенности, если это ускорит процесс получения того, чего он так жаждал.

После утренних отчетов от управляющих и Джейка Валентайна, Гарри отправился с ним в цокольный этаж отеля, чтобы оценить ущерб, причиненный незначительный затоплением.

– Нам нужна оценка инженерных работ, – заключил Гарри, – и еще я хочу, чтобы была проведена инвентаризация поврежденных предметов.

– Да, сэр, – ответил Валентайн. – К сожалению, в подтопленных помещениях хранились турецкие ковры, но я не в курсе, как колер...

– Мистер Ратледж! Взволнованная горничная, сбежав по лестнице, бросилась к ним. Между затрудненными вдохами она едва могла говорить.

– Миссис Пеннивистл приказала... разыскать вас, потому что... миссис Ратледж...

Гарри резко взглянул на девушку.

– Что с ней?

– Она ушиблась, сэр... упала...

Его охватило острое чувство тревоги.

– Где она?

– В ваших апартаментах, сэр.

– Пошлите за доктором, – приказал Гарри Валентайну, и побежал вверх по лестнице, перескакивая сразу через две-три ступеньки. К тому моменту, когда он добрался до апартаментов, его захлестнула волна всеобъемлющей паники. Он попытался приглушить это чувство, пытаясь вернуть способность ясно мыслить. У двери в номер столпилась стайка горничных, и он плечом проложил себе путь через их ряды в гостиную.