Сьюзен Филлипс - Только представьте… Страница 50

Магнус сжал кулаки, но не ушел.

— Давай, смейся сколько твоей душе угодно! В моих чувствах к тебе нет ничего позорного, и я могу смело смотреть в глаза любому. — Он уперся ладонями в ствол дерева по обе стороны от Софронии, не давая ей убежать. — Кроме того, это не мне, а тебе нужно стыдиться. Только сегодня утром ты сидела в церкви, вознося молитвы Господу, а стоило выйти за дверь, как тут же стала строить глазки Джеймсу Спенсу.

— Не тебе меня судить, Магнус Оуэн.

— Пусть этот северянин богат и хорош собой, но он не для тебя. Когда ты перестанешь противиться собственной природе?

У Софронии отчего-то сжалось сердце, но разве можно показать это Магнусу?

Вместо этого она кокетливо откинула голову, прислонившись к стволу яблони, и слегка выставила грудь. И удовлетворенно усмехнулась, увидев, как у Магнуса перехватило дыхание. Он упивался восхитительным зрелищем и не пытался скрыть свое восхищение. Ничего, самое время наказать его за то, что вечно вмешивается в ее жизнь, причем наказать как можно больнее!

Отчего же при мысли об этом ей стало не по себе? Как бывало каждый раз, когда он смотрел на нее или говорил с ней.

Но Софрония решительно поборола свою слабость.

— Ревнуешь, Магнус? — улыбнулась она, кладя руку ему на плечо и сжимая теплую упругую плоть. От прикосновения к мужчине, особенно белому, ее обычно трясло, а к горлу подступала дурнота, но ведь это всего лишь Магнус, которого она ничуть не боится! — А тебе хотелось, чтобы я улыбалась не ему, а тебе? Именно это тебя задевает, Магнус Оуэн?

— Меня задевает совсем другое. Та война, которая постоянно бушует в твоей душе, и полное нежелание с ней покончить, — хрипло выдавил он.

— О какой войне идет речь?

— Не надо мне лгать. Неужели не понимаешь? Это все равно что лгать себе.

Добрые, участливые слова сумели растопить ледяной панцирь, которым она окружила свое сердце. И Магнус понял это с такой же определенностью, с какой прежде видел фальшь ее попыток соблазнить его, попыток, за которыми она безуспешно пыталась скрыть внутреннюю уязвимость. Но несмотря на все это, он не мог не поцеловать ее. И проклинал себя за то, что не сделал этого раньше. Какой глупец!

Медленно, о, как медленно он склонил голову, боясь напугать девушку своей решимостью отведать сладость ее уст.

Софрония знала, что сейчас последует. В глазах блеснул вызов. Чуть вздрогнув, она опустила ресницы.

Магнус шагнул ближе и замер, так и не дотронувшись до ее губ, согревая их своим дыханием, наслаждаясь иллюзией близости.

Софрония ждала, то ли смирившись, то ли вне себя от гнева. Кто знает, что за чувства бушуют в ее гордой душе?

Мало-помалу иллюзия стала реальностью. Их губы слились. Он целовал ее нежно, желая исцелить скрытые раны, уничтожить дьяволов, покорить демонов и показать Софронии безграничный мир любви и покоя, где нет зла. Мир, где живут смех и надежда, не различающие цветов кожи. Мир, где два любящих сердца, слитые в одно, остаются вместе навсегда.

Губы девушки трепетали под его губами. Она чувствовала себя пойманной птичкой, испуганной, но понимающей, что птицелов не причинит ей зла. Целительное зелье потихоньку вливалось в ее поры теплым летним солнышком.

Магнус осторожно оторвал ее от дерева и заключил в объятия. Мужское начало, так долго страшившее ее, теперь не казалось чем-то ужасным. Какой у него мягкий рот! Мягкий и свежий.

Она не помнила, сколько времени прошло. Скоро, слишком скоро он отстранился и отступил. Ей стало мучительно одиноко и холодно, несмотря на жару июньского дня. И хотя Софрония понимала, что делает ошибку, встречаясь с ним глазами, все равно не отвела взгляда. И увидела столько любви и нежности, что прерывисто вздохнула.

— Оставь меня, — прошептала она. — Пожалуйста, оставь меня в покое.

Не дожидаясь ответа, она повернулась и помчалась со всех ног неизвестно куда, словно за ней гнались черти. Но все черти остались в ней, и она, как ни старалась, не смогла отделаться ни от одного.

Кит совсем забыла, как жарко бывает в Южной Каролине даже в июне. Горячее марево колебалось и мерцало в неподвижном воздухе над хлопковыми полями, покрытыми кремово-белыми цветами. Даже Мерлин покинул ее, предпочитая дремать в тени гортензий, растущих у кухонной двери.

Кит следовало бы сделать то же самое. Все ставни в ее комнате были закрыты, занавески задернуты, создавая иллюзию прохлады и не пропуская полуденного жара.

Прошло уже два дня с памятного воскресного ужина, но из головы не шла стычка с Кейном.

Она ненавидела себя за ложь, сорвавшуюся с языка, но что тут поделаешь? Знай Кейн, как обстоят дела, вряд ли дал бы согласие на брак. Другого подходящего предлога ей все равно не найти. Что же до Брэндона…

Она получила записку с просьбой поехать вместе на церковное собрание в среду вечером. Вероятнее всего, там он и сделает предложение. Неудивительно, что Кит не находила себе места.

Повинуясь неведомому порыву, она подстегнула Соблазна и свернула к пруду, лежавшему в центре рощи, как сверкающий драгоценный камень. Сюда мало кто ходит, и она может спокойно посидеть на берегу.

Это место всегда было одним из ее любимых. Даже в августе вода из-за множества ключей, питавших пруд, была холодной и чистой. Деревья и густые кусты образовали вокруг нечто вроде живой изгороди. Здесь было хорошо мечтать и предаваться тайным мыслям.

Она подвела Соблазна к воде, напоила, а сама лениво обошла пруд. Ивы всегда напоминали ей женщин, закрывших лицо волосами, концы которых мокли в воде. Она поймала ветку, пропустила между пальцами. Листья улеглись в ладони аккуратной стопкой.

Вода неодолимо манила к себе. Работники сюда не явятся, а Кейн с Магнусом отправились в город, так что никто ее не потревожит.

Кит сняла шляпу, сапожки и сбросила одежду. Оставшись обнаженной, она вскочила на камень и рыбкой нырнула в серебристую глубину, Потом всплыла, смеясь и отплевываясь, и снова нырнула. Наконец она легла на спину, распустив длинные пряди черным веером по водной глади, и закрыла глаза. В этот момент Кит была вне времени, забот и бед, став частью воды, земли и воздуха.

Золотые лучи касались упругих холмиков. Вода лизала впадинки тела. Она была почти счастлива.

Где-то громко заквакала лягушка. Кит перевернулась на живот и немного поплавала, но вскоре, окончательно замерзнув, направилась к берегу, где было совсем мелко, и встала на песчаное дно.

Она уже хотела выйти, как услышала тихое ржание Соблазна. Откуда-то из зарослей ему ответила другая лошадь. Кит с проклятиями выбралась на берег и метнулась к одежде. Времени надеть белье не осталось. Кит натянула штаны прямо на мокрые ноги.