Шеннон Дрейк - Среди роз Страница 51

Джон переполошил ползамка! Женевьева пришла в отчаяние. Ей не спрятаться от них. Только бы не спустили собак! Она подняла голову: надо забраться на дерево и дождаться, пока всадники проедут мимо. Женевьева колебалась, а между тем крики слышались все ближе. Наконец она ухватилась за ветку и подтянулась.

Всадники промчались мимо. Сквозь листву она видела, как Джон и Роже переговариваются между собой. Женевьева не смела даже дышать.

— Нет! — гневно возразил Джон. — Мы будем искать ее, пока не найдем.

Роже что-то ответил, и Джон горько усмехнулся:

— Что ж, пусть — я заслужил! Эта женщина околдовала меня. Если бы он предупредил меня не только о Женевьеве, но и об Эдвине!

Пришпорив лошадей, они понеслись прочь. Женевьева прикусила губу. «Глупец, — подумала она. — Ведь Эдвина любит Джона! Что же я натворила? Погубила счастье тетки, которая так решительно вступилась за меня». Ей стало тошно. Но вернуться она не могла. Оставалось только молиться, чтобы Тристан и Джон пощадили Эдвину.

У Женевьевы ныли руки и ноги, но спуститься она не решалась. Терзаясь угрызениями совести, она ждала наступления ночи.

«Все складывается удачно, — думал Тристан, — на редкость удачно». Арендаторы щедро одарили его. Многие из них никогда не видели Эдгара и не скорбели о его гибели. Тристан поговорил с крестьянами о новых способах выращивания зерна, а с пастухами — о ценах на шерсть. Он испытывал легкое чувство стыда, вспоминая о том, как обошелся с Женевьевой. Эти люди не видели Эдгара, но знали его дочь.

— Она приезжала сюда, когда здесь началась лихорадка, — сказала одна старуха. «Значит, Женевьева старается завоевать уважение и любовь страждущих», — решил Тристан.

Итак, он дома. Тристан окинул взглядом замок, который и вправду стал для него домом. Тристан ощущал радость и тревогу, трепет и усиливающийся жар. Перекусив, он сразу отправится к ней. Пусть сопротивляется или притворяется равнодушной — ему все равно, Тристан заставит Женевьеву подчиниться, будет любить ее, потому что ему это необходимо, и, если захочет, проведет рядом с ней всю ночь.

Он отпустил отдыхать Тибальда и остальных спутников. Застенчиво улыбающийся Мэтью в новой ливрее подхватил поводья пегого жеребца. Но, не успев подойти к двери, Тристан понял: что-то случилось. На пороге стоял непривычно мрачный Джон, через его плечо были перекинуты седельные сумки казалось, он ждал только Тристана, чтобы отправиться в путь.

— Она сбежала, — смущенно проронил он. — Обманула меня: Я пренебрег твоими предостережениями. Клянусь, я найду ее! Тристан, я так виноват перед тобой…

— Перестань! — устало прервал его Тристан. Как ни странно, он не сердился на Джона, только чувствовал опустошенность. Пройдя мимо друга, он вошел в большой зал, где его встретил Грисвальд.

— Тристан, я… — начал Джон, войдя вслед за ним. Тристан принял от Грисвальда кубок и жадно напился.

— Джон, вели Мэтью накормить пегого, но не расседлывайте его. Я сам поеду искать ее.

— Черт побери, Тристан, это моя вина!

— Вовсе нет, Джон. — Он улыбнулся. — Я предоставил ей свободу, а этого делать не следовало. Останься здесь, присмотри за замком. А ты, Грисвальд, принеси мне в кабинет что-нибудь перекусить. И уложи снедь в дорогу. Только не забудь про эль!

Джон удивленно уставился на друга.

— Я только переоденусь. — Тристан направился по лестнице в большую спальню, но проходя мимо двери Женевьевы, вошел в ее спальню и сразу заметил красное пятно на стене. У себя он переоделся, жалея о том, что ему некогда умыться. Роскошный плащ Тристан сменил на толстый шерстяной, так как его знобило. Тристан и сам не понимал, злится ли он. Скорее всего да. А все потому, что Женевьева предала его — в тот момент, когда он нуждался в ней.

Джон ждал в зале. Тристан зашел в кабинет, где нашел блюдо с жареной бараниной. «Жизнь в замке наладилась», — мимоходом подумал он. Он вытащил карту окрестностей, уже догадываясь, куда могла сбежать Женевьева, отметил возможное место ее нахождения, свернул карту и взял с собой.

Потом принялся за баранину — не потому, что проголодался, а потому, что силы были на исходе.

— Тристан! — послышался тихий женский голос. Подняв голову, он увидел на пороге Эдвину. Войдя в кабинет, она опустилась на колени и умоляюще взглянула на него. — Клянусь, я здесь ни при чем! Я ничего не знала! Мне следовало догадаться, но я думала…

Присмотревшись, он нахмурился, взял Эдвину за подбородок и тут заметил синяк на щеке. Она густо покраснела и отвернулась, пробормотав:

— Джон решил, что это я подстроила побег…

— Боже милостивый! — Тристан вскочил и выбежал в коридор. — Джон, как ты мог! Ты ударил ее!

Джон побагровел от гнева:

— Ты учишь меня, как обращаться с женщинами?

— Ты ударил ее!

— Это она во всем виновата.

— Не верю!

Эдвина, стоя у него за спиной, едва сдерживала рыдания.

— Джон, клянусь тебе, это не моя вина!

— Дружище, да что это с тобой? — Тристан угрожающе посмотрел на друга.

— Джон, умоляю… — Эдвина встала между ними, покорно опустив голову, и вдруг упала на колени. — Прости! — в отчаянии прошептала она.

— Неужели тебе не жаль ее? — крикнул Тристан.

— С какой стати? Ты же не знаешь жалости!

— Меня предали, а тебя — нет!

Тристан забрал из кабинета немногочисленные вещи и снова вышел в коридор. Эдвина уже стояла и плакала, а Джон что-то шептал ей. Заметив Тристана, он отстранился.

— Я поеду с тобой. Это моя вина.

— Нет, я сам разыщу ее.

— Прошу вас! — воскликнула Эдвина. — Здесь в лесах водятся медведи, волки и… — Она осеклась, поняв, что Женевьева предпочтет встретиться с волком, лишь бы не с Тристаном. — И бродяги…

— Тристан, я отправил на поиски пятьдесят человек и ничего не добился! — сказал Джон. — Прошу, по крайней мере позволь мне…

— Я сам найду ее — я знаю, куда она направилась. Ее мысли мне известны лучше, чем кому-либо другому. Даже лучше, чем Эдвине. Надеюсь, она ушла пешком? — Джон и Эдвина покраснели и переглянулись.

— Да, пешком, — заверил его Джон.

Тристан пошел прочь, но обернулся.

— Эдвина, кажется, комната в маленькой башне пустует?

— Да, — ответила она, не понимая, к чему он клонит.

— Прикажи перенести туда вещи Женевьевы, а мои — к ней в спальню.

К ночи похолодало. Он мимоходом подумал, что Женевьева наверняка замерзла. Уже садясь в седло, Тристан вдруг вспомнил, какой ужас охватил его несколько дней назад, когда он застал ее спящей у камина и решил, что она мертва. Выезжая за ворота; Тристан устремил взгляд на восходящую луну.