Сьюзен Грейс - Леди-судьба Страница 51

После ухода Гаррета Майлс присел к столу и задумался, что же ему подарить на Рождество прекрасной Кэтрин. Идея родилась у него в голове в тот момент, когда к нему прибыл курьер из «Райленд Шиппинг» и вручил запечатанный пакет. Майлс немедленно написал короткую записку отцу и отправил ее в Лондон все с тем же курьером.

Зная, что неприятный разговор больше откладывать нельзя, Майлс поднялся наверх. Он несколько раз постучал в дверь спальни Кэтрин, но так и не дождался ответа.

– Ну, если она сбежала… – пробормотал он, входя в комнату без приглашения.

Она не сбежала. Она спала на диване, откинув в сторону руку с зажатым в ней гребнем и разметав по подушке свои роскошные длинные волосы.

Майлс подошел ближе. Волосы Кэтрин были нежными и легкими, словно шелк. Майлс коснулся их рукой, и Кэтрин проснулась, выронила на пол гребень, а в следующую секунду у нее в руке уже блеснул кинжал.

– Убирайся прочь, англичанин. Я не дам тебе отрезать мои волосы.

Майлс поднял вверх раскрытые ладони.

– Я пришел сюда не затем, чтобы отрезать тебе волосы, Кэт. Просто мне непонятно твое упорство. Почему ты не хочешь их обрезать? Они же отрастут снова.

Кэтрин провела рукой по волосам и отрицательно покачала головой.

– Нет, тебе этого не понять. Ты же ничего обо мне не знаешь. Ты настолько занят своей Викторией, что тебе совершенно не до меня.

И она внезапно заплакала, смахивая кулачком текущие по щекам слезы.

– Когда я была маленькой, – снова заговорила Кэтрин, – я увлекалась сказками и мифами. Тогда я и узнала о скандинавских девушках-бойцах, которых называли валькириями. В одной книжке я увидела изображение валькирии – она была высокой, стройной, с мечом в руке и длинными распущенными светлыми волосами. – Она грустно улыбнулась и продолжила: – Мой брат Колин сказал, что я похожа на нее. В тот день я и решила, что стану валькирией. Я научилась владеть любым оружием, научилась никогда ничего не бояться. У меня не было таких доспехов, как у той валькирии из книжки, и тогда я решила, что моя защита – это мои волосы.

– Значит, волосы для тебя нечто вроде талисмана? – спросил Майлс.

– Можешь назвать их талисманом, если тебе так хочется, можешь назвать все это глупой женской фантазией, мне все равно. Мне очень жаль, Майлс, но я не могу отрезать волосы. Это меня убьет.

Она сделала шаг, наступила ногой на гребень, потеряла равновесие и стала падать прямо в горящий камин. Майлс рванулся вперед и успел подхватить Кэтрин – буквально в последнюю секунду. Она выронила на пол кинжал и обвила шею Майлса обеими руками.

Майлс не выпускал Кэтрин, продолжая шептать что-то утешительное ей на ухо, вдыхая запах ее волос и бешено борясь с противоречивыми чувствами, бушевавшими в его сердце.

Он не мог не чувствовать своей грудью ее упругую грудь, не мог не вдыхать запах духов Кэтрин, не слышать ее легкого дыхания. Волна желания медленно нарастала в теле Майлса, заставляя его затвердеть и наполниться мужской силой. Он не хотел, не мог выпустить Кэтрин из своих объятий.

Кэтрин, словно почувствовав страсть, охватившую Майлса, подняла голову и внимательно посмотрела ему в глаза. Их взгляды встретились, и в эту секунду Майлс капитулировал. Он нежно припал губами ко рту Кэтрин.

Не думая больше о своей погибшей душе, он все крепче целовал Кэтрин, прижимая девушку к себе. Не отрываясь от ее губ, он подхватил Кэтрин на руки и отнес ее на постель.

Майлс лег рядом с Кэтрин, ни на секунду не прерывая страстного поцелуя. Его рука скользнула вверх, и дрожащие пальцы прикоснулись к нежной упругой груди.

Теперь он покрывал поцелуями шею Кэтрин, продолжая расстегивать негнущимися пальцами пуговицы на ее платье. Наконец Майлсу удалось расстегнуть платье, развязать шелковые ленты, стягивающие корсет, и тогда обнажились восхитительные, палевые полушария, увенчанные розовыми сосками.

Майлс осторожно припал к одному из них губами, и Кэтрин застонала в ответ. Майлс заставил себя оторваться и посмотреть ей в лицо.

Слезы на глазах Кэтрин давно высохли, и теперь в глубине зрачков мерцали огоньки страсти. Губы Кэтрин, слегка припухшие, словно просили о новых поцелуях. Майлс взглянул на обнаженную грудь Кэтрин. На одном из прелестных полушарий было родимое пятно в виде лунного серпа. Майлс нежно поцеловал его.

Они целовались, и с каждой секундой Кэтрин все теснее прижималась к Майлсу. Казалось, что нет уже такой силы, которая не даст им слиться воедино, как…

Как вдруг в дверь спальни постучали и раздался знакомый голос:

– Кэтрин, вы у себя? Это я, Гаррет. Вы все еще сердитесь на меня, Кэтрин? – не дождавшись ответа, он постучал еще раз и спросил: – С вами все в порядке, Кэтрин?

– Да, благодарю вас, Гаррет, – откликнулась наконец Кэтрин. – Со мной все в порядке, просто я немного устала и легла отдохнуть. Встретимся за обедом.

Гаррет ушел, и стало ясно, что вместе с ним ушел и безумный порыв страсти. Кэтрин прикрыла глаза и отвернулась от Майлса. Она чувствовала себя настолько смущенной, что не могла взглянуть ему в лицо. Ей нужно было время, чтобы успокоиться и прийти в себя.

– Простите меня, милорд, – прошептала она. – Мне очень стыдно за себя. А теперь прошу вас, уйдите и оставьте меня одну.

Если бы Кэтрин посмотрела сейчас на Майлса, то увидела бы, что тот смущен ничуть не меньше ее. Ведь Майлс всегда гордился умением контролировать свои чувства и поступки и теперь никак не мог понять, как же мог один-единственный поцелуй проделать такую брешь в броне, которую он считал непробиваемой. Да, женские чары Кэтрин оказались гораздо сильнее, чем он мог предположить. Майлс знал, что сейчас ему нужно уйти, но, как истинный джентльмен, он не мог уйти, не извинившись перед дамой.

– Я сейчас уйду, Кэтрин, но сначала выслушай меня. Ты не сделала ничего такого, за что можно было бы просить прощения. Во всем виноват только я. И не только в том, что сейчас случилось. Это я втянул тебя в свой план, в сущности, принудил тебя принять в нем участие. Прости. Если хочешь, можешь выйти из игры в любую минуту. Я не стану отдавать Рори под суд. Одно только слово, и я дам вам обоим возможность немедленно вернуться домой, в Ирландию. – Кэтрин по-прежнему лежала, отвернувшись к стене. Майлсу ничего не оставалось, как говорить, глядя в спину девушки. – Но прежде чем ты примешь окончательное решение, выслушай еще одно мое признание. Виктория была для меня всем – самым надежным помощником, самым верным другом, моей невестой, наконец. Теперь она пропала, и я виню в этом только себя. Я был нужен Тори здесь, а я покинул ее ради охоты за твоим братом. Останься я тогда в Англии, и, глядишь, ничего бы не случилось. Но теперь, с твоей помощью или без, но я добьюсь того, чтобы отдать Эдварда под суд за то, что он сделал с Тори. Я знаю, что это он стоит за ее похищением, и не успокоюсь до тех пор, пока не сумею доказать это.