Тесса Дэр - Три ночи с повесой Страница 52

Выходит, ее брат кого-то любил — женщину, возможно, замужнюю, возможно, много ниже его по положению и тщательно скрывал эту любовь от всех. Та, что писала эти письма, где-то горюет сейчас, оплакивая Лео, совсем одна — только потому, что брат так и не решился их познакомить. Возможно, Лео поступил бы иначе, знай он, что дни его сочтены.

Какой совет он дал бы ей, гадала Лили.

Внезапно ей стало смешно. Господи, какое имеет значение, что она решит? Если Джулиан решил уехать, значит, он уедет.

Кстати, вот и еще один пункт для составленного ею списка. Правда, Лили пока еще не знала, в какую колонку его занести.

«Я боюсь остаться одна».

Вот уже несколько месяцев она уверяет всех, что вовсе не стремится замуж. Однако перспектива навсегда остаться старой девой вырисовывалась все ярче, приводя Лили в ужас. Она живо представляла, как день за днем, год за годом сидит одна в своей серой гостиной в компании седовласой компаньонки и дюжины серых котов. Даже если включить в эту унылую компанию подаренного Джулианом попугая, картина все равно получалась безрадостная.

Зябко передернув плечами, Лили вырвала листок и, скомкав, зашвырнула в камин. Хватит ломать себе голову. Все равно она ни в чем не может быть уверена, пока снова не увидит Джулиана.

Завтра. Она увидит его завтра. При одной мысли об этом сердце едва не выпрыгнуло из груди, стук его эхом отдался в ушах.

Или нет, скорее всего сердце было тут ни при чем. Вероятно, это Тартюф, прыгая на своей жердочке, стучал клювом, пытаясь привлечь внимание хозяйки. Проклятая птица издавала такой грохот, что содрогались стены. Кстати, этот стук оказался куда эффективнее, чем развешанные во всех комнатах зеркала. Вот и сейчас Лили, обернувшись, увидела стоявшего на пороге Свифта.

Убедившись, что хозяйка его заметила, дворецкий почтительно поклонился.

— Прошу прощения, миледи. Вам посылка.

Он отступил в сторону и лакей, переминавшийся у него за спиной, внес в комнату прямоугольную коробку. Поверх нее лежал конверт. Поблагодарив, Лили поспешно отпустила слуг и потянулась за письмом. Она почти не сомневалась, что оно от Джулиана. Правда, с тех пор как он привез ее домой, прошло всего несколько дней, но у Джулиана давно уже вошло в привычку то и дело посылать ей короткие записочки. И так каждый день. Лили с Джулианом обменивались записками, обсуждая что угодно, кроме того, что их волновало на самом деле. С таким же успехом он мог подписаться под каждой из них «Безумно влюбленный в тебя Джулиан».

И вот вчера неожиданно нагрянула Эмилия.

Сопровождавший ее герцог Морланд напомнил, что до бала осталось всего несколько дней, и учтиво предложил попрактиковаться в танцах. Лили сильно подозревала, что за всем этим стоит Джулиан. Она даже не смогла бы сказать, что сложнее — кружиться в объятиях молчаливого, импозантного герцога или танцевать с беременной Эмилией, отважно пытавшейся изображать кавалера. Однако, несмотря на смущение, Лили сразу почувствовала себя увереннее.

И вот, похоже, Джулиан перешел от записочек к подаркам.

Распечатав конверт, Лили извлекла листок бумаги, аккуратно разделенный на две колонки. Сердце Лили остановилось, пропустив один удар, а потом забилось так неистово, будто старалось наверстать упущенное. Однако, торопливо пробежав его глазами, она убедилась, что это отнюдь не перечень всех «за» и «против» — как вскоре выяснилось, на одной стороне листка был полный список танцев, а на другой — перечень имен. Одного взгляда на эти имена было достаточно, чтобы понять, что все их обладатели — весьма состоятельные, титулованные и во всех отношениях достойные джентльмены. За двумя исключениями. Почти в самом конце списка, напротив вальса, значился герцог Морланд. А возглавлял его Эрл Бовейл, старший брат Эмилии, которому, судя по всему, выпала честь танцевать с Лили кадриль, которой и открывался бал.

Только одно имя отсутствовало в этом списке.

Самого Джулиана.

Нахмурившись, Лили пробежала глазами вложенную в конверт записку.

«Дорогая Лили, как и обещал, я заранее выяснил, какие танцы будут играть на балу у Эйнзли. Я также взял на себя смелость заранее обеспечить тебя кавалерами».

— Да уж, действительно, смелость! — недовольно проворчала Лили. — Огромное тебе спасибо, Джулиан. Век этого не забуду. — Она снова вернулась к письму.

«Что же до коробки, смею надеяться, что ты догадаешься, для кого она. Сам принести не решился — исключительно из опасения нарушить правила приличия».

Чем дальше, тем таинственнее. Интересно, что он имел в виду? Лили поспешно развязала плотную ленту и, сгорая от нетерпения, сняла крышку. И увидела ворох белоснежной шелковой бумаги, поверх которого лежала карточка:

«Мои извинения. Горностая не нашлось».

Внутри коробки лежал теплый зимний плащ. Черный мех был изумителен — мягкий и шелковистый, точно шкурка котенка. Сам плащ был бархатный, с воротником из собольего меха. Словом, этот плащ подходил разве что — нет, не королеве, конечно, но по меньшей мере одной из ее придворных дам — а судя по размерам, в нем с легкостью поместились бы две Лили.

Спрятав улыбку, Лили перекинула плащ через руку и отправилась искать экономку.

— Холлинг! — крикнула она, высунувшись в коридор. — По-моему, у тебя появился тайный поклонник!

Глава 14

Джулиан готовился к балу примерно так же, как боксер-профессионал готовится к решающей схватке. Много спал, плотно ел и старался сосредоточиться на том, что ему предстоит. Отрабатывал внезапные быстрые удары и обходные маневры. Сегодня вечером он узнает правду — правду о смерти Лео. Узнает, кто его враг. Господи, ради этого можно даже вытерпеть пару-другую ударов.

Но до этого будут танцы. Сначала веселье, потом месть. К тому времени как Джулиан приехал к Эйнзли (с опозданием, разумеется; пунктуальность вообще не входила в число его достоинств), он уже успел составить в уме целый список хитроумных уловок, которые избавили бы его от унижения весь вечер подпирать стену, пожирая взглядом Лили.

Идея состояла в том, чтобы подыскать заядлых игроков, достаточно азартных, чтобы променять танцы на игру в кости… или джентльменов, жаждущих неторопливо, со вкусом обсудить эстетическое наслаждение от игры только что появившейся в «Ковент-Гардене» молодой парижской актрисы. Но, увы, надежды на это было мало. Казалось, все до единого мужчины на балу были бы счастливы торчать тут до утра, с восторгом наблюдая за Лили.

Спустя несколько минут после появления в бальном зале Джулиан был вынужден признать свое поражение и присоединился к ним.