Джоанна Линдсей - Узник моего желания Страница 52

Она не решалась подходить к нему, когда его взгляд был таким угрожающим, но в ее обязанности входило подать ему еду, а не просто поставить перед ним блюдо.

— Что-нибудь здесь кажется вам соблазнительным, мой господин?

До Ровены сразу и не дошла двусмысленность ее невинного вопроса. Она поняла скрытый смысл своих слов только тогда, когда увидела, как в глазах Уоррика вспыхнул огонь. Она покраснела. Она совсем не намеревалась, чтобы ее слова прозвучали так дерзко, но именно так были поняты. К ее удивлению, он перестал хмуриться и даже широко улыбнулся, но не ее грубому юмору, который ей был противен, а какой-то своей чисто мужской забавной мысли.

— Подойди-ка сюда, женщина, и мы посмотрим, может ли что-нибудь меня соблазнить?

Сэр Шелдон, сидевший рядом с ним, грубо захохотал, так же как и другие рыцари, которые все это слышали. Лицо Ровены пылало. Но на этот раз она, не раздумывая, быстро обошла стол, подошла к его стулу и встала рядом, и тотчас же оказалась у него на коленях.

Появилась прекрасная возможность продолжать осуществлять свой план обольщения Уоррика — если б только она могла забыть, что они оказались в центре внимания. Но в зале присутствовали другие дворяне, в том числе и дамы, и юные дочери Уоррика. Единственное, чего Ровене хотелось в этот момент, — это уползти в какую-нибудь нору, спрятаться там и просидеть в ней ближайшие дней десять. Поистине, если бы она внушала хотя бы малую толику того уважения, которое соответствовало ее положению, Уоррик никогда бы не обошелся с ней подобным образом на глазах у всех. Но ее поставили в положение простолюдинки, на которую дамы считали зазорным вообще обращать внимание, ее сделали совершенно беззащитной против гнусных похотливых намеков и таких же похотливых посягательств — по крайней мере со стороны лорда Фалкхерста.

— Что, по твоему мнению, женщина, может быть соблазнительным для моего тонкого вкуса? — продолжал он подтрунивать над ней. — Ну-ка, выбери сама, и мы посмотрим.

Он дает ей шанс? Она может наполнить его тарелку и уйти?

Она, не теряя времени, приподнялась и, потянувшись за ближайшим блюдом, почувствовала руку Уоррика на своей ноге, затем рука его оказалась у нее между ног. Она так быстро села, что стукнулась головой о его подбородок. Оба поморщились от боли, но он произнес, посмеиваясь:

— Значит, ты думаешь, что ни одно из яств меня не соблазнит?

Ровена подавила в себе стон. Итак, не было никакого способа выиграть эту игру, начатую им, и нет надежды, что он просто так отпустит ее, если она попытается встать с его колен. Может быть, следует потерпеть и ему надоест эта игра, и он догадается, что за столом не место для похотливых развлечений?

Она опять наклонилась вперед, чтобы положить ему что-нибудь на тарелку. Но другой рукой он начал гладить под юбкой ее бедро, и она почувствовала, как ее обдало жаром. Ровена пришла в ужас, представив, что он может здесь, на глазах у десятков людей довести ее до состояния безумного желания.

Бог с ней, с гордостью. Она наклонилась к нему и прошептала ему в шею «пожалуйста».

— Мне очень нравится это слово, которое у тебя на устах, — ответил он, и в голосе у него прозвучало огромное удовлетворение.

Вот он и открыто напомнил ей о ее мольбе, которой она так стыдилась, но в этот момент ее просьба ее не смутила.

Он добавил:

— Может быть, ты теперь мне скажешь, что заставило тебя улыбаться?

Ровена широко раскрыла глаза. Неужели все это было из-за того, что она смутила его своей проклятой улыбкой? Неужели он станет сводить с ней счеты даже за то, что она его смутила? Эта мысль рассердила ее, и гнев заставил забыть о своем чувстве неловкости, о том, что не только его уши услышат ее ответ.

И она ответила ему, улыбнувшись опять и дождавшись, пока он отхлебнет глоток эля:

— Я просто подумала о том, что вы проявили ревность сегодня в полдень, мой господин.

Он чуть не захлебнулся и прохрипел в ответ:

— Ревность!

Она откинулась назад так, чтобы он видел, что она раздумывает над его ответом.

— Может быть, чувство собственности более точно соответствует этому. Как я понимаю, только вы можете меня использовать и оскорблять, и никто другой такой привилегией не обладает.

Уоррик бросил сердитый взгляд на Шелдона, который трясся от смеха: было ясно, что он слышал ее слова. Уоррик перевел взгляд на Ровену, и по его глазам она поняла, что лучше бы она не говорила это здесь, где было так много людей.

— Я хочу удостовериться, что тебя держат для того, чтобы ты всегда была под рукой и выполняла все мои прихоти. А ты считаешь это чувством собственности? — тихо прорычал он.- Мне бы ничего не стоило бросить тебя моим рыцарям и посмотреть, как они попользуются тобой, — если у меня самого не будет настроения сделать это. Мне нужно доказать тебе это?

Это была одна из тех угроз, которую он вынужден будет привести в исполнение, если только она немедленно не загладит свою вину. Гнев ее еще более усилился, но это не помешало ей крепко обнять его за шею.

— Не надо, я умоляю вас, — прошептала она ему на ухо, потом ее губы нежно коснулись мочки его уха. — Я хочу разделять постель лишь с вами, и я знаю лишь ваши прикосновения.

Ровена почувствовала, как по его телу пробежала дрожь. Он столкнул ее с колен и покраснел. Их глаза встретились, и она ощутила, как ее обожгли лучи, исходящие из его глаз.

— Спускайся вниз и принимайся за свою еду, затем приходи в мои покои.

— Вы хотите принять ванну, мой господин?

— Я хочу, чтобы ты была в моей постели, женщина, где мы и выясним, окажется ли то, что ты сказала, правдой.

Глава 29

Ровена была уверена, что слухи и пересуды о том, что произошло в зале, будут преследовать ее до конца дней, станут сопровождать ее, даже если она покинет Фалкхерст и отправится в другие графства. Но какое до этого было дело лорду Возмездие? О нем никто судачить не будет. Для человека благородного происхождения ничего не стоило высмеять кого-либо из своих крепостных. Кто, в конце концов, осмелится возразить ему?

Ровене очень не хотелось еще раз в этот день появиться на глаза очевидцам той унизительной для нее сцены, но другого пути из кухни в покои Уоррика не было. Однако оказавшись после затянувшейся трапезы в зале, она не услышала никакого шепота в свой адрес. Мужчины вообще не смотрели на нее, а женщины, мимо которых она проходила, быстро отводили свой взгляд в сторону. Никто не обращал на нее никакого внимания, никто, кроме Уоррика. Он следил за ней, но безразличным взглядом, так как был поглощен беседой со своим другом Шелдоном.

Значит, она напрасно огорчалась, в замешательстве подумала она. Или никто не заметил, что Уоррик держал ее у себя на коленях?