Поймать балерину - Мария Зайцева Страница 52

- Всегда интересно видение именно родственников исторической личности, - возразил репортер, - очень часто, именно в семье передаются какие-то легенды, небольшие штрихи, позволяющие лучше раскрыть личность… Например, правда, что она участвовала в «Русских сезонах» еще в Париже? Плыла на «Титанике»?

- Да, это правда, информация об этом есть в справочниках…

- Она не рассказывала, каким образом спаслась?

- Э-э-э… Как и все, наверно? На спасательной шлюпке?

- А почему она решила покинуть Париж?

- Ее пригласил один из антрепренеров «экстраваганца», это такие небольшие балетные зарисовки, предшественники полноценных выступлений. Тогда балет только начинал развиваться здесь, в Нью Йорке, и моя прабабушка была пионером…

Я начала рассказывать про особенности зарождения балета в США, как всегда, увлекаясь этой темой нешуточно. Все же, прослушанный курс истории в Гарварде не прошел даром…

Репортер, имени которого я , к сожалению, так и не запомнила, слушал внимательно. Что-то помечал себе в планшете, и атмосфера установилась довольно доверительная и дружелюбная. Я позабыла уже про его не очень приятные взгляды в самом начале беседы и с энтузиазмом рассказывала про балет, вклад моей грэнни в его развитие, затем про ее школу, самую первую, организованную здесь, в Нью Йорке, про то, как развивалось это направление. Об открытии второй школы, в Бостоне. И, затем, после Первой мировой войны и подъема экономики, вплоть до Великой депрессии – открытие еще нескольких филиалов.

- А во времена депрессии? Как вашей прабабушке удалось удержать бизнес на плаву?

- Знаете, конечно, времена были тяжелыми, и три филиала пришлось закрыть… Но люди все же жили не только насущными проблемами. Им хотелось жить полной жизнью…

- А верно ли то, что по некоторым источникам, муж вашей родственницы, мистер Даниэль Легран, был тем самым спонсором, державшим на плаву весь бизнес жены? Говорят, он очень даже неплохо разбогател во времена депрессии… И вообще, никогда не был бедным человеком. Его не коснулись катаклизмы, которые переживала наша страна?

Я замолчала, удивившись перемене в разговоре. Мы же про прабабушку… При чем здесь мой прадед?

- Я… Не знаю, честно говоря, что сказать… Мой прадед был небедным человеком, это так. У него был свой строительный, нефтеперерабатывающий и игорный бизнесы… И, возможно, он помогал своей жене… Не вижу в этом ничего предосудительного…

- Конечно-конечно… Просто я тут посмотрел источники, поискал в старых газетах… Есть несколько документов начала двадцатого века, представляете, газеты могут прекрасно сохраняться! И вот там упоминается некий Даниэль Легран, по кличке Дикий Даниэль, главарь банды французских апашей, в свое время громившей предместья Парижа. И, по удивительному совпадению, нашлись несколько экземпляров «Таймс» 1912 года, где есть упоминание о том, что банда французских апашей терроризирует Нью Йорк… Ваш прадед имеет отношение к этим событиям?

- Я… Не понимаю, о чем вы…

Я уже поняла, что наша встреча, предлогом к которой послужило открытие моего благотворительного центра для детей с ограниченными возможностями, на самом деле оказалась ловушкой. И теперь неважно, что я скажу, каким образом буду опровергать сказанное репортером. Мои слова извратят, в погоне за жареными фактами!

Что же делать? Просто выгнать его? Боже, зачем я вообще согласилась? Ведь Джон запрещал! Но я же самая самостоятельная…

- И еще вопрос, мисс Легран, - все добавлял и добавлял паники репортер, видя мое замешательство и , наверно, даже страх, и реагируя на это, как падальщик, оживлением и кровожадностью, - в некоторых источниках также упоминается, что ваша прабабка вела некие записи, которые никогда не были опубликованы и хранятся в семье. Можно ли с ними ознакомиться? Конечно, под вашим пристальным вниманием?

- Нет, конечно!

- Почему? Вы опасаетесь, что там могут всплыть нелицеприятные факты про вашу семью?

- Прекратите…

- Если нет, то тогда чего вам опасаться? Кстати, а что это за чудесная старинная книга? Позвольте посмотреть?

- Нет…

Я торопливо схватила книгу, прижала к груди и вскочила, стремясь быть подальше от агрессивно настроенного мужчины. А в том, что он очень агрессивно настроен, сомнений не было. Возможно, он и не репортер, а охотник за ценностями… Я же даже не спросила у него документов… И Мария, наверно, тоже! Мы не привыкли к такой откровенной агрессии! Никогда такого не случалось…

- Аннет, - репортер тоже встал, уже скидывая маску обычного нахального парня. Теперь на меня смотрел хищник-падальщик, - позвольте. Я просто посмотрю… И все. Такая редкость… Это ведь то, о чем я думаю?

- Уходите…

Он остановился, сверля меня злобным, похотливым взглядом:

- Хорошо. Я сейчас уйду. Но подумайте о том, что я в этом случае напишу.

- Мы… Наши юристы…

- Юристы – это хорошо. Но вы учитывайте, что репутация рушится в один момент. История ваших родственников, а, особенно, вашего прадеда, нажившего себе состояние кровавым способом, будет везде. Поверьте, я позабочусь об этом!

- Зачем вам это?

- Просто деньги, милая Аннет, просто деньги… Впрочем… - тут он придвинулся ко мне, - мы можем договориться…

- Со мной договаривайся, ублюдок, - холодный, такой родной голос раздался от двери , и в следующее мгновение пронырливого репортера отнесло от меня на несколько метров и шмякнуло о стену. Джон забывал про деликатность и манеры, когда речь заходила о семье. Это недостаток, присущий всем мужчинам нашего рода.

- Ай!!! – заныл репортер, мгновенно становясь тем, кто он есть, то есть шакалом, трусливо поджимающим хвост в присутствии серьезного хищника, - как вы смеете! Я в полицию!

- Да хоть в Капитолий, - рявкнул Джон, - если будет на чем туда бежать, чем писать и чем говорить!

Он перевел взгляд на показавшихся в проеме двери подчинённых, отрывисто приказал:

- Вывести его, вытряхнуть , забрать все. И сделать так, чтоб он забыл про этот дом. После того, как воющего репортера выволокли из комнаты, он подошел ко мне, заглянул своими холодными глазами в лицо… У меня неожиданно задрожала нижняя губа, и брат , решив не выносить пока что мозг, просто прижал меня к груди.

Почувствовав себя в безопасности, я мгновенно разрыдалась в голос.

- Ну чего ты? Ну хватит, Анни, - бормотал он, гладя меня по спине, пока я самозабвенно заливала слезами его рубашку, - ну вот зачем ты это сделала, маленькая дурочка? Мне Лиз сказала, я не поверил сначала…

- Предательница…

- Она моя жена, неужели ты думала, что она мне не скажет?

- Подруга, тоже мне…