Люси Эшфорд - Куртизанка и капитан Страница 54

— Некрасивой? — Алек потрясенно уставился на свою гостью. В это просто невозможно поверить. — С какой стати, ради бога, вы настаиваете на этой глупости?

Она пожала плечами, непокорно встретив его взгляд.

— Я слишком тощая. Лицо худое. Нос вовсе не задирается задорно вверх, как у Линетт. Глаза слишком большие, волосы прямые.

— Вы перечисляете эти качества так, будто они являются недостатками, — пробормотал Алек. — Послушайте меня. Ваше телосложение изящно. У вас высокие скулы, совершенный носик, ваша фигурка…

Он был потрясен своими словами, тем, что ему пришлось их произносить. Его прошлые любовницы хранили абсолютную, непререкаемую уверенность в собственной привлекательности. Они всегда напрашивались на комплименты, и Алек делал их, с охотой или без. На сей раз он обнаружил, к своему удивлению, что говорит искренне.

— Розали, многие женщины красивы, но ты прекрасна!

Его руки все еще сжимали ее плечи. Какая опасность! Тяжесть в паху переросла в мучительную пульсирующую боль.

— Вы должны меня презирать! — упрямо, почти дерзко воскликнула Розали.

Ох, как нехорошо. Ее трепещущие губы оказались всего в нескольких дюймах от его рта. Прекрасные бирюзовые глаза так широко распахнуты, что светящееся в них отчаяние разбило тщательно возведенные заслоны.

Алек склонился, чтобы ее поцеловать. Он задумывал поцелуй, чтобы успокоить ее. Внушить уверенность. Проявить нежность.

Проклятье. Как бы не так!

И все-таки что-то казалось ему абсолютно неправильным. Что-то мешало. Предполагалось, что она вдова. И вдруг все, что раньше представлялось немного подозрительным, не укладывалось в ее рассказ о своем прошлом, неожиданно встало по местам.

Ни разу за все время Розали не упомянула своего мужа!

Слишком поздно. Чертовски поздно. Она уже открылась для поцелуев, как цветок раскрывается животворящим солнечным лучам.

И ничто в мире не удержало бы его от неизбежного.

Розали всем существом ощущала ласку его теплых губ. Каждый нерв словно взрывался от его прикосновений. Жидкий огонь желания расплывался по венам, воспламеняя и побуждая к действиям. Алек притянул ее ближе, обнимая за талию. С низким голодным чисто мужским стоном он впился в ее рот, Розали откликнулась, раскрывая губы, отвечая на дерзкие поглаживания языка.

Ее окутал его дурманящий аромат. Возбужденное мужское естество прижималось к потаенной расщелине между ее бедер, посылая волны мучительно сладкого желания. Язык вторгся в ее рот, напористо и столь же сладко. Розали хотелось раствориться в крепких, объятиях, слившись с ним воедино.

В этот момент она осознала, что Алек волевым усилием отодвинул ее в сторону.

— Этого не должно произойти, — проскрежетал он, стиснув зубы.

На ее щеках вспыхнул алый румянец, однако внутри все словно заледенело. Дочка французской потаскухи. Возможно, то, что она рассказала о Томасе, окончательно оттолкнуло его. Ее глаза расширились, в них застыла мука.

— Конечно. Простите меня. Вы были так добры ко мне, а я настоящая дурочка.

— Добр к тебе! — Он обхватил пальцами ее милое личико и поднял вверх так, что взор его горящих желанием глаз скрестился с ее взглядом. — Ты считаешь это добротой?

Ее сердце пропустило удар.

— Просто… просто не отвергай меня, — прошептала Розали. — Только не сейчас.

— Розали, я пытаюсь предупредить тебя.

— Алек, с тобой я чувствую себя в безопасности. В такой безопасности, как никогда в жизни.

И обвила руками его шею, приподнимая густые темные волосы, соскальзывая вниз, чтобы приласкать под расстегнутой рубашкой сильные мускулистые плечи. С низким стоном Алек снова прижал ее к своему возбужденному телу, другой рукой пытаясь расстегнуть пуговички ночной рубашки, пока не раскрыл полностью длинный вырез и не обхватил ладонями совершенные груди.

Розали цеплялась за его плечи, соски напряглись, тело изнывало от пронзающего желания. Алек поднял ее на руки, нежно отнес в постель и аккуратно, будто нечто хрупкое и драгоценное, положил на покрывало. Потом опустился рядом, продолжая целовать в губы. Она инстинктивно изогнулась всем телом, стремясь испытать сладость от прикосновений. Голова запрокинулась, когда Розали дотронулась дрожащими ладошками до его сильной обнаженной груди, ощущая гладкую кожу, под которой напряженно вздымались твердые мышцы, чувствуя оглушительные удары его сердца.

Это было похоже на возвращение домой. Будто именно об этом она мечтала всю жизнь. Она навсегда запомнит эти мгновения.

Розали вздрогнула от неповторимого ощущения, когда Алек нежно и бережно полностью освободил ее от ночной рубашки. Задохнулась от нахлынувшего восторга, прижавшись к его напряженной груди. И все время ощущала сладость прикосновений его губ к ее волосам, лбу, щекам.

Алек быстро избавился от бриджей, снова заключил ее в объятия, теперь уже обнаженную. Его сильные, покрытые густыми шелковистыми волосками бедра соприкасались с ее плотью, он целовал ее шею и шептал ее имя. Розали отчетливо ощутила его возбужденное мужское естество, и шок от запретного желания пронзил ее всю. Мучительно нежными поцелуями Алек успокоил ее и продолжил ласкать груди изящными пальцами, посылая телу сладостные волны блаженства. Он опустил голову, чтобы поймать губами один затвердевший бутончик соска и потянул его, нежно поглаживая кончиком языка.

Розали вскрикнула от накала испытываемых чувств. Пробежалась пальцами по его широким плечам, и пока его язык трудился над ее соском, желала еще, нуждалась в большем. Где-то в сокровенных глубинах пробуждался чувственный голод, воспламеняя кровь, как в лихорадке.

— Алек! — Дыхание оборвалось, когда он опустил руку ниже живота и начал исследовать средоточение ее женственности.

Господи! Розали снова изогнулась, крепко зажмурив глаза и инстинктивно раздвинув ноги, когда Алек опустился между ее бедер.

В приглушенном свете горящих свечей она мельком успела разглядеть гордое воплощение его мужественности, длинный ствол, шелковистый кончик у входа в ее лоно. Алек снова опустил голову, чтобы поцеловать ее, его алчущие губы и язык горячо слились с ее ртом.

Одновременно он стал медленно входить в нее. Сначала Розали испугалась, однако вскоре оказалась переполнена чистыми, незнакомыми прежде ощущениями, воплощенным желанием. Алек нежно ласкал ее, поглаживал волосы, грудь, целовал лицо, прижимался губами к трепещущим зажмуренным глазам, шепча:

— Розали… Милая моя Розали.

На это мгновение она вдруг поверила, что он в самом деле ее любит.