Шерри Томас - Восхитительная Страница 54

Тише, сердце!

– Вы говорите так, словно в нашей ситуации можно отыскать хоть зернышко здравого смысле, – грустно усмехнулся Стюарт.

– Я не утратила способности рассуждать здраво, – ответила Верити. Ложь лишь отчасти. Больше чем наполовину.

– Тогда позвольте положиться на ваш здравый смысл. Свой я оставил в конторе. Или в Фэрли-Парк.

Верити склонила голову. Ванная была тесная, они стояли почти рядом. Свет от свечи показался ей невозможно, неприлично ярким.

– Что ж, мадам, ваша ванна готова, – сказал Стюарт без дальнейших предисловий.

Верити проглотила стоящий в горле ком. С кухни она направилась к себе, обтерлась губкой, а потом приняла решение, которое, несомненно, демонстрировало всю глубину ее морального падения, – накинула халат прямо на голое тело. Теперь ее рука сжимала завязки пояса. Верити окунула в воду палец – вода была горячей, именно такой, как ей нравилось. Вздохнув, распахнула халат и сбросила его на пол.

От его судорожного вздоха заколыхался пар, наполняющий комнату. Верити нагнулась, ухватилась руками за край ванны, подняла ногу и шагнула в воду. Она стояла к Стюарту боком, однако была совершенно уверена, что он все видел – грудь, ягодицы, лобок.

Забравшись в ванну, Верити села, глядя в стену перед собой, не осмеливаясь взглянуть в лицо Стюарту. Он пробормотал:

– Вы меня просто убили.

Слабая улыбка смягчила ее плотно сжатые губы.

– Вы отлично умеете заставить немолодую женщину чувствовать себя привлекательной.

– Немолодую? Сколько же вам лет? – спросил Стюарт после недолгого молчания.

– Тридцать три.

– Не так уж много.

– Не так уж мало.

– У вас прекрасное тело.

Ее сердце так и подскочило. Стараясь не выдать волнения, Верити наконец повернулась к Стюарту:

– Просто вы давно не спали с девятнадцатилетними женщинами.

Сначала он был шокирован ее прямотой, но потом тихо рассмеялся:

– Не то чтобы давно. Кажется, вообще никогда. Потом его взгляд снова посерьезнел.

– Позвольте увидеть ваше лицо.

– Нет. – Верити испуганно поправила маску.

Должно быть, на лице Стюарта отразилась тоска, сжавшая ему сердце. Он быстро отвернулся, но Верити успела заметить разочарование в его глазах.

Она поняла, что мужчина, живший в ее сердце, был не столько Стюартом Сомерсетом, сколько идеалом, который она себе вообразила и лелеяла долгие годы. Настоящий Стюарт Сомерсет оставался для Верити загадкой и не раз разочаровывал ее, потому что ничем не напоминал бесстрашного любовника, которого она никак не могла забыть. Он был человеком, который следовал – рабски следовал – установленным в обществе правилам поведения.

Иногда Верити задавалась вопросом – может быть, ее так тянет к нему, потому что она не в силах принять тот факт, что ее любовь была ошибкой – прекрасной, но тем не менее огромной ошибкой, определившей ее дальнейшую жизнь?

Сейчас, когда она смотрела на Стюарта, с ее сердцем происходило что-то странное. Подскочило, сжалось в комок, замерло, застучало громче обычного. Верити начинала влюбляться в сидящего перед ней мужчину, который никогда не приласкает, не поцелует ее и не женится на ней.

– Не возражаете, если я закурю? – спросил он. Верити покачала головой.

Он встал и прикурил от огарка свечи. Их глаза встретились. Стюарт стоял совсем близко и наверняка мог подробно ее рассмотреть, даром что свет был совсем тусклый, а вода ходила рябью, отражая огонь свечи. Подтянув ноги, Верити обхватила колени руками. Стюарт улыбнулся покорной и понимающей улыбкой.

Он выбил сигарету о чашу подсвечника, используя ее вместо пепельницы.

– Где вы научились так готовить?

– В доме маркиза Лондондерри, – ответила Верити, мгновенно сообразив, что проговорилась.

– Значит, не в Париже? – Он использовал ее промашку. Теперь можно было не врать – дело уже сделано.

– Нет, на кухне у Лондондерри, под руководством великого, но малоизвестного шеф-повара месье Алджернона Давида.

Стюарт кивнул.

– А как вы оказались у Берти?

– Месье Давид работал несколько лет у Берти, пока его не прибрала к рукам маркиза Лондондерри. По крайней мере так говорил Берти. Месье Давид дал мне рекомендацию в Фэрли-Парк.

– Берти взял вас по его рекомендации?

– Нет. Берти был свято убежден, что женщины способны готовить обеды в сельском доме, но служителями в храме кулинарии могут быть исключительно мужчины. В конце концов я купила билет на поезд, явилась в Фэрли-Парк и потребовала, чтобы мне устроили жесточайшее испытание. Я приготовлю обед и, если меня после этого не примут, уеду без разговоров.

Мистер Сомерсет выпустил облако дыма.

– И после этого он не сумел сказать «нет»?

– Подозреваю, он мог бы мне отказать. Берти составил длинный список моих промахов – он отлично разбирался в кулинарных тонкостях. Большинство поваров-французов пропустили бы мимо ушей указания англичанина о том, как следует готовить. Но я проявила смирение и сказала, что очень ценю его замечания.

Стюарт улыбнулся:

– Неужели?

– Нет. Я подумала, что он невыносимый зануда, но мне нужно было получить это место.

– Вас не коробило, что вы так унижаетесь ради того, чтобы получить работу?

Верити усмехнулась. Ардвик остался в далеком прошлом.

– Вы должны понимать, сэр, что быть кухаркой в поместье вроде Фэрли-Парк – это значительный шаг вперед. У меня была бы собственная комната, отличное жалованье и горничные, которые каждое утро приносили мне завтрак. Берти мог бы составить список раза в два длиннее, но я бы только кивала в знак согласия.

– Однако вы пришли в ярость, когда решили, что я оскорбил ваше искусство.

Вот он ее и поймал. Верити оперлась подбородком о колено и взглянула на Стюарта.

– Похоже, сэр, вы обречены будить во мне страсти, что бы ни сделали, – кокетливо сказала она.

Рука, державшая сигарету, сжалась в кулак. Стюарт отвел взгляд, потом снова взглянул на Верити:

– Мадам, я изо всех сил стараюсь удержаться от того, чтобы залезть к вам в ванну. Прошу, не делайте эту борьбу еще ожесточенней.

Верити стало жарко, невыносимо жарко.

– Зачем было заставлять меня предстать перед вами раздетой, точно на витрине, если вы уже решили, что не должны иметь со мной ничего общего?

– Не знаю, – признался Стюарт. – Знал бы, давно положил бы этому конец. Верити опустила глаза.

– Мне уйти?

– Нет!

Он почти кричал, и это испугало обоих. Их взгляды снова встретились. Стюарт невесело рассмеялся:

– Если вы еще не поняли, я люблю себя истязать. Выбросив смятую сигарету, Стюарт шагнул к ванне. Его глаза были черны, как вулканическое стекло.