Джиллиан Брэдшоу - Сердце рыцаря Страница 54

Она остановилась перед герцогом и изящно присела до земли. А потом она сделала еще шаг вперед и протянула Хоэ-лу красный поводок Мирри.

– Господин мой, – смущенно проговорила она, – когда вы были так добры, что призвали меня ко двору, я решила, что должна преподнести вам подарок, а лучшим подарком, который я смогла придумать, станет эта чудесная ищейка, чьи достоинства известны всем охотникам Бретани. Она горевала о своем первом хозяине. Я молю вас принять ее и снова вернуть ей радость охоты.

Хоэл покраснел от удовольствия до самой макушки лысеющей головы.

– Леди Элин, – сказал он, расплываясь в улыбке, – ты все очень хорошо решила. Не думаю, что ты могла найти для меня подарок лучше – если не считать возвращения твоего мужа в мой замок. Спасибо тебе. Эй, Мирри! Хорошая девочка!

Он прищелкнул пальцами, чтобы привлечь внимание собаки, а когда та вежливо подошла к его руке, он потрепал ее длинные уши и погладил.

Элин надеялась, что этот подарок, принятый герцогом с нескрываемой радостью, поможет ей получить согласие на второй брак, а оставлять у себя ищейку она все равно не хотела. Мирри была собакой Тиарнана и после его исчезновения тоскливо слонялась по дому, постоянно с надеждой поднимая голову каждый раз, когда открывалась дверь. Элин уже начала ее ненавидеть. Гораздо лучше отдать ее Хоэлу.

Хоэл перекинул поводок Мирри через руку и поднялся с места. Главным был не обмен подарками, а принесение вассальной присяги и ее принятие – при дворе, в присутствии свидетелей.

– Ты хочешь войти в число моих вассалов? – торжественно спросил он в полный голос, чтобы слышно было всем придворным.

– Хочу, – отозвалась Элин так робко, что свидетелям пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее тихий голос.

Она опустилась на колени перед герцогом и подняла руки, сомкнув ладони. Хоэл зажал их между своими руками. – Я честно обещаю, – быстро проговорила она, – что буду верна герцогу Хоэлу и во всех моих делах буду соблюдать вассальную присягу, которую принесла ему, добросовестно и без обмана.

Хоэл помог ей подняться на ноги и церемонно поцеловал. А потом он снова уселся на свое место, и один из его слуг вручил ему буковый жезл, который должен был символизировать поместье Таленсак. Хоэл крепко взял его обеими руками и протянул Элин. Элин приняла его, а потом встала на колени и склонила голову. Когда она снова встала, все присутствующие захлопали в ладоши. Акт принесения вассальной присяги совершился: Таленсак перешел к ней.

В этот момент ей полагалось раствориться в толпе, отойдя в дальнюю часть зала. Хоэл снова перевел взгляд на Мирри, присутствующие начали разговаривать между собой, а слуги стали возвращать главный стол на помост, чтобы можно было подавать еду. Когда Элин снова опустилась на колени, раздался изумленный ропот: слуги остановились, разговоры стихли, а Хоэл обратил на нее взгляд, полный удивления и недоумения.

– Мой сеньор, – проговорила Элин, отчаянно стараясь не растерять остаток решимости и говоря гораздо громче, чем в момент принесения клятвы, – вы были очень великодушны, разрешив женщине принести вам вассальную клятву, но я знаю, что поместьем лучше управлять мужчине. У меня нет мудрости и сил, чтобы заниматься Таленсаком одной. Я молода, я испытываю глубокую печаль и смятение и нуждаюсь в надежной поддержке. Я умоляю вас, мой господин, и всех дам и господ придворных, не счесть меня непостоянной и неверной из-за того, что я хочу сразу же выйти замуж снова. Пока мой муж был жив, я хранила ему верность, но его нет, и все мои поиски не помогли его вернуть, и я не могу одна занимать его место. Прежний поклонник, который любит меня уже много лет, предложил мне свою помощь. Я прошу вас, мой сеньор, разрешить мне выйти за него замуж и передать ему земли, которые вы только что закрепили за мной.

Хоэл удивленно нахмурился. По залу пронесся шепот. Элин продолжала молча стоять перед герцогом на коленях. Хоэл посмотрел в сторону Алена, который находился среди рыцарей гарнизона на почтительном расстоянии от помоста. Его друзья взирали на него с восхищенным возмущением: Ален получал поместье, чудесное доходное поместье, и горячую молодую женушку в придачу!

– Леди Элин, – предостерегающе проговорил Хоэл, – подумайте хорошенько. Вы лишились мужа, который считался лучшим рыцарем Бретани. Взяв другого столь поспешно, вы станете мишенью для обвинений и насмешек.

– Я хорошо подумала, – ответила Элин с дрожью в голосе, – но, милорд, я не могу жить в Таленсаке совсем одна, а поместье будет вам полезнее, если будет обеспечивать рыцаря, который сможет за вас сражаться, а не только слабую женщину, которая даже не умеет им управлять. И, мой господин, как вдова и дама я имею право делать выбор.

Герцог сдался. Он не имел законного права ей отказать. Он позволил Элин позвать Алена, и они были официально помолвлены. Поскольку уже начался рождественский пост, свадьбу назначили на Рождество.

– Она приняла бы его и раньше, если бы могла, – едко заметил герцог за трапезой час спустя. – Ей следовало бы выждать по меньшей мере шесть месяцев, из уважения к мертвому. Ей не обязательно было жить в Таленсаке одной: мой управляющий Гральон прекрасно со всем справлялся. Она могла бы вернуться в Компер или какое-то время пожить в монастыре. Я не понимаю, как она может взять этого идиота де Фужера после такого человека, как Тиарнан!

– Он очень хорош собой и явно ее любит, – примирительно проговорила герцогиня. Как когда-то заметил Тьер, она питала слабость к молодым влюбленным. – Он ухаживал за ней до ее замужества. И они очень красивая пара.

– Он – пустой, себялюбивый, тщеславный павлин! – отрезал герцог. – Тиарнан был человеком надежным. – Он обвел сидящих за почетным столом мрачным взглядом. – Я уже рассказывал эту историю, но повторю еще раз, в его честь! – объявил он громко. – Когда пять лет назад на нас напал Роберт Беллемский, я был застигнут врасплох.

Сидящие за главным столом замолчали и прислушались. Большинство уже слышали этот рассказ, но были рады снова иметь такую возможность. Роберт Беллемский был одним из самых жестоких и диких людей этого жестокого и дикого времени. Вечно готовый начать какую-нибудь междоусобицу, ок внушал ужас всем, кто имел несчастье оказаться соседом одного из его тридцати четырёх замков. И один из главнейших его замков, Домфрон, находился в Нормандии рядом с границей Бретани. Роберт Беллемский и его преступления были привычной темой разговоров за герцогским столом, и всем хотелось услышать историю о его поражении.

– Это случилось в Великую пятницу, несмотря на праздничное перемирие, – продолжил Хоэл. – Но когда это Роберт боялся Бога или людей? Он переправился через Куэнон у Понторсона и начал рыскать по нашим землям, словно оголодавший волк, убивая и грабя всех вокруг. Весть об этом мне доставили в Ренн, и я поспешно поехал ему навстречу. Со мной были только гарнизонные рыцари. Я отправил гонцов к моим вассалам, но не надеялся, что многим удастся вовремя прийти мне на помощь. Но когда я подъехал к реке Ране, то там оказался Тиарнан с дюжиной своих людей и тремя-четырьмя рыцарями, которых он встретил по пути и заставил ехать с ним. Он не дожидался моего призыва: он выехал, как только услышал о набеге. И он не стал тратить времени, разыскивая меня в Ренне. Нет, он решил, что я обязательно поеду через Ране, и отправился прямо туда. Все его люди были отлично вооружены и имели припасы, и все слушались приказов своих командиров – что очень важно, как вы понимаете, когда человеку приходится сражаться в святой праздник.