Бертрис Смолл - Адора Страница 55

Вечером следующего дня Али Яхиа подошел к султану:

— Мой господин, принцесса Феодора должна скоро проснуться, и я думаю, что будет лучше, если первым она увидит меня. Я постараюсь все ей объяснить.

Мурад подумал и согласился:

— Давай сделаем так, как ты говоришь. Я доверяю тебе, Али Яхиа.

Верный слуга вошел в шатер, где спала Феодора, и стал ожидать ее пробуждения. Ждать пришлось довольно долго, но примерно через час принцесса открыла глаза. Увидев Али Яхиа, она, вероятно, решила, что это все во сне, и потому первые минуты взирала на него довольно спокойно. Однако потом, окончательно придя в себя, она резко вскочила с кровати и испуганно спросила:

— Али Яхиа?

— Да, ваше величество, это я.

— Где, где я, Али Яхиа? Где моя сестра, императрица Елена? Я так долго спала?

— Целые сутки, ваше величество. Вы находитесь в шатре султана Мурада, по дороге в Бурсу. Султан здесь и желает поговорить с вами.

— Нет!

— Вы не можете отказать ему.

— Могу! Я не хочу его видеть и не захочу никогда. Феодору охватил ужас.

— Ох, Али Яхиа! Зачем вы привезли меня сюда? Я хочу уехать в Константинополь! Почему я здесь?!

— Султан любит вас, ваше величество.

— Султан не любит, а хочет меня! — гневно воскликнула Феодора. — Я не понимаю, почему он привязался ко мне, ведь вокруг так много красивых женщин.

Последнюю фразу она произнесла почти плача.

— Это еще одно доказательство того, что он любит вас. Вы не представляете, на что ему пришлось пойти, чтобы сейчас вы оказались здесь.

— Откуда он узнал, что я уехала из Месимбрии? И вообще, как я оказалась здесь? Уж не постарался ли для Мурада его названый брат, император Иоанн?

— Нет, госпожа.

— Значит, это моя «любимая» сестричка Елена! — горько вымолвила Феодора совсем тихим голосом.

— Да, это сделала она.

— Интересно, что же она получила от султана взамен за эту услугу? Развод ее дочери и моего сына? Али Яхиа, что моя сестра получила за это?

Для Али Яхиа наступил самый сложный момент в беседе. Она начал издалека:

— Ваше величество, вы знаете, что ваш отец и ваш брат ушли в монастырь?

— Да. При чем здесь это?

— То есть вы знаете, что императрица Елена после смерти вашей старшей сестры является главой рода Кантакузинов?

Феодора кивнула, хотя еще не совсем понимала, к чему клонит Али Яхиа.

— Ваша сестра, как глава рода Кантакузинов, продала вас моему господину за десять тысяч золотых венецианских дукатов и сотню индийских жемчужин. Простите, но вы теперь рабыня султана Мурада.

Если бы сейчас рядом с Феодорой ударила молния, она, наверное, была бы менее удивлена, чем после рассказа Али Яхиа. Однако первое оцепенение прошло, и прекрасные фиолетовые глаза вспыхнули нешуточным гневом.

— Значит, моя сестра продала меня в рабство?!

— Да, ваше величество.

— Я не знала, что она ненавидит меня так сильно. Я думала, что все-таки она понимает, что мы — дети одного отца и одной матери.

Глаза Феодоры наполнились слезами.

— Боже, как я хочу умереть! Я люблю своего мужа Александра! Я никогда не полюблю султана Мурада. Боже! Какой стыд, я, Феодора Кантакузин, — рабыня турецкого султана. Он же убьет меня, Али Яхиа. Ты не представляешь, как твой господин ненавидит меня. Али Яхиа, помоги мне, прошу тебя.

— Быть любовницей султана — в этом нет ничего постыдного, — философски заметил Али Яхиа.

— Ты отказываешься помочь мне?

— Нет.

— Ну тогда можешь передать своему господину: я была женой его отца, была женой Александра Месимбрийского, но я никогда не буду женой султана Мурада!

— Будешь, — услышала она, и в шатер вошел Мурад. — Будешь, — повторил он, — потому что этого хочу я.

Он взглянул на Али Яхиа.

— Ты сделал все, что мог, теперь оставь нас, — сказал он ему.

Али Яхиа направился к выходу, но его остановил вопль Феодоры:

— Нет! Пусть он останется!

— Иди, Али Яхиа.

Слуга повиновался своему господину. Мурад холодно посмотрел на Феодору и процедил:

— Ты, может быть, и рождена принцессой, Адора, но сейчас ты всего лишь моя рабыня. Ты должна повиноваться всем моим приказаниям! Твои бывшие мужья давали тебе слишком много воли. Я не повторю их ошибок.

Минуты две они молча смотрели друг другу в глаза. Первой не выдержала Феодора и опустила голову. Заметив это, Мурад улыбнулся.

— Сегодня ночью я приду к тебе.

— Нет! — еле слышно ответила она.

— Подойди сюда! — приказал он.

— Нет!

Мурад опять улыбнулся:

— Голубка моя, ты прекрасно знаешь, что я добьюсь того, чего сейчас требую. Если не с твоего согласия, то силой. Запомни это, Адора.

Услышав эти слова, Адора побледнела.

Мурад разговаривал с ней так сурово не потому, что был столь жесток. Просто он никак не хотел допустить, что Феодора могла любить кого-нибудь, кроме него. Он считал, что все, сказанное ему сегодня, было какой-то ее игрой, ее местью за то, как он обошелся с ней в день смерти Орхана. Однако ее упорство удивляло и озадачивало его.

Мурад подошел к Феодоре и, обняв ее, попытался поцеловать.

Она яростно сопротивлялась, но силы были не равны, и его язык заполонил ее рот. Она все-таки изловчилась и из последних сил смогла вытолкнуть его. Мурада охватил дикий гнев.

— Маленькая сучка! — закричал он. — Ты будешь повиноваться мне! Запомни это, Адора, ты — моя собственность! Моя собственность!

Разъяренный Мурад выскочил из шатра. Оставшись одна, Феодора разрыдалась. Ноги ее подкосились, и она упала на ковер. После только что произошедшей жестокой борьбы все ее тело дрожало.

Немного придя в себя и успокоившись, она стала приводить в порядок свою одежду и прическу. Положение ее действительно ужасно. Никакого выхода не было. Она оказалась настоящей рабыней султана Мурада. Он правильно сказал, что она его вещь, собственность, и теперь она должна беспрекословно подчиняться всем его повелениям.

Вечером к ней пришел Али Яхиа.

— Могу ли я поговорить с вами откровенно, принцесса?

— Да, конечно, Али Яхиа, — ответила она.

— Вы слишком высоко цените свое тело. Если бы сегодня вы не стали сопротивляться султану, ваше положение уже было бы намного лучше, чем сейчас. Поймите, это ваша судьба. Вам некуда бежать на этот раз, так постарайтесь устроить свою жизнь здесь.

— Устроить свою жизнь здесь — это в твоем понимании покорно пойти в постель к султану?

— И это тоже. По-моему, в этом нет ничего зазорного. Это судьба всех женщин. Только вас судьба выделила, вас возжелал сам султан.

— Я — не вещь, Али Яхиа. У меня есть душа. К тому же я выросла в Греции, а там женщину уважают наравне с мужчиной. В вашей же стране женщина — это просто самка. Вы отказываете ей и в уме, и в душе, вы считаете, что она не одарена чувствами. Вы видите в ней только тело. Но я не хочу и не могу быть просто самкой, пойми же это, Али Яхиа.