Клаудиа Дэйн - Дочь куртизанки Страница 56

Разумно ли это?

Возможно, нет.

– Она выплатила долги, – прошептала Каро. – Купила мне мужа, но, перед тем как жениться на мне, он уничтожил меня. Это входило в ваш план?

Теперь следовало молчать и быть осторожной, потому что все начало разваливаться, рассыпаться на части, и, если она не будет осторожной, на части рассыплется она сама.

– Я женился на тебе, Каро, – сказал он, развернув ее к себе лицом. Она взглянула в его глаза, потому что должна была это сделать. Ей надо было увидеть, что в них: обман, или преданность, или что-то еще. – Я женился на тебе, и теперь ты графиня Уэстлин. Этого в планах отца не было.

– Тогда что он замышлял? Почему карточные долги и внимание моей мамы должны были стать местью?

Он не ответил, и от его молчания ей стало больно. Она всегда была очень рассудительной, очень чувствительной девушкой. Она знала, что такое месть. Ничего не разваливалось, все только собиралось, теперь картина событий прояснилась.

Какая же она глупая!

– Как вы, должно быть, смеялись, – прошептала она, уставившись на его начищенные ботинки. Ей больше не хотелось смотреть ему в глаза. Какой это должен быть странный брак. – Конечно, теперь, когда я все поняла, могу представить, как ты старался не встречаться со мной, пока привлекал внимание моей мамы. Как было трудно застать ее одну, произвести на нее впечатление, в то время как ее наивная и смехотворно неискушенная дочь вешалась тебе на шею. Мама об этом знала? – Каро усмехнулась. – Конечно, она все знала. Красивые мужчины приходят к ней в дом, чтобы повидаться с ней. Они не приходят сюда, чтобы повидаться с ее несмышленой дочерью. Ни один мужчина не хочет Каролину. Глупо даже думать об этом.

Эш схватил ее за плечи и прижал к себе. Но теперь это не имело значения.

– Я хотел тебя, Каро. Хотел так сильно, что женился на тебе.

– Возможно, это новый вариант коварного плана, – тихо произнесла она, не обращая внимания на горючие слезы, наполнившие ее глаза. – Существует, наверное, сотня вариантов наказания мамы с помощью ее доверчивой дочери за то, что случилось двадцать лет тому назад. Должно быть, вы с лордом Уэстлином очень веселились, замышляя все это. Настоящий союз отцов и детей, какого прежде не бывало. Какой замечательной парочкой вы станете, когда лорд Уэстлин будет расхаживать по салонам Лондона, рассказывая гадости о леди Дэлби, а лорд Эшдон в это время будет держать дочь леди Дэлби подальше от города, чтобы издеваться над ней во имя своего отца. Какая изощренная забава!

– Все совершенно не так, – процедил он сквозь стиснутые зубы.

– Ты рассказал об этом своему отцу, да? – Она вывернулась из его объятий и направилась к двери, ведущей в желтую гостиную. В узком платье было трудно ходить, но она очень постаралась. В два шага Эш догнал ее и преградил путь. Ему хватило ума понять, что прикасаться к ней теперь нельзя. – Что случилось, Эш? Разве моя мама проигнорировала тебя? Разве она не попалась на твои совершенно откровенные прелести, заставляя тебя сойтись с ее второсортной дочерью? Не думаю, что сгожусь для мести. Я такая незаметная, что и месть может пройти незамеченной.

– Ты все неправильно поняла, – зарычал он. – Совершенно неправильно.

– Не думаю. – Она посмотрела на него, гордо подняв подбородок, и глаза ее стали сухими. – Мне повторить урок, как я его заучила? Твой отец злится на мою маму и злится на нее уже двадцать лет, что, несомненно, его истощило. Но, будучи настойчивым и изобретательным, он возложил на тебя часть обременительной мести. Ты должен был стать его орудием, как ты сказал, и как его орудие тебя направили… как бы поделикатнее выразиться? Но поделикатнее невозможно, не так ли, Эшдон? Тебе было предназначено посредством долгов стать игрушкой для моей мамы. Мужчина-куртизан, если можно так сказать. Она должна была купить тебя, и она это сделала, но проблема заключалась в том, что она купила тебя не для себя, а для своей невзрачной дочери. Как же еще раздобыть мужа для бедной Каро, если не купить его? Конечно, моей маме не надо покупать мужчин для себя, когда они сами являются к ней дважды в день в самую плохую погоду и по шесть раз в день, когда погода хорошая.

– Каро, это…

– Нет, ты это начал, и ты должен дать мне закончить, – холодно произнесла она. – Я участник этого фарса и, конечно же, должна воспользоваться шансом произнести слова своей роли беспрепятственно. – Эшдон промолчал, снова помрачнев. Теперь она отлично понимала это выражение его лица. – Не улавливаю только, каким образом, став постельной забавой моей мамы, можно было отомстить за Уэстлина. Вот это мне совершенно непонятно, Эш. Я вообще ничего не понимаю, верно?

Эшдон продолжал молчать. Суровой реальностью было то, что, как бы все ни началось, закончилось это свадьбой. Они теперь скованы одной цепью, и расковать их нет никакой возможности.

Жизнь никогда не казалась ей такой долгой и, она бы отважилась сказать, такой печальной.

– Ты знаешь, Эшдон? Скажи мне? Я такая, какою ты меня нашел, невыносимо невинная. Ты должен был оскорбить ее каким-то образом? – Он молча смотрел на нее. Это становилось совершенно невыносимо. – Как можно оскорбить женщину? – спросила она. За дверью желтой гостиной послышался мужской смех и женские голоса. Лорд Кэлборн, казалось, развлекался. – Особенно, когда эта женщина красива. Ты считаешь мою маму красивой, Эшдон? Конечно, ты думаешь именно так. Все мужчины считают маму неотразимой.

– Каро, это ты неотразима.

– Да, – равнодушно согласилась она. – Естественно. Но тебе она кажется красивой, не так ли? Очаровательной? Забавной? Соблазнительной?

– Нет. Я так не думаю, – произнес он мрачно.

– Не будь скучным. Конечно же, ты именно так думаешь.

Она вдруг устала от разговора. Разве имеет значение, чего ждал Уэстлин от Софии? Теперь Каро замужем за Эшдоном, а мама не соблазнилась Эшдоном ради разнообразия, как бы Уэстлин ни старался.

Неожиданно девушка оказалась в объятиях Эшдона и растеряла все свои мысли. Он впился ей в губы, и не было возможности попросить его не делать этого. Она бы, конечно, обязательно настояла на этом. Поцелуй его был пламенный, гневный и обезоруживающий, как будто он собирался лишить ее речи навсегда, словно вознамерился изгнать из ее ума и сердца все мысли, все возражения и догадки, словно хотел завладеть ею всецело.

К этому она, конечно, была совершенно готова. Они ведь женаты, не так ли? Они женаты, и сделать тут ничего уже нельзя.

Когда руки Эшдона скользнули по ее спине и добрались до груди, соски набухли от возбуждения, и она застонала. Когда его страсть слилась с ее страстью, она подумала, что, возможно, кое-что в этой ситуации сделать все-таки можно. Они могли, они должны были закрепить свой брак.