Сара Маклейн - Распутник Страница 56

— Не губи Томми. Не трогай его по крайней мере одну неделю.

Он согласился не сразу, и Пенелопа заставила себя снова повернуться к лестнице, разочарованная тем, что у нее нет вообще никакой власти над ним. Поставила ногу на первую ступеньку, и тут Филиппа ее заметила.

— Пенни! — воскликнула она. — И лорд Борн!

Пенелопа оглянулась на Майкла и прошептала:

— Совершенно не обязательно меня провожать. Заверяю тебя, я вполне в состоянии найти дорогу к парадной двери.

— По рукам, — негромко ответил он где-то у ее локтя. — Одна неделя.

Ее охватил восторг успеха, головокружительный и жаркий.

Они спустились до самого низа, а Пенелопа все еще не смогла ничего ответить, и тут на них набросилась Оливия:

— Вы читали сегодняшний «Скандальный листок»?

— Какая жалость — еще нет! — поддразнила ее Пенелопа, делая вид, что не замечает неуютной близости Майкла. — И что за искрометные сплетни вы там вычитали?

— Весь Лондон завидует вашему великолепному, невероятно романтичному браку! — воскликнула Оливия.

Потребовалось какое-то время, чтобы сказанное до нее дошло.

— А мы и не знали, что вы встретились на День святого Стефана, Пенелопа, — упрекнула ее Оливия. — Не знали даже, что лорд Борн приезжал на Рождество в Суррей!

Пиппа с очень серьезным видом встретилась взглядами с Пенелопой.

— Нет, мы не знали.

Пиппа вовсе не была дурочкой, но Пенелопа заставила себя улыбнуться.

— Прочти, Пиппа! — потребовала Оливия.

Самая младшая Марбери поправила на переносице очки и подняла газету.

— Конец января редко бывает, урожайным на сплетни, но в этом году у нас есть особенно заманчивая новость — возвращение маркиза Борна! — Она подняла глаза на Майкла. — Это вы, милорд.

— Подозреваю, он об этом знает, — заметила Оливия.

Не обращая внимания на сестру, Пиппа продолжила:

— Разумеется, наши проницательные читатели уже слышали, что маркиз нашел себе жену. — Пиппа посмотрела на Пенелопу, но прежде, чем успела что-то сказать, Оливия застонала и выхватила у нее из рук газету.

— Отлично. Я сама прочитаю. Говорят, лорд и леди Борн так поглощены друг другом, что их редко видят по отдельности. О, и восхитительное дополнение! Похоже, что лорд Борн не может оторвать от жены не только глаз... но и рук, и губ! Причем на людях! Как это чудесно!

— Последнее предложение — комментарий Оливии, — вставила Пиппа.

— ...и мы можем только надеяться, что появление завершающего дуэта барышень Марбери...

Филиппа поправила очки и сказала:

— Это мы.

— ...будет достаточно волнующим, чтобы мы не замерзли в эти холодные дни. Ну разве это не самая сладострастная статья на свете? — спросила Оливия, а Пенелопа с трудом подавила желание разорвать нелепую газетную статейку на мелкие кусочки. Ей даже в голову не приходило, что сестры тоже не знают правду.

Что их брак — подделка.

Борн обнял ее за талию. Сестры проводили взглядами его руку, то, как она скользнула, теплая и уверенная, по ее телу и улеглась на изгиб бедра так, словно тут ей самое место. Словно ему тут самое место.

Словно место Пенелопы рядом с ним.

Она отошла в сторону, и его рука соскользнула.

Пусть она согласилась врать половине христианского мира, но сестрам она врать не будет!

Пенелопа открыла рот, чтобы опровергнуть все, написанное в статье, и рассказать им правду.

И закрыла его.

А Майкл уже вел свои сладкие речи:

— Из-за появления этой статьи вам потребуется защита от наплыва кавалеров, которые наверняка сразу нахлынут.

— Вы должны пойти с нами! — воскликнула Оливия, и Пенелопе захотелось завизжать, так легко сестры играли ему на руку.

Его взгляд метнулся к ней, и ей отчаянно захотелось, чтобы он отказался, чтобы вспомнил, что она сказала ему наверху.

— Боюсь, я не смогу.

Пенелопе следовало бы обрадоваться, но когда дело касалось ее мужа, все слишком часто переворачивалось вверх ногами, и она вдруг поймала себя на том, что его уважительное отношение к ее просьбе так приятно ее удивило, что ей внезапно захотелось, чтобы он согласился. Разумеется, это просто смехотворно.

Мужчины все-таки страшно раздражают.

Особенно ее муж.

— О, пожалуйста, — настаивала Оливия, — будет так чудесно познакомиться наконец с нашим новым братом.

Пиппа тоже не промолчала:

— В самом деле. Вы поженились так быстро... мы просто не успели заново с вами познакомиться.

Взгляд Пенелопы метнулся к сестрам. Что-то тут не так. Пиппа знает. Просто не может не знать.

Борн снова покачал головой:

— Прошу прощения, леди, но у меня даже коньков нет.

— У нас есть лишняя пара в карете, — сказала Оливия. — Теперь у вас просто нет причин отказываться.

У Пенелопы мгновенно вспыхнули подозрения.

— Зачем это вам понадобилась лишняя пара коньков?

Оливия счастливо улыбнулась:

— Никогда не знаешь, когда встретишься с кем-то, кто тоже захочет покататься.

Пенелопа обратила удивленный взгляд на Майкла. Похоже, тот с трудом сдерживал ответную улыбку. Она вскинула бровь, когда он произнес:

— Превосходная мысль. Похоже, у меня просто нет другого выбора, как только стать вашей дуэньей. И признаюсь, я с радостью снова покатаюсь на коньках со своей женой. Мы не делали этого так давно!

Ложь.

Он не помнит, как они катались на коньках в детстве. Он фактически признался в этом там, наверху.

Пенелопа боялась, что не выдержит этой прогулки со всеми ними, когда он будет постоянно прикасаться к ней, спрашивать, как она себя чувствует, дразнить ее, искушать ее.

Только не после прошлой ночи, когда она смогла быть такой сильной. Такой уверенной в себе.

В том, чего хочет.

А сейчас, днем, она вряд ли сможет противостоять этому доброму, кроткому Майклу. Чудеса, да и только.

И это по-настоящему плохо.

Глава 15

«Дорогой М.!

Теперь ты уже наверняка слышал новости, где бы ты ни находился. Я погибла. Герцог сделал все, что мог, чтобы избавить меня от позора, но это Лондон, и подобные попытки, разумеется, тщетны. Он женился в течение недели — брак по любви, ни больше ни меньше. Мама (что неудивительно) просто вне себя, воет и стонет, как хор плакальщиц.

Плохо ли, что я чувствую себя так, будто с меня сняли какую-то тяжесть? Вероятно.

Жать, что тебя тут нет. Ты бы знал, что сказать.

Без подписи.

Долби-Хаус, ноябрь 1823 года».

Письмо не отослано.

Пенелопа сидела на деревянной скамье и смотрела на замерзший Серпентайн, где собралась чуть не половина Лондона. Необычно холодная зима привела к тому, что небольшое озеро покрылось толстейшим льдом, какого не было уже десятилетие, и на нем толпились люди, жаждавшие провести день, катаясь на коньках.