Эмма Уайлдс - Влюбленный виконт Страница 56

Так ему и надо.

— Кажется, я четко прояснил мою позицию, — сказал Люк любезным тоном.

Он шел, заложив руки за спину; внешне — воплощение английского джентльмена, но внутри он с трудом подавлял совершенно варварское желание сбросить своего спутника с моста в воду.

— А вы все же решили продолжить ваши игры.

— Я не имею совершенно никакого понятия, что за поклепы вы на меня возводите.

— Леди Бруэр не понравился ваш подарок.

— Какой подарок?

По мнению Люка, если выражение собственной правоты на землистом лице его спутника имело целью произвести впечатление искренности, этого не получилось. Он не ответил на вопрос Фитча, а решительным шагом пошел туда, где на другой стороне улицы находилось маленькое заведение. Было еще рано, многие столы были свободны, и он выбрал столик в глубине зала, с изрезанной, но чистой столешницей; запах эля, стоявший в зале, на его взгляд, был несколько густоват. Но он не собирался оставаться здесь надолго. Его задачей было с кристальной ясностью изложить свою точку зрения.

К ним торопливо подошла служанка, и Люк сказал ей бодро:

— Моему другу потребуется виски. Я пить не буду.

Зная, как важно заставить противника ерзать от нетерпения, Люк ждал, пока девушка не вернулась с бокалом и бутылкой.

Фитч нетвердой рукой палил янтарной жидкости в толстостенный бокал.

Это хорошо. Если он понимает, что ему грозит опасность, тем лучше.

— Не понимаю, чему вы удивляетесь. Неужели выдумали, что я позволю вам послать Мэдлин такую непристойную посылку и не заплатить за это? — Люк сложил руки на столе с демонстративным видом и посмотрел, не скрывая враждебности на собеседника. — Вы оскорбили не только эту леди, но вы оскорбили мое чувство чести.

— Вы ошибаетесь, Олти.

Бокал стукнулся о зубы его сиятельства, когда он сделал второй глоток.

— Нет, я не ошибаюсь, — заметил Люк, слегка наклоняясь вперед. — Перестаньте раздражать меня. Мне очень хочется вызвать вас, но от этого всегда получается много шума и, честно говоря, вы не стоите такого беспокойства. Я понимаю, вы решили, что недурно будет, послав ваш неприличный подарок, улизнуть из Лондона. Может быть, вы считали, что я никогда об этом не узнаю, что, в конце концов, ей будет просто неловко рассказать мне об этом. Вы действительно думали, что она мне ничего не расскажет?

Фитч покачал головой, и Люк не понял, что эго означает отрицание или согласие, но ему было все равно. День был совсем не жаркий, но граф потел совершенно несоответственно погоде, на его бледном лбу выступили капли пота.

— Леди Бруэр неприкосновенна. Вам это ясно? Это касается ее личности и душевного спокойствия. Я решил, что будет достаточно, если вы увидите, что я нахожу интерес в ее очаровательном обществе. Это бегство говорит о том, что вам не удалось осознать серьезность ваших поступков. Я намерен убедиться, что это не повторится.

Было ясно, что лорд Фитч, как большинство хулиганов, не ожидал, что его поступкам дадут отпор.

— Меня не интересует леди Бруэр, — слабым голосом проговорил он. — Совершенно не интересует.

— A-а… наконец-то. Именно это я и хотел услышать. Если вы все-таки проявите ваш интерес к ней в будущем, мы не будем больше с вами вот так беседовать, но уладим это дело гораздо менее цивилизованным способом, как мужчина с мужчиной. Поскольку мы договорились об этом, мне остается выяснить только одну незначительную деталь, прежде чем я оставлю вас наедине с вашим виски. Каким образом вы завладели дневником?

— Я никогда… — Фитч остановился на середине фразы, подумал — бокал дрожал в его руке — и договорил кратко: — Я нашел его, Олти, черт бы вас побрал.

Годы, проведенные на войне, научили Люка разбираться в самых разных людях, и не только в солдатах и офицерах-пехотинцах, но и в так называемых джентльменах. Люк понял это после возвращения из Испании.

— Где? — спокойно спросил Люк, чувствуя, что Фитч говорит правду.

— В нашем клубе. Он лежал на столе. В тот день я пришел одним из первых и увидел его. Вот я и взял его себе.

— Когда это было?

Фитч пожал плечами, но приободрился, заметив, что Люк поверил ему.

— Примерно три месяца назад.

И бедняжка Мэдлин терпела оскорбления этого человека целых три месяца?

— А вам никогда не приходило в голову, что нужно вернуть его леди Бруэр? — Люк с отвращением вскочил на ноги. — Не утруждайте себя, выдумывая ответ, потому что мы с вами оба знаем, каким он будет.

И он ушел, не сказав больше ни слова, задержавшись только для того, чтобы отдать служанке деньги на тот случай, если мерзавец Фитч вздумает настаивать, что это не он заказывал виски, и откажется платить. Достигнув своей цели, Люк отправился обратно в Лондон, и поездка вовсе не показалась ему короткой.

Кто-то оставил дневник лорда Бруэра на столе в их клубе — нарочно? Случайно? И, самое важное, как, черт побери, получилось, что кто-то завладел им?

Фитч хотя бы позаботился о дневнике, но теперь на поверхность выплыла новая проблема.

Проклятие.

К их маленькому обществу присоединился еще один человек, и это не очень понравилось Мэдлин. Нельзя сказать, что Элис действительно вызывала у нее антипатию, но им никогда не удавалось сблизиться, несмотря на семейные узы.

— Вы хорошо выглядите.

Элис сидела на бархатном сиденье в семейной ложе, на что она теоретически имела право, будучи членом семьи Мей, Марта с мужем уехали в имение, и Мэдлин пригласила свою мать и тетю Иду сопровождать ее в оперу, но и не ожидала, что к ним присоединится еще кто-то. Элис была дочерью дяди ее покойного супруга и тоже молодой вдовой.

— Кажется, мы очень долго не виделись с вами, Мэд.

Когда кто-то называл ее прозвищем, которое дал ей Колин, это звучало совсем по-другому.

«Теперь еще одно прозвище — Мэджи… Манера Люка раздражать меня, но я уже к ней привыкаю…»

Возможно, решила Мэдлин, ей даже нравится это прозвище, особенно когда он произносит его своим особым, глубоким голосом, обнимая ее, и их тела двигаются в чувственном слиянии…

Теперь не время думать об этом.

— Я слышала, вы путешествовали, — безразлично проговорила она, глядя на дружелюбно улыбающуюся собеседницу с легкой настороженностью.

Элис Стюарт была родственницей по мужу, но между ними всегда оставалась некоторая дистанция и Мэдлин так и не понимала, почему.

— Немного, по разным местам, — подтвердила Элис.

Это была грациозная красавица с темными волосами и утонченным лицом, примерно того же возраста, что и Мэдлин. Ее муж вскоре после того как они поженились, умер от какой-то внезапной болезни, совсем как Колин.