Джеки Д`Алессандро - Завидный жених Страница 56

– Таггерт? – Годцард почти выплюнул это имя. Единственное, что мне надо о нем знать, – это то, что он сдох.

– Так и есть. Он умер в прошлом году в долговой тюрьме, где провел два последних года жизни.

В лице Альберта не оставалось ни кровинки.

– Откуда вы это взяли?

– Спросил у тех, кто знает.

– Кто знает? У вас с Таггертом не может быть общих знакомых, если только он не ограбил кого-нибудь из ваших богатеньких друзей.

– Я задавал вопросы не своим друзьям. Я нашел людей, которые знали Таггерта, в ближайшем к порту пабе.

– А с чего это вы стали задавать вопросы о Таггерте? – подозрительно прищурился Альберт.

– Потому что мне казалось, что вам надо об этом знать. Потому что, если бы я был на вашем месте, я бы очень этого хотел. Иначе я бы постоянно думал о нем, боялся бы встретить его на улице, боялся бы задушить его, если встречу. Теперь его власть над вами кончена, Годдард. Он мертв. Oн никогда больше не обидит ни одного ребенка.

– Откуда вы знаете, как я?.. – спросил Альберт в смятении.

– Потому что я сам чувствовал бы то же самое.

Руки Годдарда сжались в кулаки, а в глазах блеснула влага, и он поспешил закрыть их.

– Я хотел знать, – прошептал он. – Но я всегда боялся спрашивать. Я боялся, что он об этом узнает, если кто-нибудь передаст ему, и тогда он сможет причинить вред мисс Мэри, или Шарлотте, или Хоуп. Он был жестоким, бессердечным ублюдком, и я не мог допустить, чтобы он вмешался в нашу жизнь. Но я хотел знать, что с ним стало. Что, если я встречу его за ближайшим углом? Что, если он узнает меня? Я часто думал об этом. Видит Бог, я всегда хотел знать...

– Теперь вы знаете. И вы свободны, Годдард.

Молодой человек открыл глаза. Он не пытался вытирать слезы, которые текли по его щекам, и Филипп сделал вид, что не замечает их.

– Я не знаю, что сказать... Я... я благодарен вам.

– Я был рад помочь, – кивнул ему Филипп и повернулся, чтобы выйти из комнаты.

– Почему вы это сделали? – остановил его голос Годдарда. – Зачем вы рисковали, заходя в этот паб? Вы меня почти не знаете.

Филипп молча смотрел на него, раздумывая, сказать ли правду, потом вздохнул. Да, наверное, стоит.

– Потому что рассказ о том, как Таггерт обошелся с вами, сильно меня задел. Не только потому, что с вами так бесчеловечно обошлись, но потому, что по сравнению с этим те обиды и унижения, которые мне пришлось пережить в детстве, показались мелкими и незначительными.

– Обиды? – Альберт недоверчиво поднял брови. – Кто же мог обидеть такого богатого паренька?

– Другие богатые пареньки. Но есть и еще одна причина, Годдард.

– Что за причина?

– О вас заботится она, а я хочу заботиться о ней.

К тому моменту, когда Мередит вручила свою шляпку и кашемировую шаль встретившему ее в дверях Бакари, она справилась со своими эмоциями. Она твердо решила держаться на безопасном расстоянии от хозяина, поддерживать разговор только с другими приглашенными девушками и уйти как можно раньше.

Бакари шел впереди нее по коридору, и Мередит удивилась, когда, пройдя мимо дверей, ведущих в гостиную и столовую, они остановились у последней.

– Что это за комната? – спросила она, чувствуя себя заинтригованной.

– Малый кабинет. – Черные глаза Бакари смотрели на нее с выражением, которое Мередит не смогла разгадать. – Надеюсь, вам понравится.

Он постучал в дубовую дверь и открыл ее, не дав Мередит задать нового вопроса.

– Мисс Чилтон-Гриздейл, – объявил он торжественно. Заставив себя улыбнуться, Мередит вошла. И замерла на пороге.

Малый кабинет? Ей показалось, что она попала в пышно украшенный шатер. Десятки метров шелков самых ярких оттенков, сверкающими потоками ниспадая вниз от середины потолка, покрывали все стены и окна. Протянув руку, Мередит несмело прикоснулась к бордовой занавеске, за которой скрылась дверь. Такое изобилие великолепных материалов она видела раньше только в мастерской мадам Рене.

Она медленно осматривала комнату. Пол скрывался под великолепным ковром со странным, экзотическим узором. В камине уютно горел огонь, отбрасывавший на стены подвижные тени. На ковре было расставлено полдюжины низких столиков, в темной полированной поверхности которых отражалось пламя многочисленных свечей. Перед камином стоял еще один стол – побольше, но тоже низкий, а на нем – серебряные тарелки, покрытые такими же крышками, разноцветная керамическая посуда и сверкающие хрустальные бокалы. По всей комнате были разбросаны многочисленные подушки всех оттенков рубинового, изумрудного и сапфирового цветов, которые, казалось, так и манили опуститься на них, расслабиться и бездумно наслаждаться жизнью.

Остальную меблировку комнаты составляли всего два предмета: узорчатая раздвижная ширма в дальнем углу и изящное кресло-качалка у стены. Сердце Мередит громко застучало, когда рядом с ней она обнаружила Филиппа.

– Добрый вечер, Мередит.

От звука его низкого волнующего голоса у Мередит вдоль позвоночника забегали мурашки, и она потеряла дар речи, а когда наконец собралась с силами, чтобы ответить на приветствие, он вторично лишил ее равновесия, стремительно и неслышно приблизившись и вновь напомнив ей о грациозном хищнике из джунглей.

Тут же Мередит широко раскрыла глаза, разглядев его одежду. Вместо обычной льняной сорочки и галстука на Филиппе была широкая шелковая рубашка, оставлявшая открытой его загорелую шею, заправленная в... Мередит не могла поверить своим глазам.

Вместо традиционных панталон на нем были свободные ярко-синие шаровары, которые удерживались на талии одним лишь завязанным шнурком. Обут он был в мягкие кожаные сапоги. В такой одежде, с волосами, в беспорядке падающими на лоб, он показался Мередит странным и пугающе-привлекательным. Только очки напоминали о том, что этот опасный незнакомец, стоящий перед ней, – цивилизованный человек и ученый-историк. Вернее, могли бы напомнить, если бы карие глаза, смотрящие на нее через линзы, не излучали такую нецивилизованную страсть.

Филипп остановился, когда их разделяло не более трех футов. Не отводя от нее взгляда, он вежливо поклонился, а потом взял ее руку и коснулся ее теплым, невесомым поцелуем. Прикосновение его губ к пальцам подействовало на Мередит как удар молнии, но зато вывело ее из состояния оцепенения, в котором она находилась.

Вспыхнув, она выдернула руку и отступила назад. К сожалению, ей удалось сделать всего два шага, после чего она уперлась спиной в закрытую дверь. Один шаг длинных ног Филиппа – и он опять оказался так близко, что Мередит погрузилась в его чистый мужской запах. Она почувствовала что-то вроде паники, приправленной изрядной долей возмущения.