Линда Сэндифер - Огненные сердца Страница 57

Лили подняла медальон на ладони, а Соломон взял ее за другую руку.

— Я дарю тебе этот медальон, чтобы ты помнила меня, Лили. И еще потому, что прежде от меня тебе доставались одни горести. Это мое сердце. Оно принадлежит тебе, как принадлежало с нашей первой встречи, и будет твоим до самой моей смерти.

Соломон галантным жестом поднес руку Лили к губам, нехотя выпустил ее и взял со стола шляпу.

— А теперь мне пора.

Лили проводила его до двери. На пороге он обернулся — его глаза светились любовью. Подняв лицо Лили за подбородок мягкой, но немало повидавшей на своем веку рукой, Соломон поцеловал ее в щеку.

— Еще увидимся, Лили.

Лили смотрела ему вслед, желая окликнуть и в то же время понимая, что это ни к чему. Когда Соломон скрылся в двери гостиницы «Галена», Лили крепко сжала в ладони золотое сердечко. Она не знала, по кому плачет — по Дьюку или по Солу. Нельзя возродить прошлое, сохранив от него только хорошее и отбросив плохое. Прошлое можно только помнить.

И ей придется помнить об этом.

ГЛАВА 6

На пути в Кердален Ченс и Дженна почти не разговаривали. Дженна радовалась присутствию рядом охранников — это помогало смягчить напряжение между ней и Ченсом. Она удивлялась, как могут люди, еще вчера бывшие любовниками, сегодня стать совершенно чужими друг для друга.

Когда пароход причалил к пристани, солнце уже спускалось за горы.

— Встретимся завтра ровно в девять часов возле банка, — сообщил Ченс охранникам. — И держитесь сегодня подальше от салунов — завтра утром вы должны быть в полном порядке.

Пока он распоряжался, Дженна воспользовалась возможностью и улизнула. Она отправилась прямо в гостиницу, где снимал номера ее дедушка. Оказавшись в номере, Дженна попросила принести ей горячей воды.

Она едва успела погрузиться в ванну, когда в коридоре послышались шаги — даже по ковру они звучали слишком знакомо, и сердце Дженны стремительно забилось. Вскоре в дверь постучали, послышался приглушенный голос Ченса:

— Нам надо поговорить, Дженна. Можно войти?

Несколько секунд Дженна терялась в сомнениях: она и хотела, и не хотела его видеть.

— Сейчас я не могу, — ответила она, надеясь, что ее голос прозвучал твердо. — Я купаюсь.

— И собираешься купаться всю ночь? — насмешливо осведомился Ченс.

— Может быть.

За дверью послышался скрип досок пола. Дженна представила себе, как Ченс нетерпеливо переминается с ноги на ногу, как на его лице прорезаются морщины. После долгой паузы он отошел прочь. Дженна испытала легкое разочарование — он сдался слишком быстро. Но чего она ожидала? Что Ченс станет ломать дверь?

Вымывшись, Дженна положила голову на высокий край ванны и прикрыла глаза, решив полежать, пока вода не остынет. Мимо двери кто-то проходил, но тишину в комнате нарушало только приглушенное тиканье часов, и этот негромкий, размеренный звук убаюкивал Дженну.

— Вы великолепно выглядите, Дженна Ли.

Она в испуге открыла глаза, схватила со стула полотенце и попыталась прикрыть им грудь, погружаясь поглубже в воду.

— Как ты сюда попал? — спросила она.

Ченс небрежно прислонился к косяку двери, отделяющей комнату Дженны от комнат ее деда. Он поигрывал ключом, расплывшись в мальчишеской усмешке.

— Просто сообщил, что мне надо кое-что взять из комнаты Соломона. Всем известно, что я его партнер. Клерк ни о чем не стал спрашивать.

— Ты должен был постучаться!

— Дверь была открыта. А ты выглядела так, что я решил помедлить с докладом.

Эта лесть смягчила Дженну, как и знакомый огонек в зеленых глазах Ченса.

— Терпеть не могу, когда за мной шпионят, — сказала она. — Но что тебе надо в комнате Соломона?

Ченс шагнул в комнату, по пути положив ключ на столик.

— Забыл. Только помню, что я хотел поговорить с тобой и ты меня не впустила.

Он прошелся по комнате и встал за спиной Дженны. Она напряглась и задрожала, когда сильные руки прикоснулись к ее плечам. Ченс склонился и покрыл страстными поцелуями изгиб ее шеи.

Дженна хотела что-то сказать, остановить его, но руки Ченса скользнули вниз, в воду, осторожно прошлись по ее груди, и Дженне расхотелось сопротивляться. В его руках она моментально становилась податливой.

— Убирайся, — неуверенно приказала она, пока прикосновения Ченса воспламеняли в ней страсть, о которой Дженна старалась забыть. — Я не желаю слышать, как ты оскорбляешь дедушку.

— Я не хочу больше говорить о нем, — проговорил Ченс в краткий промежуток между поцелуями, а затем прошептал, касаясь губами ее щеки: — Я соскучился по тебе, Дженна. Почему ты избегаешь меня?

В душе Дженны началась яростная борьба. Она знала, что не должна поддаваться своему желанию, что это не принесет ей ничего, кроме боли. Но, в конце концов, первый шаг в их связи сделала она сама, а Ченс всеми силами сопротивлялся ей. Дженна вспомнила собственные слова: «Не тревожься о завтрашнем дне». Какая глупость! Однако она говорила так в надежде, что любовь Ченса к ней окажется сильнее, чем ненависть к ее дедушке. Втайне ей хотелось, чтобы любовь лишила Ченса рассудка, несмотря на то, что это казалось почти невозможным.

— Я не собираюсь отрекаться от дедушки ради тебя, — заявила Дженна.

— А я и не прошу об этом.

Ченс отстранился. Без его тепла Дженна сразу ощутила озноб, странную пустоту в душе. Она оглянулась через плечо, опасаясь, что он уйдет. Но Ченс только снял жилет и теперь расстегивал влажную рубашку. Через минуту он снова вернулся к ней и погрузил в воду руку с зажатым куском ароматного мыла.

— Убирайся отсюда, Ченс Кайлин! Я не нуждаюсь в твоей помощи! — Дженна попыталась встать, но Ченс удержал ее.

— Успокойся, Дженна, я просто потру тебе спину. Ты ведь знаешь, грязи на ней собирается не меньше, чем в других местах, а дотянуться туда трудно.

— Нельзя иметь все сразу, Ченс.

Последовала долгая пауза, во время которой мыльная рука Ченса скользила по ее спине.

— Ты права, Дженна, — тихо подтвердил он. — Так что же выберешь ты?

— Нам не на что надеяться, Ченс, ты не желаешь забывать о прошлом. А я не могу продолжать… я хочу сказать, что будет лучше, если мы… или нет, нам лучше не…

— Что «не»? Не заниматься любовью?

Дженна кивнула, пытаясь справиться с комом в горле — расстаться навсегда с Ченсом ей хотелось меньше всего на свете. Но нельзя было продолжать связь без каких-либо надежд на будущее или хотя бы признания в любви. Дженна пыталась добиться этого, надеялась на лучшее, но с каждым днем все больше чувствовала себя словно вещь, которой пользуются, не спрашивая ее согласия.