Карин Монк - Сердце воина Страница 57

Когда-то он командовал таким войском.

Малькольм сделал еще один большой глоток. Как же ему было приятно утром, когда его встретили подробными отчетами и пытливыми вопросами явно соскучившиеся Маккендрики! Он вспомнил, как появился здесь впервые: люди обрадовались приезду Черного Волка, встретили его знаменами, завыванием волынок, стихами и торжественными речами. Потом они увидели, что к ним явился калека без всякого войска. Их разочарование горько унизило его. И вот сегодня эти люди вновь ликовали, толпясь вокруг Малькольма, желая послушать о результатах его путешествия и похвастаться перед ним своими достижениями. Так встречают лишь настоящего лэрда. Это тронуло Малькольма, тем более что Маккендрики уже знали о его увечьях и не ждали его мифического войска.

Неужели Маккендрики пренебрегли этим и оценили его личные достоинства?

Так и не ответив себе на этот вопрос, Малькольм все же понял, что они, не зная всей правды о нем, не представляют, с кем имеют дело. Только он сам знал, как неизбывна его вина перед родным кланом. Если бы Маккендрики проведали, сколько безвинных людей погибло из-за него, то ужаснулись бы и отвернулись от него. Даже Ариэлле было бы не под силу убедить их, что человека, оказавшего клану такую помощь, несправедливо изгонять.

Внезапно вспомнив, что и она побуждала его поскорее уехать, Малькольм встревожился, ибо не ждал этого от нее. Но чего же он ждал? Что она бросится ему в объятия и осыплет поцелуями? Что начнет восхвалять его достоинства? Признается, что скучала о нем так же, как он о ней?

Он с горечью признался себе в собственной глупости. То, что произошло между ними в ту памятную ночь на гребне стены, было всего лишь кратким мигом безумия. Ариэлла считает своим священным долгом выйти замуж за того, кто достоин возглавить ее клан, а он на такую честь претендовать не может. Кто дал ему право смущать покой девушки? Его пригласили сюда с одной целью – обеспечить безопасность Маккендриков и отбить атаки Родерика. Убедившись, что у клана появился новый лэрд, а Ариэлла в надежных руках, Малькольм уйдет из замка. Иного выхода нет: разве он выдержит, если к этой девушке прикоснется другой?

При этой мысли его охватила бессильная ярость, но тут в дверь негромко постучали.

– Войдите!

– Прошу прощения, Макфейн, – сказала Элизабет. – Ариэлла просила передать тебе вот это.

Малькольм поднялся, стараясь не показывать, какую боль причиняет ему каждое движение.

– Спасибо.

Отдав ему записку, Элизабет замялась.

– Что-нибудь еще?

– Нет! – поспешно ответила она. – Это все. Однако Элизабет не уходила.

– Может, ты все-таки хотела мне что-то сказать?

– Вообще-то да… – смутилась она. – Мы все очень благодарны тебе и Гэвину. Вы прекрасно обучили нас воинскому искусству.

– Спасибо, Элизабет. – Его тронула похвала девушки. – Мне очень лестно это слышать.

В глазах у нее блестели слезы, губы дрожали. Малькольм никогда еще не видел Элизабет в таком волнении.

– Прощай, Макфейн, – прошептала она.

– Доброй ночи, Элизабет. – Он проводил ее глазами. Интересно, знает ли Гэвин, что эта девушка, не сводящая с него влюбленных глаз, способна на такие глубокие чувства? Стоит потолковать с ним об этом и посоветовать ему быть с ней поласковее. Подумав об этом, Малькольм развернул записку.

«Макфейн! Мне надо срочно с тобой увидеться. Жду тебя в своей комнате. Ариэлла».

Он нахмурился. Зачем присылать записку, когда проще заглянуть к нему? Может, ей нездоровится?

Малькольм быстро, насколько позволяла ему боль в ноге, спустился по лестнице.

Ариэлла всыпала в кубок снотворное, потом, поразмыслив, удвоила дозу.

Необходимо погрузить его на несколько часов в беспробудный сон, чтобы он не проснулся раньше времени. Очнувшись, он окажется далеко отсюда. Она поставила кубок на стол, накрытый на две персоны. Гостя ждали жареная оленина, свежая форель, сыр и овсяные пирожные. Ариэлла взволнованно огляделась. В камине пылал яркий огонь, повсюду горели свечи, заливавшие комнату мягким светом. Она надеялась, что Малькольм выпьет вино сразу, но на всякий случай приготовила угощение. Что ж, пусть задержится. Ариэлла не знала, быстро ли подействует снадобье на такого огромного мужчину, однако полагала, что Малькольм уснет задолго до завершения трапезы. Оставалось уповать, что Элизабет столь же успешно опоит Гэвина.

Не успела девушка подумать об этом, как вошел Малькольм.

– Ты больна? Ариэлла покачала головой:

– Нет.

Он встревоженно оглядел ее и, поняв, что ее вид не вызывает опасений, с облегчением вздохнул.

– А я испугался, что ты занемогла, – признался он, чувствуя себя ослом.

– Я вполне здорова, Макфейн, а пригласила тебя потому, что меня огорчила наша сегодняшняя встреча. Надеюсь, мы забудем об этой размолвке.

Малькольм недоверчиво выслушал ее. Уж не игра ли ее все это? Заметив настороженность гостя, Ариэлла плеснула в его кубок вина. Снадобье растворялось слишком медленно. Увидев наконец, что пурпурная жидкость стала однородной, девушка протянула кубок Малькольму.

– Благодарю.

Ариэлла подняла свой кубок.

– За успех переговоров. – Она улыбнулась и пригубила вино. – Надеюсь, ты согласишься разделить со мной трапезу и расскажешь о своих встречах с предводителями кланов.

От аромата жареного мяса у него защекотало в носу.

– Спасибо. – Малькольма удивила эта неожиданная любезность. Сев напротив девушки, он поставил свой кубок на стол.

– Итак, Макфейн, – начала она, подав ему форель, – расскажи мне о союзах, которые ты заключил.

– Первым делом мы побывали в клане Кэмпбеллов, занимающем обширные пространства на юго-западе отсюда. Они знают, что у вас нет войска, поэтому не поспешили к вам на выручку. Ведь если бы напали на них, вы не могли бы оказать им подобную услугу.

– Я предвидела это затруднение.

– Однако я предложил Кэмпбеллам нечто иное.

– Золото за их помощь?

– Не совсем. Перед отъездом я поручил Дункану и Рамси взять с собой образцы ваших лучших тканых и ковровых изделий, резьбы по дереву, чеканки по серебру, а также набросать эскизы ваших сооружений. Все это произвело на Кэмпбелла сильное впечатление. Он никогда не видел такого искусства и сразу оценил его по достоинству.

Ариэлла улыбнулась:

– Мой клан по праву гордится этим.

– Маккендрики гордятся всем, что делают, – заметил Малькольм. – Стоило им понять, что они способны научиться самообороне, а мне – найти верный метод обучения, как люди ревностно принялись за дело.

– Они охотно учатся. Детей с раннего детства стараются приохотить к рукоделию, музыке, акробатике, письму. С течением времени выяснится, кто в чем больше преуспевает. Тогда начинается углубленное освоение избранных направлений. То, что было игрой, превращается сначала в науку, потом в страсть и, наконец, в источник наслаждения на всю жизнь.