Виктория Холт - Три короны Страница 57

Карл осторожно похлопал ее по плечу: как раз в этот момент открылась дверь и в комнату впустили Вильгельма.

– А вот и мой племянник! Ну, добро пожаловать, Вильгельм, – сказал король. – Как гласит Писание, не пристало мужу жить в одиночестве, – с этим даже короли не могут не согласиться. А потому я приготовил тебе спутницу и подругу.

Принцессу Марию взяли под руки и подвели к кузену.

Вильгельм с изумлением уставился на нее. Она ничуть не походила на ту свежую, живую девочку, которую он видел в прошлый раз. Сейчас ее трудно было узнать. Глаза оплыли, лицо осунулось, руки висели как плети. Он не понимал, каким образом в ней могла произойти такая перемена.

– Не сомневаюсь, вы прекрасно подойдете друг другу, – сказал король. – Только не забудь, племянник, – любовь и войну соединить гораздо труднее, чем мужчину и женщину.

Он повернулся к брату.

– А теперь герцог Йоркский даст официальное согласие на этот брак.

Потупившись, Яков сказал, что считает для себя честью передать свою старшую дочь в руки принца Оранского. Вильгельм перевел взгляд на кузину.

– Тебе что-то не нравится? – спросил он.

– Да.

– Ты плакала из-за того, что выходишь за меня замуж? Она молча кивнула.

– В прошлый раз ты была не такой, как сейчас.

– Я не знала, что меня заставят… вступить в брак с тобой. Он отпрянул, как ужаленный. Затем с недоумением уставился на нее – не мог поверить, что не ослышался.

На какое-то время в комнате установилась полная тишина. Наконец к принцессе подошла леди Франциска.

– Вы хорошо помните, с кем разговариваете, миледи?

– Я не хочу выходить замуж.

Принц холодно взглянул на леди Франциску, и та торопливо проговорила:

– Ваше Высочество, принцессе всего только пятнадцать лет. Она ничего не знала о предстоящем супружестве, поэтому немного расстроилась – но это ничего, она быстро оправится и поймет, как ей повезло.

– Как повезло! – с горечью воскликнула Мария. Леди Франциска с мольбой посмотрела на принца.

– Ваше Высочество, вы позволите отвести принцессу в ее покои?

Принц кивнул. Леди Франциска схватила Марию за руку и потащила к выходу.

Вильгельм пристально посмотрел им вслед; его душила ярость. Как она посмела? Унизить своего будущего супруга в присутствии короля и будущего тестя! Черт побери, кого ему подсунули? Не отказаться ли от нее, пока не поздно?

Он уже хотел подойти к королю и сказать, что решил вернуться в Голландию холостяком, но затем вспомнил о пророчестве госпожи Тейнер, об обещанных ему трех коронах. Первая из них – Британская. Не стоит ли ради нее принести одну маленькую жертву?

Кроме того, она еще ребенок – со временем он научит ее уважать супруга. И даже не со временем, а очень скоро, раз она окажется в его руках. Следовательно, если брак состоится, то его нельзя откладывать. Он не вправе рисковать будущим из-за этого испорченного ребенка.

Повернувшись, Вильгельм быстрым шагом вышел из комнаты – и в коридоре чуть не столкнулся с девушкой, стоявшей возле двери. Он посторонился, мимоходом взглянул на нее. Она вздрогнула и быстро опустила глаза, но он успел заметить, что один из них был немного больше другого. После случившегося этот незначительный дефект показался ему привлекательным.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, – сказала она. Как ни удивительно, ее взволнованный, слегка дрожащий голос подействовал на него успокаивающе. Он приостановился.

– Считайте, что вы его получили, – сказал он.

Она подняла на него свои странноватые, с поволокой глаза. Вильгельм, даже в своем взвинченном состоянии, не мог не увидеть в них обожания и восторга.

Его губы дрогнули. Их чуть заметное движение не совсем походило на улыбку, но улыбался он редко.

Он пошел в свою сторону, она – в свою. Затем, повинуясь какому-то странному порыву, он оглянулся и увидел, что она сделала то же самое. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, наконец она повернулась и поспешила прочь.

Он запомнил эту девушку – и ее странные глаза, и скромный вид, и обожание, с которым она смотрела на него. Ее взгляд и несколько произнесенных слов польстили его уязвленному самолюбию. Кто она такая? – думал он. Скорее всего – из свиты Марии. В таком случае они еще увидятся. Он на это надеялся.

Елизавета Вилльерс произвела очень выгодное впечатление на принца Оранского.

Она и сама это понимала.

Весть о предстоящей свадьбе в стране приняли с воодушевлением. По вечерам небо озарялось отсветами сотен фейерверков; в это время Мария-Беатрис готовилась к родам, но уже никто не ждал от нее сына, и единственную наследницу английского трона видели в Марии. Причина такого предпочтения была одна: она выходила замуж за протестанта.

Народный энтузиазм порадовал короля, и он призвал брата присоединиться к его радости.

– Это событие очень много значит для нас – особенно для тебя, Яков, – напомнил он. – Оно отчасти примирит моих подданных с твоими католическими убеждениями. А чтобы закрепить наш успех, мы совершим свадебную церемонию и консумацию здесь, на английской земле. Тебе это не по нраву?

– Я все время думаю о Марии. Карл тяжело вздохнул.

– Бедная девочка, – сказал он. – Но что делать? Только она может принести мир – нам и всей Европе. Ради него Мария должна пожертвовать собой.

Яков промолчал – не хотелось ни о чем говорить. Слишком велико было несчастье его дочери, он это видел по ее глазам; знал он, что и сам никогда не сможет полюбить своего зятя.

Последний день свободы. Тоскливый, пасмурный. Промозглый туман за окнами дворца святого Якова; внутри – темно и тихо.

Почти весь этот день с ней провела Анна. Бедная, она страдала ничуть не меньше, чем ее сестра – не помогали никакие утешения.

– Не плачь, мы еще не раз увидимся, – сказала Мария.

– Как?

– Ты будешь приезжать в Голландию, а я – в Лондон.

– Только обязательно, – попросила Анна. – А то я не смогу жить без тебя.

Они обнялись, и Марии показалось, что Анну немного лихорадит. Когда она сказала об этом, Анна махнула рукой.

– Это потому что я переживаю за нас с тобой. А что мне делать, пока я буду ждать поездки в Голландию или твоего приезда в Англию?

– Ты ведь все это время будешь дома, – ответила Мария. – Думай обо мне, вспоминай, как я была счастлива с тобой.

И они снова заплакали.

Девять часов вечера, дворец святого Якова. Вот и настал этот роковой час. В спальне принцессы Марии собрались те, кому предстояло участвовать в церемонии. В стороне от всех стоял жених – бледный и суровый, с неприязнью поглядывающий на свою заплаканную невесту. Проводить ритуал должен был Генри Комптон, епископ Лондонский. Последними пришли король и супруги Йоркские.